Я буду любить тебя вечно (СИ) - Ветрова Татьяна

— Не смей! — кричит, тыкая в меня пальцем и гневно сопя от возмущения. — Я не позволю тебе с ним остаться. Слышишь меня?! Не позволю!

Закатив глаза к потолку, резко разворачиваюсь и хлопаю дверью, мысленно посылая ее далеко и надолго. Я ни за что в жизни не выйду замуж против своей воли. Особенно за того парня, что мне так усердно навязывает мама. И главное, почему именно он, я не понимаю. Он, конечно, красивый, но не настолько, чтобы мое сердечко екало в его присутствии.

Впереди долгожданный мамин ужин и мой выход в свет. Ох и влетит же мне после. Но это будет потом, а пока я должна быть сильной и… смелой?!

… — Добрый вечер, — здороваюсь со всеми присутствующими, что потрясенно осматривают меня с ног до головы.

Такое чувство, что их привели в зоопарк, и они впервые увидели обезьяну. Ну да, с эпатажностью я, возможно, переборщила. Стыдно признаться, но именно такой реакции я и добивалась.

Шок. Расторжение помолвки, и «пока-пока» несостоявшийся жених.

— Вика, это что такое? — схватившись за сердце и метая убийственные молнии в меня, тихо шепчет мама. Папа, увидев мой до боли неприличный образ, лишь усмехается, слегка приподняв уголки губ.

А я что?! А я ничего. Стою и улыбаюсь во все свои тридцать два белых зуба. Единственное светлое пятно в моем вечернем прикиде. Ох, если бы знала мама, как долго я выбирала наряд на вечер, прибила бы сразу.

Черные берцы с массивной подошвой и на два размера больше моей ноги, фиг откуда взявшиеся в кладовой, смотрятся потрясающе вкупе с черными джинсами и водолазкой того же цвета. На плечах Женина косуха с шипами и серебристыми цепями на правой стороне. На голове его же панама, найдена случайно во внутреннем кармане косухи. В принципе, идея лука ко мне пришла после неожиданной находки. А черные тени, что лежали на комоде, которые я использую чисто, чтобы подвести уголки глаз, натолкнули на сумасшедшую идею. Сейчас мои глаза черны, как таинственная ночь, и губы тоже.

— Мне говорили, что моя невеста предпочитает совершенно другой стиль, — приподнимая уголки губ в издевательской ухмылке, произносит парень лет двадцати пяти. Потенциальный будущий муж, от которого я мечтаю всеми силами избавиться и никогда о нем не вспоминать.

— Тебя обманули, — произношу, игнорируя злой, пробирающий до костей взгляд мамы и насмешливый папы.

Кажется, он догадывается, по какому поводу мы здесь сегодня собрались, но лезть не собирается. Все правильно делает. Это моя война с мамой. И свое счастье я должна отстоять сама, а не получится? Так папа поможет. Его она точно послушает. Хотя что-то мне подсказывает, что даже для отца этот вечер стал неожиданным сюрпризом.

— Сомневаюсь. — Вопросительно приподнимаю бровь, откинувшись на спинку стула и закинув ногу с двухкилограммовым берцем на колено под скрежет маминых зубов, кивком головы прошу его продолжать: — Я видел твои фотографии.

Боже, мама, что ты творишь?! Мысленно бью себя по лбу, стараясь не показывать свой шок. Конечно, он видел. Разве женят кого-то вслепую? Хотя не удивлюсь, если завтра сама проснусь замужней девушкой. В последние дни маму слишком сильно переклинило на моем замужестве. И почему-то именно этого мажора она считает отличной кандидатурой на роль заботливого супруга. Только никакой заботы я от него не дождусь.

— И как? Понравилось? — рассматривая черный маникюр на ногтях, интересуюсь я сухо.

— Не совсем. — Снова приподнимаю бровь, но уже от удивления. Что простите? Да я же красавица, вот даже сейчас, полностью облаченная во все черное, я выгляжу великолепно. — Я предпочитаю блондинок, — летит вдогонку.

Выдыхаю. Даже легче как-то стало на душе. Оказывается, не такой он и плохой, как кажется на первый взгляд. Хотя что я о нем знаю? Правильно. Ничего не знаю. Как правило, за красивой маской скрывается темная сторона.

— Но ты тоже ничего. Сойдешь за идеальную жену.

Ну вот, что я говорила? Гавнюк! Самый настоящий гавнюк.

— Мам, ты серьезно? — бессовестно тыкаю пальцем в парня, что вальяжно сидит на стуле и облизывается в мою сторону. Говорю же, я даже в мешке из-под картошки идеальна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Он шутит, Вика, — натянув на лицо улыбку, шипит на меня мама. Чувствует, что еще немного, и я взорвусь, как атомная бомба, и разнесу здесь все к чертям.

— Твоя мама права, я шучу, — подобравшись и поставив локти на стол, смотрит на меня в упор. — Как насчет познакомиться получше?

Молчи, Вика, молчи. Только не открывай рта, пожалуйста. Закрой глаза и глубоко вдохни. Встань и уйди. Вспомни в конце концов советы психологов, что вычитала когда-то в мамином журнале. Должны же они сработать, иначе зачем их писали.

— Прошу прощения, но мне пора откланяться. У нас сегодня намечается жертвоприношение. Вернусь с рассветом, возможно.

В повисшей внезапно тишине молча встаю и покидаю гостиную, затем квартиру.

Итак, первый шаг сделан, пусть и не очень успешно. Да, мама однозначно устроит мне выволочку за мою не столь приятную выходку, и да, новоиспеченных жених от меня тоже вряд ли отвяжется. Это видно по его пылающим глазам, на дне которых плещется неутолимый азарт и что-то еще.

Только вот что происходит, мне совершенно не ясно. А очень хочется понять причину столь пристального внимания к моей скромной персоне. Что задумала мама, и почему именно этот парень?

Об этом я решаю подумать потом, а сейчас Женя.

Глава 21

Евгений

— Ну все, — пищит, извиваясь в моих руках, Вика. — Хватит, я сказала!

Игнорирую все ее просьбы отпустить и успокоиться. Только крепче стискиваю в объятиях и усердно продолжаю доводить до безумия, которое охватило нас сполна. Она смеется. Звонко, словно колокольчик. Мне нравится ее смех. Он словно заполняет меня, дарит яркий спектр эмоций. Заставляет улыбаться, даже во сне. Стоит только представить ее рядом.

Я прекращаю ее мучить, но не отпускаю. НЕ хочу. Прижимаю к себе спиной, утыкаюсь носом за ухо и вдыхаю. Нежный аромат роз наполняет ноздри, проникает в глубь сознания и смешивается с потоком крови, что циркулирует по венам. Возбуждает рецепторы, даже те, что долгое время находились словно в спячке.

Она мое цунами, что немыслимо, как сильно накрыло с головой, унесло в самую глубь. Безвозвратно. Бесповоротно.

Поворачиваю к себе лицом, больше не имея сил сопротивляться дикому желанию, что раздирает на части изнутри, словно волк, мчащийся навстречу своей паре. Обхватываю грязными ладонями ее щеки и целую, затыкая ей рот раньше, чем она выльет на меня ведро сказочных эпитетов. Сейчас мне необходимы ее губы. Теплые. Робкие. Родные. С едва проскальзывающей улыбкой.

Последнее время рядом с ней я чувствую себя желейной лепешкой. Не могу ей противостоять. Ни в чем. Даже сейчас, когда мне надо работать кровь из носу и мои руки по локоть в мазуте, она умудряется меня отвлекать. А я не могу ей отказать. Это выше моих сил.

— Дай мне немного времени, и обещаю, что пойдем гулять, — шепчу на выдохе и что есть сил стараюсь удержать себя в руках.

— Совсем немного, — произносит, упираясь лбом в мой лоб и мило улыбаясь, показывает крошечное расстояние между указательным и большим пальцем.

— Совсем немного, — соглашаюсь и, отпустив ее, нехотя возвращаюсь к машине.

На следующей неделе эту ласточку надо отдать хозяину, а в ней до сих не фурычит двигатель. И я не понимаю, в чем дело. Отец до нее еще не добрался, хотя я уверен, он решит эту проблему намного быстрее, чем я вообще соображу, с чего стоит начинать. Но я обещал, что справлюсь с ней сам, своими силами. Кто я буду, если сольюсь?

Глубоко вдохнув, снова ныряю с головой под капот автомобиля и склоняюсь над двигателем. Краем глаза замечаю, как Вика ложится поперек дивана и закидывает обнаженные стройные ножки на его спинку. Сглатываю, пожирая ее голодным взглядом.

Сегодня она одета в короткие шорты и белый топ, сверху накинута простая олимпийка сине-белого цвета. Она расстегнута. И в такой позе я вижу достаточно, чтобы ее захотеть. Голые ноги, скрещенные в лодыжках, ничего не прикрывающая майка-алкоголичка, выбивают воздух из груди. Безжалостно. Дерзко.