Евангелие от Луки - Майкл Уилкок

Одним из аспектов языческого воззрения в данном Евангелии считается его ориентированность на человека. Оно о человеке и его нуждах. Конечно же, оно сосредоточено главным образом на Божественном Спасителе, но это Спаситель мира. Этот взгляд Луки на мир имеет два фокусных расстояния: одно близкое, другое дальнее. Сначала он как бы отступает назад, чтобы охватить взглядом все человечество и мир. В комментариях это называют его универсализмом. Например, во всех четырех Евангелиях в связи с Иоанном Крестителем цитируются пророчества Исаии. Голос свыше провозглашает: «Приготовьте путь Господу». Но только Лука приводит цитату до конца: «…и узрит всякая плоть спасение Божие» (Ис. 40:3; Мф. 3:3, Мк. 1:3, Лк. 3:4–6, Ин. 1:23). Этот универсализм не подразумевает, что спасение Божье предназначено даже для тех, кто намеренно его отвергает; это противоречило бы основному учению Нового Завета. Скорее, это означает, что нет такого человека, которого бы не достигла Благая весть, и что для нее нет непреодолимых границ. Лука говорит, что не каждый спасется, но каждый может быть спасен, и этот взгляд совпадает с представлением Павла об окончательном устранении границ: в христианской Церкви «нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28). Это одна сторона всеобщности Евангелия.

Но затем, как бы приблизившись, Лука показывает, что «все» – это, тем не менее, «каждый», при условии, что мы понимаем это в том смысле, который он имел в виду, и что мир все же состоит из отдельных людей. Он изображает разные классы людей, но более того он изображает отдельного человека внутри этих классов. Как я уже сказал, данное Евангелие было рассчитано не только на евреев, но также и на греков, римлян и самаритян. Оно не только для мужчин, но и для женщин, и не только для важных женщин, таких, как жена управляющего Ирода, но и для вдов, калек и проституток. Оно не только для свободных, но и для рабов, и для всех тех, кого презирает общество: бедных, слабых, изгоев, воров и предателей. И каждого из них Лука изображает как отдельную личность. Галерея этих портретов открывается нашим взорам на протяжении двадцати четырех глав. Это реальные люди, и мы видим их в реальных человеческих условиях. Как и один римский драматург до него, Лука может сказать: «Homo sum: humani nihil а те alienum puto»[7]. Подобно английскому эссеисту Оливеру Голдсмиту, он может считать себя «гражданином мира»[8].

2. Врач

Мы рассмотрели, как языческое происхождение Луки послужило делу написания Евангелия миру Теперь обратимся к его воспитанию, профессии и постараемся понять, какое влияние они оказали на написание Евангелия.

Лука – врач. Его дело – лечить.

Греческий – очень богатый язык; однако перед нами тот случай, когда английский кажется еще богаче, так как к одному греческому слову здесь предлагается два английских[9]. В греческом есть слово sözö. Следует ли его перевести как «исцелять», или как «спасать»? И то и другое подходит для профессии Луки.

Конечно же, дело не в том, что старый язык более богат, чем новый. Может быть, греки точнее понимали природу вещей, когда полагали, что спасать человека и лечить его было, в принципе, одним и тем же и что одно слово должно передавать два значения. А возможно, это отражение острого профессионального интереса Луки (если не сказать больше) к истории о том, как родился в «городе Давидовом Sötër» (Лк. 2:11), Исцелитель/Спаситель, Который пришел в мир, чтобы освободить нас от болезни и греха. Мы говорим не на греческом языке, и поэтому нам нужно решать самим, когда этого человека будет уместно назвать Спасителем, а когда Целителем. Но в греческом для этого существует одно-единственное слово, и этим словом был очарован доктор Лука. Слово sözö и его производные гораздо чаще встречаются в этом Евангелии, чем в трех других. Он рассказывает о Человеке, у Которого была власть и сила творить то дело, которому он учился сам. Но дело Христа свершалось на недосягаемом уровне, в неизведанных областях и имело такие результаты, от которых рушились все базовые знания Луки об исцелении/спасении.

3. Кто он, «похваляемый за благовестие»

Во 2 Кор. 8:18 апостол Павел упоминает о неком христианине, «похваляемом за благовествование», которого притом избрали «сопутствовать» ему в миссионерских похождениях. Павел не упоминает имени этого христианина, и комментаторы на протяжении веков не устают делать свои предположения. В качестве вариантов предлагались Варнава и Сила, Тимофей, Марк и полдюжины других имен, упоминающихся в Деяниях в качестве компаньонов Павла. Составители молитвослова, однако, полагали, что это был Лука, и поэтому фраза, процитированная выше, находит себе место в краткой молитве на День святого Луки. Принимая такое решение, они руководствовались сильными и древними традициями, мнением большинства ученых и тем, на что указывало множество фактов.

Конечно, это всего лишь вероятность, и убедительных оснований полагать, что Павел говорит здесь именно о Луке, на самом деле нет. Несмотря на то что безымянный брат «похваляется за благовествование», то есть за написанную им книгу, вероятность того, что Павел имел в виду именно это, невелика. Скорее всего, брат восхваляется за свое служение Благой вести (JBP, NEB) или за ее проповедование (RSV) в более широком смысле слова.

Но даже если в этом стихе речь идет не о третьей книге Нового Завета, все равно Лука славен своим Евангелием. Эпитафия Кристофера Рена в Соборе Святого Павла, гласящая: Si monumentum requiris, circumspice («Если вы ищите памятник, посмотрите вокруг»), направляет наш взгляд на великий шедевр искусства. Он великолепен, но безжизнен. Когда мы читаем Евангелие от Луки, те же самые слова можно сказать и о нем с тем лишь исключением, что перед нашим взором предстает нечто более, чем просто великое творение искусства. Эти страницы не просто удивительны, они еще и живы. По этому поводу будет совсем не лишним похвалить их автора, возлюбленного врача, ставшего евангелистом, за его мастерство и проницательность, благодаря которым он нарисовал этот живой портрет живого Спасителя. Или, что более уместно, мы восхваляем самого Спасителя, Который, исцелив душу своего талантливого греческого доктора, впоследствии направил его дар на написание книги о спасении для мира.

Пришествие Спасителя

1:1-4

Лука представляет свое Евангелие

Первые четыре стиха Евангелия образуют введение к нему. Мы уделим им более пристальное внимание, чем последующим разделам, и они достойны этого, потому что представляют собой фундамент для всего остального.

Обычно комментарии, а не изложения вроде этого, подробно рассматривают, как Лука написал свое предисловие (его великолепный греческий стиль), а также к кому он обращался (вымышленное ли это лицо, или реальное, было ли имя Феофил настоящим именем адресата, или это псевдоним, указывает ли обращение «достопочтенный» на официальный чин того, к кому обращается Лука, или это всего лишь знак уважения, был ли он новообращенным христианином, или заинтересованным посторонним человеком. Ни на один из этих вопросов нет определенного ответа. Единственное, что можно сказать с некоторой долей уверенности, – это то, что, согласно 1:4, он действительно существовал). Мы же сосредоточимся на том, что хотел написать Лука. Чего мы ожидаем, когда начинаем читать его Евангелие? Что, согласно введению, оно представляет собой?

Во-первых, мы узнаем, что это одно из нескольких Евангелий, появившихся примерно в то же время. В каждом из них излагаются определенные факты из жизни Иисуса Христа. Во-вторых, мы узнаем, что здесь Лука представляет свою личную точку зрения на излагаемые события. И, в-третьих, мы увидим, что это – руководство, предназначенное для всех, кто ставит себя на место Феофила. Вот о чем сообщает нам предисловие Луки.

1. Его структура: благовествование в церкви второго поколения

Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, Как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, – То рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил (1:1–3).

Первым поколением христианской церкви были апостолы. Это поколение включало в себя множество людей, которые лично знали Иисуса. Они не нуждались в книгах, чтобы узнать о Нем, ибо их память, ум и сердце были наполнены Им. Свои знания они передавали далеко не в форме стройного повествования. Ранняя история церкви сохранила воспоминания о том, что Петр, например, «сопровождал свои наставления»[10] любым ярким воспоминанием об Иисусе, уместным для аудитории, к которой он обращался.