Флешбэк мечты - Морин Гу

что-то большее, чем ты сам. Что-то божественное – и оно способно изменить твою жизнь ровно за то время, пока в небе блестит молния.

Я остановила запись и распахнула входную дверь – медные ручки покрыты изящной патиной. Может, на меня и снизошло какое откровение, но оно тут же испарилось, когда я оказалась в вестибюле загородного клуба «Оаквуд» и зашагала по мягким темно-зеленым коврам мимо великанской композиции из душистых лилий.

Каждый мой шаг навстречу родителям сопровождался хлюпаньем.

Хлюп-хлюп. Хлюп.

– Привет.

Родители обернулись на звук моего голоса. Мама заметила, что я мокрая как мышь, – смерила меня взглядом с ног до головы.

– Господи боже.

Я попыталась улыбнуться:

– Видишь, я не опоздала.

Папа явно был озадачен.

– Да как же ты… – Он махнул рукой куда-то в направлении моего испорченного наряда. Полагаю, у родителей было свое представление о том, как я должна выглядеть на собеседовании.

Мама как раз-таки выглядела на все сто: тренч от «Берберри», туго затянутый поясом, из-под него выглядывает юбка цвета пыльной розы. Длинные темные волосы, мелирование и безупречная укладка. Ни одна капля дождя не посмеет упасть с нею рядом.

– Ты же знала, что у тебя сегодня собеседование! О чем ты думала?

У меня аж челюсть упала.

– Чего? Я что, могла предвидеть, что польет, как только я припаркуюсь?

– Саманта, прекрати, на это существует прогноз погоды. – Мама у меня этакая бизнесвумен из фильма Норы Эфрон – язвительная. За словом в карман не лезет и может убить своим сарказмом.

Я махнула рукой:

– Да кто его смотрит в Лос-Анджелесе? Тут две погоды: свитер нужен или нет.

Мама ущипнула себя за переносицу:

– Где ты была после уроков?

– Помогала Карену снимать фильм для Нью-Йоркского университета.

Родители переглянулись. Мельком, но я заметила. Не то чтобы они моего бойфренда терпеть не могли, но и любили не слишком.

– Вечно ты этому парню помогаешь с его заданиями, – обронила мама, сжав губы в ниточку. – А свои заявления в университеты уже разослала?

То, что эту тему подняли не где-нибудь, а прямо здесь, меня реально выбесило.

– Мам, да все у меня в порядке.

– И что подразумевается под «в порядке»? Такие вещи нужно делать своевременно, чтобы потом не устраивать нервотрепку.

– Мам, не будет никакой нервотрепки. – Я провела пальцами под глазами в надежде стереть подтеки туши.

– Это верно: нервы у тебя железные.

Я коротко хохотнула, мама покачала головой:

– Буду умирать, загадаю одно желание: чтобы ты научилась правильно расставлять приоритеты, например что вступить в клуб важнее, чем помочь бойфренду.

Слово «важнее» запрыгало у меня в голове, ударяясь о стенки черепа, а мимо как раз прошла пожилая пара в одинаковых пастельных ветровках. Я обвела взглядом бледно-розовые обои, занавески с цветочным принтом.

А потом, не выдержав, выдала:

– Я просто… почему это так важно? Я вообще не понимаю, зачем вы меня сюда притащили.

Папа вдруг рванулся в сторону – его внезапно заинтересовала какая-то акварель с изображением французского кафе.

Мама шагнула ближе, заправила мне за ухо прядку мокрых волос.

– А затем. Они хотят познакомиться со всей нашей семьей. И если нас примут, может, в будущем и ты попадешь в число членов клуба.

Мне иногда кажется, что я – участница телешоу, которое снимают скрытой камерой. Например, когда мама начинает вести себя так, будто членство в загородном клубе – это ценное наследство, которое потом можно торжественно передать дочери.

– Чего? – спросила я, и слово это прозвучало глупо даже в моих собственных ушах. – Это… что-то такое… чего я еще и хотеть должна?

Мама не успела ответить – подошел какой-то белый парень с бронзовым загаром и вялым подбородком.

– Добрый день, это вы Канги? – спросил он, глядя на свой клипборд.

Мамино лицо из сердитого тут же стало сияющим. Лоб разгладился, глаза раскрылись пошире, улыбка сделалась ослепительной.

– Да-да! Я миссис Канг. Но, пожалуйста, зовите меня Присциллой.

Она протянула собеседнику руку, тот с готовностью ее пожал, слегка покраснев при этом. Когда мама включает режим «очарование», большинство мужиков начинают краснеть и потеть, точно похотливые извращенцы.

– Замечательно! А я Тейт Грин, руководитель отдела по приему новых членов. Можем для собеседования пройти в главный зал.

Он подвел нас к лимонно-желтым полосатым диванам у большого панорамного окна с видом на поле для гольфа. Мы сели на длинный диван, Тейт пододвинул кресло и устроился напротив.

Посмотрел на свой клипборд:

– Так, что у нас тут… Доктор Канг, вы работаете в клинике Вэлли-Вью?

Папа кивнул.

– Именно так. – Он сохранял полнейшую невозмутимость, правую пятку положил на левое колено. Темно-синий костюм, очки в черепаховой оправе – они с мамой выглядели этакой симпатичной богатенькой азиатской парочкой из рекламы автомобилей БМВ. Воплощенная американская мечта.

– Вы давно работаете там хирургом?

Пока шел разговор, я таращилась на Тейта. Типа это он серьезно – сколько нужно проработать нейрохирургом, чтобы тебя допустили на зеленый ковер в этих священных залах? Тейт, видимо, чувствовал мой взгляд, потому что посматривал на меня искоса и время от времени начинал ерзать.

Когда он в очередной раз глянул на свой клипборд – видимо, хотел спросить у мамы, сколько баллов она набрала, поступая на юридический, – я вмешалась в разговор:

– Тейт, я хочу спросить одну вещь про «Оаквуд».

Родители разом повернули ко мне головы, но мне было плевать, я подалась вперед – с ключицы на колени потекла струйка воды. Я не глядя ее смахнула.

– А когда в ваш клуб впервые приняли ЛИЦК?

Я не смотрела на маму, но почувствовала, что душа у нее вылетела из тела.

Тейт моргнул.

– А. Гм. ЛИЦК…

– Это значит «лицо с иным цветом кожи».

Он снова моргнул.

– А, ну да, это я знаю. Ну, так вот сразу не скажу…

Его запинки прервал мамин голос:

– Тейт, какие вы предлагаете летние программы для подростков? – И она не слишком деликатно, но твердо положила руку мне на колено.

Напряжение заметно разрядилось, когда Тейт, выпрямив спину, начал:

– У нас их несколько, на выбор. Лагеря по гольфу, теннису и плаванию, отдельный по художественному творчеству. Саманту что-то из этого интересует?

Я любезно улыбнулась:

– Я в этом году заканчиваю школу, Тейт. Так что меня вы, скорее всего, больше никогда не увидите.

Мама коротко, музыкально рассмеялась:

– Саманта – наш семейный юморист. Мы очень гордимся ее успехами в учебе.

Тейт еще раз посмотрел в свои записи.

– Она, как и ее брат Джулиан, будет поступать… ну, это… в Йель? – Он улыбнулся, без слов сообщая родителям: «Как же вам повезло». Они улыбались от уха до уха, но я-то видела, что довольно вымученно.

Медведь в лесу помрет, прежде чем я поступлю в Йель. Или в Калифорнийский университет. Или в какой-нибудь веселенький местный колледж, где гарантированы движуха и венерическое заболевание на первом же курсе.

Никуда я не поступлю – в отличие от братца Джулиана, который с детства был гением и вот теперь изучает что-то там страшно умное и такое специфическое, что про него даже писали в «Нью-Йорк таймс». Я же твердая хорошистка, и мне каждый год приходится торчать в летней школе, чтобы подправить средний балл.

Они еще некоторое время обсуждали крутость Джулиана, а я таращилась в окно – пришлось щуриться, потому что зелень травы просто слепила.

– Саманта.

Мамин голос оборвал мою травяную фугу.

– Тейт спрашивает, чем ты занимаешься в школе. – В голосе была молящая нотка типа: «Только, пожалуйста, без фокусов».

Чем занимаюсь. Мама же в курсе, что я не хожу ни в какие кружки и секции. Я бросила на нее многозначительный взгляд.

– Ну, сижу на уроках. Разговариваю с друзьями. Обедаю. Потом снова сижу на уроках.

Нервные смешки со всех сторон. Тейт что-то записал на своей бумажке, кивнул:

– Ха-ха. Очень смешно. То есть у вас нет никаких там особых хобби?

Я на все это согласилась лишь потому, что для мамы, похоже, оно важно, так не скандалить же теперь. Но они явно решили меня довести. А окончательно меня добило то, что, если бы мне не подсунули в собеседники тупого неудачника из фильма Джона Хьюза, я могла бы поговорить о том, что мне нравится. По-настоящему нравится. О кино, книгах, подкастах. Пересказать абсурдно длинную статью из «Нью-Йоркера», посвященную истории бананов.

Но Тейт не это хотел услышать. И предки тоже. Они все узколобые – видят только то, что им понятно.

Я совсем ослепла от травяной зелени.

– Да, интересы у меня есть. Например, климат.

Улыбку Тейт так и не отклеил, но качнулся назад с предвкушением.

– Замечательно.

– Ага, и отсюда следующий вопрос. В «Оаквуде» используют сточные воды для ирригации?

На физиономии у бедного Тейта мелькнуло отчаяние. Пробормотать очередной запинающийся ответ он не успел – мама глянула на меня с обманчиво безмятежным выражением лица.

– Саманта, я знаю, что ты у нас