Трое против Пинкертона - Роман Елиава

спросил, какая главная достопримечательность в Филадельфии, Ивану отвели, что это Зал независимости. Поэтому после завтрака Трегубов отправился посмотреть здание, где была принята декларация независимости Соединенных Штатов. Это произошло ещё до строительства города Вашингтон, то есть Филадельфия была первой столицей новой страны. Удовлетворив свои физические и культурные потребности, путешественник из России отправился на вокзал, чтобы сеть на поезд в Балтимор.

Нужно сказать, что Михаил жил не в центре Балтимора, а на окраине, в собственном двухэтажном особняке, рядом с которым располагался один из его сахарных заводов. От вокзала к особняку, ворота которого были гостеприимно распахнуты, Ивана доставил конный экипаж. Трегубов успел рассмотреть ухоженный сад с диковинными цветами и великолепный фасад белоснежного здания, прежде чем из него вышла женщина средних лет, чтобы поприветствовать гостя. Она спросила Ивана по английски кто он и, что ему нужно. На что Иван с акцентом ответил, что он друг мистера Торотынского и приехал его повидать издалека.

– Вы говорите по-русски? – внезапно переспросила женщина.

– Да, но как Вы догадались? – удивился Иван.

– У нас очень специфический акцент. Даже у меня его подмечают, хотя я приехала сюда ещё ребенком. Мистер Торотынский отдыхает после обеда, как ему доложить о Вас?

– Иван Трегубов.

Женщина ушла, а через минуту из дверей выскочил восторженный Михаил и схватил Трегубова в охапку:

– Господи, Ваня, какими судьбами? Дай на тебя посмотреть, – Торотынский чуть ослабил хватку и отодвинулся от друга, чтобы внимательнее осмотреть его. Нет, ну совсем не поменялся. Но как ты здесь оказался?

– Ты тоже совсем не изменился, – ответил Иван. Я по делу в Америке. Я же написал тебе письмо, разве ты не получил его?

– Нет, не получил. Но каков молодец! Не думал уже, что свидимся! Я сам недавно вернулся. Ты бы меня не застал, если бы раньше приехал, я пол страны объездил! Но хватит, о чём я? Пойдём за стол, что ты хочешь с дороги? Давай чемоданы. Господи, зачем ты его камнями набил?

– Это не камни, а бумаги, хотя по весу, наверное, разницы нет. Я же говорю по делам приехал.

Через пять минут друзья сидели за столом, не в сил оторвать взгляд друг от друга. Они выискивали малейшие изменения в лицах. Пытались определить, что наоборот не поменялось.

– Эх, Ваня, вот смотрю и не могу поверить, что это ты. Сколько лет прошло.

– Семь или восемь уже.

– Да, как быстро время летит.

– Но я смотрю, ты здесь обжился?

– Да. Занимаюсь бизнесом, как здесь говорят.

– Женился?

– Нет ещё, всё времени нет, ношусь по стране.

– Зачем? – спросил Трегубов.

– Ищу места для выращивания сахарной свеклы. Да – да, занимаюсь тем же чем и в России. Ты знаешь ещё недавно тут весь сахар производился в Луизиане, причём только из сахарного тростника. И производили его рабы. А когда рабство отменили, знакомая история не правда ли, появилась конкуренция и возможности для сахара из свёклы. Но для того, чтобы получать хорошую прибыль нужен масштаб, нужны дешевые земли, которые расположены западнее, нужны крупные потребители.

– Я смотрю у тебя всё замечательно с этим, как ты назвал «бизнесом».

– И да и нет, – легкое облачно пробежало по лицу Михаила. С одной стороны всё хорошо, с другой стороны есть «Шугар Рефининг Кампани». Они давят, перекупают земли предлагая больше, продают свой товар дешевле, это называется демпинг, чтобы не покупали мой или других независимых производителей.

– Но зачем? – удивился Иван.

– Чтобы установить монополию на сахар. В таком случае они установят свои собственные цены на закупку сырья и продажу готового сахара, станут единственной перерабатывающей компанией в стране. Будут всем диктовать свои условия, а таких как я просто разорят. Они уже два раза предлагали мне всё продать.

– И что же делать? – спросил Трегубов. Продашь?

– Нет, конечно. Мы будем бороться. Сейчас договариваемся с лоббистами в правительстве, чтобы возбудить антимонопольное дело!

– Ах, это должно быть увлекательно, но я ничего не понимаю, – улыбнулся Иван.

– Извини, увлекся своими проблемами. Расскажи, как ты сам? Жена, дети?

– Служу в Москве, судебным следователем. Семьи нет, холост, как и ты. А вот у Софьи мальчик.

– Да, ты что! Надо же, а я её помню совсем девочкой, с косичками. Трудно представить. Как там у нас в Туле? Как твой бывший начальник Столбов? Если бы не он нас бы тогда, наверное, на каторгу отправили, – по лицу Михаила пробежала тень.

– Конечно, помню. Такое разве забудешь. Но дома давно не был, как-то недосуг. Обосновался в Москве.

– Понятно, понятно. Ну что ты погостишь у меня? Я тебе покажу такие места!

– Думаю, не успею. Нужно ехать в Нью-Йорк. Я же по службе. Бумаги отвезти и так далее.

– А что все таки за повод?

– Расследую убийство своего друга из министерства юстиции.

– Как это грустно, должно быть! Приношу соболезнования, я уже и подзабыл, что ты занимаешься такими печальными делами.

– Это ты верно заметил, иногда они совсем печальные.

– Ну хоть, недельку выкроишь? – с надеждой в голосе спросил Михаил.

– Куда там! Завтра вечером уеду. Нужно заехать на Вестминстерское кладбище, потом на вокзал и в Нью-Йорк.

– Постой зачем тебе на кладбище? – удивился Михаил.

– Хочу навестить могилу Эдгара По.

– Ах, я помню, твой любимый Огюст Дюпен, ты, наверное, поэтому сыщиком стал?

– Не только поэтому, но безусловно книжная романтика тоже оказала своё влияние.

– Какими мы тогда были молодыми и наивными, – с ностальгией в голосе согласился Михаил. Но сейчас в Англии и Америке популярен другой книжный герой, Шерлок Холмс.

– Никогда слышал о таком, – удивился Иван.

– Это такой английский сыщик, который видит улику, рассматривает её и аналитическим способом догадывается кто преступник, такой метод он называет дедуктивным. Очень захватывающие истории!

– А кто написал историю этого сыщика? – с интересом спросил Трегубов.

– Некий Артур Конан Дойль, доктор по профессии, странно, да? Хотя Антон Павлович тоже доктор. Я тебе дам прочесть, у меня где-то есть «Этюд в багровых тонах» и «Знак четырёх», очень занимательно чтение.

– Спасибо, получается, что здесь литературные произведения выходят раньше чем у нас?

– Не думаю, скорее всего это потому, что автор английский. Думаю, в России тоже напечатают. Вообще здесь в Америке всё своё и писатели и художники, как будто другой мир, который существует отдельно от Европы. Хотя есть забавные пересечения.

– Какие же?

– Например, ты знаешь, что Николаевскую железную дорогу между Петербургом и Москвой строил американский инженер Джордж Вашингтон Уистлер.

– Нет не знаю, а что тут тайна какая-то?

– Нет. Только пока он жил в Петербурге, его сын выучился в Императорской Художественной Академии,