Мурка стала просто Марией. Почти подлинная история внука Мурки - Галина Маркова

– И что?

– Что, значит « что!»

– Я вижу, что ты что-то знаешь?

– Знаю. Конечно, я так много знаю, что ты даже не можешь это вообразить себе с твоими умными мозгами.

– Что тебя так понесло неожиданно, зацепись за дверку, а то…

– Это ты сиди крепче, Мурка без тужурки!

– Ты мне должен рассказать про неё, то, что тебе говорил дед.

– Тебе не надоело, что тебя зовут Муркой?

– А кто зовет?

– Слышал. Многие. Многие так зовут. Особенно те, кому ты так быстро переводишь, даже спрашивают, может у неё в шапке- невидимке наган, который выстреливает ей в ухо слова перевода.

– Не это, но что-то похожее было после трепа с тобой. Все ионы разбежались как по команде по ячейкам, за стенками которых стояли полюса магнитов. Что я все это видела как на картинке, и описала быстро со всеми нужными эпитетами, что совсем не обязательно в техническом переводе. Все это можно дать в эскизе.

Они приехали к её дому. Мурка пригласила к себе, но он посмотрел на часы и сказал только:

– Мне пора развозить компанию по домам. Но подумай, как стать просто Мусей.

– Как это?

– Выходи за меня. И будешь Марией Ульяновной Семченко: М+У+Сем.

– Мусем! – Чтобы нравится всем! – засмеялась Маша, – нет, ты меня. так не зови лучше. Один, другой услышит, и появится новое имя.

– Дай ручку.

Он поцеловал ручку, долго держал в руке, а после быстро пошел к машине. Это обрадовало девушку таким образом, что вечер для творчества продолжался. Маша снова села за компьютер, перевод пошел быстро. Она поняла, что представляет собой текст, где было целых восемь иероглифов, которые трудно было ей перевести раньше, не могла схватить смысл. А сейчас после разговора с Костей о боксерской груше и гимнастическом мате все стало на свои места.

Она набрала складный текст: «электрическая проводимость объема кислоты, принятого за единицу, и помещенного между плоскими электродами единичной площади, находящимися на расстоянии друг от друга, равном единице « общения» – это последнее слово она еще не могла осилить, потому что недавнее теплое общение с Костей в машине сильно будоражило её.

Она сравнивала своего прежнего мужа с Костей. И Костя явно превосходил его в тонкости понимания её души. Кроме того, Костя возмужал за эти два года. Возможно, потому что он занимался физкультурой. Да, он раньше был худощав, а сейчас, когда она взяла его руку выше локтя, она почувствовала сильные мышцы. Они были теплыми. Ей уже тогда захотелось, чтобы он обнял её. Её уже давно никто не обнимал, а годы летели как птицы по небу. Ей стало жалко себя. Ей хотелось бывать в компаниях, где бывал Костя, где люди веселились, радовались жизни, а не сидели за переводами с японского языка. Она в отчаянье бросила учебник японского языка на пол. Посидела, вспомнила, как держала руку Кости, подняла учебник и погладила его, как котика. Котик был раньше, но мама забрала его с собой, когда уехала в Москву к младшей дочери, сестре Маши.

Глава 2

Прибыла в Одессу банда из Ростова

В банде были урки- шулера

Банда заправляла темными делами,

А за ней следили мусора

Я. Ядов.

На другой день в «Катемаран» пришел молодой человек и принес телефон Остапа Беркина. Он был не долго, в руках держал большой пакет с ластами, и радостно говорил:

– Добрый день! У вас «Катемаран», а ласты я купил в « Морской звезде». Это хорошо, что я приехал к вам. Там была акция на цены, и я купил две пары. Пока.

Он убежал, даже дверь не закрыл. И это хорошо: дверь была тугая, а здесь вошла старушка с сумкой. Она достала письмо и сказала:

– Здравствуйте, девушки. У меня письмо на немецком языке.

– Это ко мне, – сказала Линда, встала, взяла старушку за руку и усадила рядом собой, продолжая говорить, любезно, – я пенсионеров обслуживаю бесплатно.

– Спасибо, милая девушка, но шоколадку я вам оставлю. Мне сладкое нельзя.

Маша задумалась, держа в руках телефон Андрея. Он намекал раньше ей про замужество. Но даже цветов не дарил. А ей нужно было выходить замуж. Она ждала, что Остап Беркин сам зайдет к ней. И она отдаст ему телефон. Она не хотела разыскивать его по больницам. Раз просто вывих, то он пройдет скоро. Или не скоро, но пройдет. Это теперь уже не актуально: Костя объявился.

Маша улыбалась, вспоминая про него, такого милого, и снова листала, и листала таблицы с иероглифами. Сейчас она так сильно была увлечена японским языком, что выписала кассеты об образе жизни в Японии. Даже предпочитала из еды рис с минтаем. Так рекомендовала японская кухня. Правда, там еще было много морской капусты, и крабов тоже. Еще жареная курица с креветками и имбирем. Но Маша не любила возиться с курицей и креветками. А мороженых крабов не было в супермаркете, морскую капусту Маша не любила, а любила нашу, белую кочанную капусту, а также зеленую брокколи, где много полезных витаминов.

Линда в обед ела крабовые палочки, и говорила, что в их составе есть рыба, похожая на рыбу: минтай. Маша стала покупать крабовое мясо, и поняла, что там тоже есть белая рыба и морские продукты, которые советовали кушать японцы для долголетия. Ведь, японцы были на первом месте в мире по долголетию.

А Наташа предпочитала красную рыбу, все сорта лососевых рыб. Она сама солила рыбу небольшими порциями и приносила на обед бутерброды. На хлебе был слой сливочного масла и кусочки красной рыбы. Это выглядело, как бутерброды с красной икрой. Наташа утверждала, что только эти бутерброды спасают её от напряжения при работе. И еще Наташа часто говорила о жизни в Америке.

Маша тоже стала покупать кету, тоже солила небольшими порциями и благодарила Наташу за этот рецепт: немного соли, немного красного перца. Все поместить в небольшой судок на два дня в холодильник. Раньше еду готовила мама, но недавно она, уехала в Москву к младшей дочери Ксении, которая тоже раньше работала здесь переводчиком, но она съездила в отпуск на море, познакомилась там со своим теперешним мужем: через год удачно замуж, и уже родился ребенок.

Мама недавно переехала к ней помогать. Муж Ксении работал в посольстве и носил фамилию Блюмберг (Цветочная гора). Ксения прислала фотографию. Да она была крошкой рядом с этим мужем. Он, действительно был как цветочная гора. Он был румяный и даже в красной рубашке. Маша написала письмо, где просила Ксюшу не уезжать в Германию. Та ответила ей, что её мужу нравится жить в Москве. Его мама тоже была русская, она звала его Костей.

Маша сердилась, что она фамилию Розанова сменила на фамилию Розенберг. Три года назад вышла замуж за сокурсника. Но жили они не долго. Этик Розенберг долго звал её в Германию на постоянное место жительство. Маша приехала к нему, и жила там два года, где была хорошая двухкомнатная квартира. Но жить она там не смогла. Они развелись без сожаления, печали и скандала. У Эдика была на примете другая женщина, тоже русская, которая забеременела от него. Случайно. Так бывает. Это ускорило развод. За Машей осталась на родине не только двухкомнатная квартира от Эдика, но и фамилия Розенберг. Она пока её не успела сменить.

Пока Маша жила в Германии мама сдавала эту квартиру, И Маше пришлось сделать капитальный ремонт по своему вкусу..

Скоро Маша поняла, что фамилия Розенберг помогла ей в становлении профессии. У неё появилось много заказов из Германии на переводы, теперь он давался ей легко. Но затем в отдел пришла работать Линда Кефер. Она была этнической немкой и переводила почти без словаря. Только, если были технические тексты, то она сразу обращалась к Маше за помощью, потому, что Маша окончила Электротехнический институт, и легко понимала суть проблемы. В этот офис она попала случайно. Пришла, чтобы ей перевели статью начальника отдела, который сделал изобретение. Перевод отдали Наташе.

Но Наташа так долго путалась в терминах электричества, что Маше пришлось ей помочь. Она незаметно и сама увлеклась переводами. Скоро уволилась из НИИ: к ней усиленно приставал начальник отдела. Пока он был в отпуске, она оставила на его столе листок, где нарисовала ему фигу. Быстро уволилась, потому, шло сокращение кадров. Ушла быстро, оставив прощальный торт на столе в общей комнате.

В «Катамаране» её приняли охотно, они её уже знали, кроме того, опытный переводчик с трех языков, Степан Григорьевич, который работал здесь с момента основания, ушел на пенсию. Все жалели: он переводил даже с японского языка.

Машина квартира была недалеко, и она с удовольствием проходила пешком тридцать минут до работы.

Неожиданно пришел текст на японском языке, причем написан иероглифами. Еще помнили про Степана Григорьевича, он ожидал, такие переводы будут отправлять ему домой. Но начальник «Катамарана» уехал к маме на месяц в деревню. Просил его не беспокоить по телефону, оставив Машу, как своего заместителя.