Испытание человека (Пуруша-парикша) - Видьяпати

человек по поручению министра Ракшасы прислал ему в подарок красавицу-танцовщицу. Она танцевала перед Чандрагуптой, и Чанакья, увидев, как мухи, испив ее пота, падают наземь, понял, что это — ядовитая дева[207]. Он подумал: “Министр Ракшаса прислал через третье лицо эту ядовитую деву, чтобы убить Чандрагупту. Так пусть она убьет Парватакешвару, который забрал половину царства”.

И с тем же самым человеком, который привел ее к Чандрагупте, Чанакья отправил ядовитую деву к Парватакешваре. Несчастный Парватакешвара умер в ее объятиях, и Чанакья, видя, что все царство беспрепятственно переходит к Чандрагупте, подумал: “Моя вторая клятва исполнена. Теперь, выманив Ракшасу из владений раджи Малаякету[208] и сделав его министром Чандрагупты, исполню и третью клятву. План мой таков. У Ракшасы есть близкий друг, Чанданадаса, который живет в этом городе. Именно у него оставил Ракшаса свою семью. Один из моих соглядатаев, одетый разносчиком назидательных картинок[209], принес из этого дома и дал мне перстень с именем Ракшасы. Прежде сам Ракшаса носил его на пальце. Теперь я сделаю так, чтобы письмо, написанное рукою Шакатадасы и запечатанное перстнем Ракшасы, попало в руки Бхагураяны, моего соученика и друга, который теперь служит у Малаякету. Самого же Шакатадасу я уже хитростью заставил скрыться, и он теперь на службе у Ракшасы. Бхадравату и другие доблестные воины, весьма надежные и искушенные в дипломатии, к тому же хорошо мною вознагражденные, изобразив ссору со мною, перебежали к Малаякету и теперь пользуются его доверием. Нет сомнений: мои люди воспользуются случаем и с помощью этого письма разрушат дружбу Ракшасы и Малаякету. Когда же будут обретены все эти средства, то и цель моя будет почти достигнута, поскольку

Когда все средства налицо,

то цель осуществляется:

Не станет даже сам Творец

вотще чинить препятствия.

Кажется, Творец теперь ко мне благосклонен. В самом деле:

Убиты Нанды, царство их добыто,

Погиб соперник, полстраны забравший,

И я надеюсь, что остаток клятвы

Со временем осуществит Создатель.

Однако труднопостижимы пути Создателя. Можно пересечь океан и потерпеть кораблекрушение у самого берега. Такого не предусмотришь. Поэтому я не должен терять бдительности”.

Так порешив, он отправил подложное письмо и сделал все остальное, что задумал, а когда истекло определенное время[210], позвал ученика по имени Шарнгарава и спросил: “Сын мой, что слышно о Малаякету, выступившем в поход против Чандрагупты?” Ученик сказал: “Пришедший оттуда Дживасиддхи[211] доложил, что Малаякету со всем своим войском уже совсем близко, но по случаю изгнания министра Ракшасы раджа задержался в пути на два-три дня”. Чанакья сказал: “Ах, как унижен Ракшаса! По какой же причине?” Ученик сказал: “Поступки раджи понять трудно. Иногда он действует безо всяких причин. Но в случае с изгнанием Ракшасы причина, как я слышал, такова. Было перехвачено письмо, написанное почерком Шакатадасы и запечатанное перстнем Ракшасы, которое один из приближенных Ракшасы нес во вражеское расположение”. Чанакья сказал: “Стало быть, за расположение к врагу его и наказали[212]. Такова неизбежная участь изменников. И где же теперь пребывает Ракшаса, столь унизительно изгнанный?” Ученик сказал: “Это неизвестно”.

Чанакья сказал: «Пусть Чанданадасу приведут на место казни и объявят ему так: “Когда Чандрагупта захватил Кусумапуру, Ракшаса, убегая из города, оставил в твоем доме своих домашних. Выдай их — а не выдашь, посадим на кол”».

Ученик сделал, что ему было приказано, а потом вновь пришел и, поклонившись, сказал: «О благородный! Чанданадаса, преданный другу, готов умереть, но не выдает домашних Ракшасы. Сам же Ракшаса, услышав об этом и стремясь спасти жизнь торговца Чанданадасы, пришел на место казни и говорит: “Пусть ачарья Чанакья делает со мной, что хочет, но пусть не убивает безвинного торговца Чанданадасу, который ради меня готов пренебречь своей жизнью”».

Выслушав это и слегка улыбнувшись, ачарья Чанакья сказал ученику: “Пойди и скажи Ракшасе, чтобы он согласился служить Шри Чандрагупте и взял в свои руки меч министра”[213]. Ученик сказал: “О благородный! Что еще остается делать бедному Ракшасе? Теперь, когда им владеет желание спасти Чанданадасу, он непременно согласится. Ибо трудно вырваться из пут, которыми опутывает человека стремнина деяний.

Карлика облик принять

вынужден был Мурари[214],

Рама скитался в лесу[215],

море мост выносило[216],

Даже клыкастых слонов

направляет стрекало,

Что же по воле судьбы

не сделает человек?”

И вот, выслушав речь ученика, посланного Чанакьей, министр Ракшаса согласился взять в свои руки меч службы у Чандрагупты, хотя и не желал этого. Чанакья же оставил свои заботы о радже Чандрагупте. Так, благодаря искушенности в Ведах убив Нанду и благодаря изощренности в мирских делах сделав Чандрагупту раджей, а Ракшасу — его министром, Чанакья полностью исполнил свою клятву и, завязав распущенную прядь волос, с радостью отправился восвояси. Поистине:

Он в ярости и гневе Нандов ниспослал

в град Ямы, бога смерти,

Он низкорожденного царством одарил

и силой обеспечил,

Он знанием наук и мудростью своей

прославился всемирно,

Таков Чанакья[217], образ Брахмы на земле, —

он с уст молвы не сходит.

На этом кончается рассказ о человеке, искусном и в Ведах, и в мирских делах.

21

РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, ИСКУСНОМ В ЖИВОПИСИ

Главных наук — четырнадцать,

так говорят ученые.

Живопись, танцы, магия —

это “науки малые”[218].

В прежние времена жили-были два друга, Шашидэва и Муладэва[219], искусные в “малых науках”. Гордые своими достоинствами и любопытствуя увидеть другие страны, они путешествовали по всей земле и вот однажды, в городе Кошала[220], увидели прекрасную юную принцессу по имени Каумуди[221], выходившую из святилища йогини[222].

Увидев ее, Муладэва был охвачен жаром любви. Увидев его в таком состоянии, Шашидэва подумал:

“Дружба — это единство душ,

когда лишь тела раздельны:

Как свои, ощущает друг

и радость, и горе друга.

И вот мой друг Муладэва, который дорог мне, как моя собственная жизнь, настолько зачарован красотою принцессы, что находится на грани смерти. Я должен принять меры, чтобы спасти его”.

Решив так, он спросил у стоявшей неподалеку жены цветочника, жительницы этого