Я буду любить тебя вечно (СИ) - Ветрова Татьяна

— Ра-асскажешь ты. Т-ты же не з-знаешь, что с-случилось на самом деле. Так, д-догадываешься.

— Да, ты права. Догадываюсь, — опускаю голову и, прикрыв веки, глубоко вдыхаю, мысленно готовясь к казни.

Она права, я должен сказать ей правду. Но для начала не дать заболеть. Поэтому, закрыв рот на замок, молча достаю из машины обогреватель, он нужен был для просушки обшивки салона, и включаю его около дивана. Достаю для себя футболку и трико из того же сейфа и, наплевав на правила приличия, переодеваюсь.

Я чувствую ее взгляд в области лопаток, но не поворачиваюсь. Знаю, она ждет. Ждет душераздирающего рассказа и моего признания о споре. Но мои мысли разбежались в хаотичном порядке и никак не планируют собраться в кучу. С чего правильней всего начать тяжелый разговор, который вывернет душу наизнанку и причинит адскую боль обоим, не знаю. Может, с того, что я по глупости решил на нее поспорить с бывшим лучшим другом или все же сказать, что возненавидел ее в день нашей первой встречи? Ведь все так и было. Ненависть, спор, раскаяние. И порядок уже не изменить.

Прихватив теплое одеяло, возвращаюсь к уже порозовевшей Вике. Она сидит все так же. Только в этот раз теребит подол красивого, но насквозь мокрого платья. Нервничает. Боится услышать правду.

Ничего, милая, я тоже боюсь.

Боюсь твоей реакции на эту самую правду.

— Для начала у меня только один вопрос: ты веришь словам или чувствам? — интересуюсь, накидывая на ее хрупкие плечи одеяло. Пусть хоть так греется.

— Чувствам, — слышу тихий шепот, вселяющий надежду на прекрасное будущее, и, прикрыв веки, присаживаюсь рядом, тихо продолжая:

— Помнишь нашу первую встречу? Ночью, на дороге. В тот день тоже лил дождь, — кивает. — Я тебя тогда возненавидел. Посчитал сумасшедшей девчонкой, отбитой на голову. Но, что самое странное, ночью ты мне снилась и мешала спать, — усмехаюсь, вспоминая тревожные сны. — Почему-то, не зная тебя, я уже тогда испугался. А потом ты заявилась в класс, в котором я учусь одиннадцать лет, и перевернула все верх дном. С дури я поспорил на тебя. Сам не знаю, как так получилось, но поспорил. Очнувшись, я захотел прекратить дурацкие игры, только вот Юрка, с виду джентльмен и счастливчик, любит грязные игры. И чудо, что на выпускной мы все-таки пошли вместе. Он собирался уйти оттуда с тобой. Любой ценой причем. — Шок. В ее потрясающих карих глазах плещется шок. Самый настоящий, поглощающий на своем пути все и мешающий здраво мыслить. — Ты прости меня, я не идеален. И ты это знаешь. Но даже несмотря на мои недостатки, я не могу без тебя, — крепко обняв, прижимаю к себе и вдыхаю ее аромат, понемногу расслабляясь. Не оттолкнула. Еще есть шанс все вернуть. — Я люблю тебя, Вика.

— Что ты делал за школой? — летит стрела прямо в сердце, вновь заставляя путаться мысли.

Твою налево, но почему именно сейчас?!

— Мм, — мычу, как теленок на поводке, и не знаю, как сказать-то помягче.

— Исчерпывающий ответ, — Вика начинает брыкаться в моих объятьях, и я решаю рубить, не думая.

— Возвращал ключи от мотика, который, кстати, так и не принял, — каюсь, утыкаясь носом в мокрую макушку.

Не отпущу. Не смогу без нее.

На колени упаду, буду вымаливать прощения, но не отпущу.

В ответ оглушающая тишина. Она кажется слишком тяжелой. Давящей. Она мешает думать о хорошем.

— Два года назад я уже была в такой ситуации, — тихо начинает Вика, заставляя меня напрячься и прислушиваться к каждому ее слову. Но кто бы знал, что это будет так больно. — На меня поспорили новые одноклассники. А ведь один из них мне действительно понравился. Это больно. Очень больно.

Су-ука!

Стискиваю челюсти от злости на себя. На бывшего лучшего друга, что надоумил сотворить такую хрень. Если бы я знал, через что ей пришлось пройти, прибил бы Юрку только за одну мысль о проклятом споре.

— Прости, — шепчу, приподнимая ее лицо за подбородок и заглядывая в мокрые от слез глаза. — Прости меня, любимая.

— Я верю тебе, Жень. Верю, — легкая улыбка проскальзывает на ее лице, а у меня словно булыжник с плеч сваливается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Маленькие ладошки, едва согревшись, зарываются в мои мокрые волосы и притягивают к себе. Мягкие губы касаются моих, уничтожая преграды недосказанности и недовольства на своем пути.

Резко пересаживаю ее на себя, мысленно радуясь счастливому всхлипу. Накрываю губами шею, плавно скольжу языком по острым ключицам и крепче стискиваю подтянутые ягодицы. И все это под аккомпанемент счастливых стонов.

— Я хочу тебя, — шепчет моя Вика, вознося меня к небесам одной только фразой.

Глава 19

Евгений

— Я хочу тебя, — шепчет Вика, вознося меня к небесам одной только фразой.

От шока, накрывшего так внезапно, крепче стискиваю ее упругие бедра, заставляя взвизгнуть от неожиданности. Меня слишком сильно переполняют эмоции. Долгожданные и желанные. Они выливаются из меня, словно из переполненной чаши. Еще немного — и я затоплю к чертям этот пыльный гараж. Настолько хорошо я не чувствовал себя уже давно.

Дыхание перехватывает от одного ее вида, пульс зашкаливает, и сердце так и норовит покинуть грудную клетку и пасть к ее стройным ногам.

Навеки вечные я ее раб…

— И я тебя, любовь моя, — шепчу, касаясь губами острой ключицы и слегка прикусывая.

Честно слово, еле сдерживаюсь, чтобы окончательно не переступить хрупкую грань, что постепенно рушится между нами. Доверие. Мне необходимо ее доверие. И маленькими, крошечными шажками, заставляя себя тормозить раз за разом, я подбираюсь к самому сокровенному.

Еще немного, и руки сами начинают жить своей жизнью, полностью игнорируя мое желание и посылая к черту самоконтроль. Во всем виноваты эти нежные руки и волшебные пальчики, что собственнически скользят по плечам, рукам, заставляя меня хотеть ее еще больше.

Стоило ей дать крошечный, еле заметный в глубокой тьме зеленый свет, как мне моментально сносит башку. Я скольжу по ее почти обнаженным бедрам, задирая мокрую ткань платья все выше и выше. Зубами оттягиваю кружево на груди, носом утыкаюсь в ложбину. Ее кожа с ароматом нежной розы заставляет разве что не выть от бешеного желания ее попробовать. Поцеловать, укусить и снова поцеловать, нежно успокаивая.

— Может… платье лучше снять, — шепчет, ловя ртом воздух и выбивая из меня последние силы, что я бросил на оборону самоудержания.

А к черту все! Сегодня она будет моей!

— Может, и стоит.

Скольжу рукой по красивой спине, нахожу спрятанный между тонких складок ткани замок с маленькой собачкой и в томительной тишине слышу тихий вжик молнии. Нежно касаюсь пальцами хрупких плеч, подцепляю лямки платья и плавно, поедая ее голодным взглядом, позволяю легкой ткани соскользнуть по ее изящным рукам.

Девственно белый комплект на загорелом стройном теле выглядит великолепно. Первая мысль при виде него, что посетила мою переполненную пошлыми мыслями голову, что она словно ангел, спустившийся с небес, чтобы спасти меня. Вдохнуть в меня другую жизнь, что может быть в разы лучше настоящей.

С ней я становлюсь сильнее, выносливей, смелее.

И в сотый раз повторяю себе: «Я ее раб на веки вечные!»

Тонкие пальчики путаются в моих волосах, оттягивают голову назад. Нехотя отрываюсь от манящей упругой груди и смотрю на девушку затуманенным взглядом. Все, что я сейчас хочу, ее.

Девушка, что дарит мне самую нежную, самую любимую улыбку на свете и преданность в глазах.

— Вика, — шепчу на выдохе, прежде чем снова ее поцеловать.

— Ай, — счастливый писк, и мое сознание катится в черную бездну, быстро и четко забирая с собой здравый разум.

Сквозь пелену поглощающих чувств я снимаю с нее мокрое платье и, совершенно ни о чем не думая, швыряю его на пыльный пол. Одеяло, которым ранее укрывалась Вика, впопыхах швыряю за ее спину и кое-как расправляю. Снова заглянув в глаза любимой, глажу ее по спине и, придерживая, кладу на одеяло. Нависнув сверху, скольжу возбужденным до одури взглядом сверху вниз под тяжелое дыхание девушки.