Евангелие от Луки - Майкл Уилкок

Деяния Спасителя

3:1–4:30

Сын Божий

Список звучных имен в 3:1,2 дает понять, что начинается что-то новое. Он «производит эффект», как говорит Друри, «церемониального открытия или въезда с фанфарами»[42]. Становится ясно, что и абзац 1:1–4, и обе первые главы были введением, а основной рассказ об Иисусе начинается только сейчас. Тем не менее нитью основной темы Лука связывает эти главы вместе. Здесь он продолжает рассказ о Благой вести (3:18), которая тридцать лет назад была посланием ангела Захарии в Иерусалиме (1:19) и пастухам в Вифлееме (2:10). Здесь, как и там, провозглашается Благая весть о спасении, которая сейчас звучит в теме Иоанна (3:6) так же, как она звучала в «Магнификате» Марии (1:47), «Бенедиктусе» Захарии (1:69) и в «Nunc Dimittis» Симеона (2:30).

Таким же образом Лука показывает своим читателям, что даже по прошествии тридцати лет главной темой остается общение Господа с людьми. Есть Благая весть; это Благая весть о спасении; и Благая весть о спасении – это послание с неба на землю. Этот небесный голос мы уже не раз слышали в гл. 1 и 2. Говорят ангелы, говорят мужчины и женщины, исполненные Святого Духа, говорит само Дитя Божье. Здесь, где начинается история о взрослой жизни Иисуса, событие, которое Лука так впечатляюще помещает в соответствующие исторические условия, – перед нами сцена мира и год, в котором пересекаются сроки полномочий четырех правителей при определенном иудейском первосвященнике, – оказывается не тем, что мы ожидали. Главное здесь не начало служения Иисуса и даже не Его крещение; на самом деле речь здесь, в некотором смысле, вообще не об Иисусе. Главное здесь то, что «в пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря… был глагол Божий к Иоанну» (3:1,2)[43]. Более того, когда на сцене появляется Иисус и крестится, Лука не уделяет этим событиям особого внимания, но концентрирует его на чем-то другом: «Когда же крестился весь народ, и Иисус крестившись молился» (это всего лишь описание обстановки), случилось то, что «отверзлось небо… Дух Святый нисшел… и был глас с небес» (3:21,22).

Господь Луки – это Господь, Который разговаривает. Он ворвался в мир, который, несмотря на смешение мириад голосов, погибал от недостатка животворящего гласа с небес, и Он провозглашает нам Благую весть о спасении; и это спасение заключается в Его Сыне. Тот же Самый Господь говорит сегодня, и говорит Он о том же, чтобы восполнить те же нужды. Так давайте же послушаем, «что скажет Господь Бог. Он скажет мир народу Своему», спасение Свое «дарует нам» (Пс. 84:9,8).

1. Голоса у реки (3:1—22)

…Был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне. И он проходил по всей окрестной стране Иорданской, проповедуя… Иоанн приходившему креститься от него народу говорил… <… >…Не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам»; ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму… (3:2,3,8).

…И был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!(3:22).

1) Голос пророка

Иоанн был послан приготовить «путь Господу» (3:4), и в его задачи входило указать людям на грядущего Христа, а значит на Господа. Поэтому не случайно он постоянно предупреждал их («говорил» в 3:7 означает «обычно говорил»), ибо обращался к аудитории, свое отношение к которой он показывает в 3:8. Они говорили в себе: «отец у нас Авраам»; они выросли с убеждением, что раз они были предками Авраама и поэтому принадлежали к избранному роду, значит, они уже в правильных отношениях с Господом. Иоанн должен был разрушить это ложное убеждение. Ему было недостаточно выманить их из своих домов, чтобы они пришли к Иордану послушать его. Он должен был затронуть их сердца и дать им понять, что ни одна духовная привилегия не может сама по себе сделать человека праведным перед Богом и угодным Ему.

Действия Иоанна говорили о том же. Ибо крещение было тем обрядом, через который язычники становились «иудеями»; тот, кто уже принадлежал израильскому семейству, не нуждался в нем. Проповедуя крещение иудеям (3:3), Иоанн тем самым «относит их к категории язычников. Физическое родство с Авраамом оказывается здесь бесполезным»[44].

«Весь народ», откликнувшийся на слова Иоанна, «крестился» (3:21), так как всем было необходимо признать свои неправильные отношения с Господом. Здесь-то и происходит нечто исключительное.

2) Голос Господа

С народом, пришедшим к Иордану для крещения, приходит также «и Иисус». Исаия пророчествовал о том, что Сын-Раб будет «к злодеям причтен», и это пророчество «должно исполниться» (22:37; Ис. 53:12). Но это будет завершением процесса, которому суждено длиться более тридцати лет. Христос будет человеком среди грешников на протяжении всех дней Своего воплощения, и это будет более заметным, чем Его крещение со всеми.

Но все же тот факт, что Он хочет быть причисленным к этим злодеям, подчеркивает разницу между Ним и ими. Когда Он намеренно причисляет Себя к грешникам, Он тем самым показывает, что Сам Он не грешник. «Христос, входя в мир… <…>…Сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже» (Евр. 10:5–7). Он мог сказать, что «крещение покаяния для прощения грехов» было для Него ненужным и неуместным; но Его готовность испытать это также, как и все, если этого желает Отец, отмечает Его среди всех остальных абсолютным повиновением Богу. Этим решением Он устраняет сомнения Иоанна по поводу уместности крещения, как мы узнаем из рассказа Луки: «Ибо так надлежит нам исполнить всякую правду» (Мф. 3:15). Лука еще раз затронет тему повиновения Иисуса в рассказе об искушении Его в пустыне (4:1—13). Сейчас же он указывает нам на парадокс: Своим крещением Иисус выражает солидарность с людьми и в то же время отличие от них.

Упомянув обо всем этом, мы не должны забывать, что для Луки здесь существует нечто более важное, чем крещение. «Замечательно следующее, – замечает Пламмер. – То, что кажется нам здесь самым важным, является всего лишь описанием обстоятельств»[45]. «Когда же… Иисус крестившись молился… был глас с небес» – вот где главное событие. То, что Господь должен был сказать об Иисусе, очень отличалось оттого, что Иоанн должен был сказать заблудшим сынам Авраама. После того как народ крестился – то есть признал, что, несмотря на свое еврейское происхождение, был в неправильных отношениях с Богом, – явился глас Господа, сообщающий об Иисусе: «Ты Сын Мой возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!» Иисус, в отличие от остальных, приемлем для Господа. Как никто другой, Он с самого начала был в правильных отношениях с Ним. Он есть Сын Божий. Так говорит Господь.

2. Генеалогическое древо (3:23–38)

Иисус… был, как думали, сын Иосифов… Зоровавелев… Давидов… Иудин… Авраамов… Адамов… Божий (3:23,27,31,33,34,38).

Генеалогическое древо Иисуса едва ли выглядит как будоражущее послание с небес! Но все же Лука включает его в свой рассказ о том, что я называю «голоса у реки», ибо здесь Господь действительно разговаривает с нами. Помня о том, что на иврите слова «сын» и «отец» означали, соответственно, потомка и предка, насколько бы ни были они далеки друг от друга (ср.: 3:8), мы можем вполне законно упростить всю генеалогию. Соединив 3:23 и 3:38, мы увидим, что данный раздел, как и предыдущий, показывает нам, что «Иисус… Сын Божий». Длинный список труднопроизносимых имен (ужас для начинающих изучать Библию, особенно когда этот отрывок читается в церкви!) открывает нам глубокую, жизненно необходимую истину о том, что означает это имя.

1) Иисус сын Адамов

Читая сразу после рассказа о крещении Иисуса длинный список, представляющий генеалогическое древо, мы сталкиваемся с еще одним парадоксом. Он напоминает нам, что Иисуса считали сыном Иосифа; это был Его законный родитель, не имеющий отношения к учению о непорочном зачатии. Он принадлежал к семье плотника из Назарета, «где был воспитан» (4:16). Самый обычный сельский житель, самый обычный галилеянин. Он, как и многие другие, был сыном Зоровавеля, принца и сына царя Давида, члена царского дома рода Иудина. Если взглянуть еще глубже, Он был сыном Авраама, израильтянина, и поэтому, согласно генеалогии, родственником всем когда-либо жившим евреям. И Лука (ибо это характерно именно для него)[46] отводит нас еще дальше назад. Иисус принадлежит не только еврейскому народу, Он принадлежит всему человеческому роду, ибо Он сын Адамов.

Показав нам Иисуса, причисляющего Себя к грешникам, Лука подчеркивает, что Иисус действительно ощущает Свое единение с человечеством, действительно принадлежит определенному народу и даже определенной семье, жившей в одной из палестинских деревень.

Но евангелист делает еще один шаг назад и, поступая таким образом, опять указывает на парадокс: Иисус был истинно человеком и в то же время насколько Он был непохож на остальных. Ибо Лука, назвав Иисуса сыном Адама, не колеблясь называет Адама сыном Господа; поэтому и Иисус, благодаря Своей человеческой природе, есть Сын Господа.