Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов

class="empty-line"/>

Решение главнокомандующего ждали долго. Наконец, через два дня он вновь собрал командиров дивизий.

– Я иду на неприятеля, потому что, если бы я этого не сделал, то Севастополь всё равно был бы через очень короткое время потерян, – объявил он. – Неприятель действует медленно, настойчиво и обдуманно. Он собрал огромную массу снарядов. Вражеские апроши сдавливают нас всё более и более, и в Севастополе уже не осталось ни одного места, которое бы не простреливалось. Даже на Николаевской площади свистят пули. Не следует обманываться, я иду на неприятеля в невыгодных условиях. Его позиция очень сильна. На его левом фланге почти отвесная и хорошо укреплённая Гасфортова гора, по правую руку Федюхины горы, перед которыми глубокий канал, наполненный водой. Через канал возможно перейти только по наводимым мостам под огнём. У меня сорок три тысячи человек. Если неприятель здравомыслен, он бросит против меня не менее шестидесяти тысяч. Если, – на что надеюсь мало, – счастье будет мне благоприятствовать, я попробую извлечь пользу из своего успеха. В противном случае нужно будет подчиниться воле Божьей. Я отступлю на Микензеву гору и постараюсь эвакуировать Севастополь с возможно меньшим уроном. Я надеюсь, что мост через бухту будет вовремя подготовлен. Это облегчит мне задачу. Если дела примут худой оборот, в этом нет моей вины. Я делаю всё возможное. Но задача слишком трудна.

Я считаю, что всякое затеянное сражение в тылу неприятельской армии опасно. Федюхины горы непреступны. Наши переправочные средства неудовлетворительны, а берега Чёрной речки топкие. Для обстрела неприятельских позиций у нас мало дальнобойной артиллерии.

Далее Горчаков предъявил план сражения. Главная роль в диспозиции предназначалась двум генералам: Реаду и Лепранди. Реаду встать со своими двумя дивизиями перед Федюхиными высотами, завязать артиллерийский бой, но не атаковать без личного приказа главнокомандующего. Липранди – овладеть высотами вблизи Чоргуна. Далее генерал Реад двигается на подкрепление генералу Липранди. Против Федюхиных гор остаётся только артиллерия, продолжая вести обстрел. Таким образам, связав французский контингент боем у Федюхиных гор, основная армия обходит позиции, занятые сардинским корпусом через Чоргун, выходит на Камары, далее в Балаклаву. Если даже неприятель бросит в бой резерв, то, прежде всего, на Федюхины горы.

Войскам быть на позициях к четырём часам пополуночи на четвёртое августа. Сражение начинается с захвата Генералом Липранди Телеграфной горки – наименее укреплённой позиции, сардинского корпуса.

– Мои дальнейшие действия по взятию Телеграфной горки? – спросил Липранди.

Горчаков помедлил, неопределённо произнес:

– Ждать дальнейших указаний.

– Но позвольте мне действовать самостоятельно, – требовал генерал. – Мне необходимо будет всё время двигаться вперёд, дабы не дать сардинцам опомниться и подтянуть резерв. Если я замедлюсь, ожидая генерала Реада, то подвергнусь артиллерийскому огню со стороны Гасфортовой горы.

– Никаких импровизаций, – строго возразил главнокомандующий. – Только по моему приказу.

– Я уже год назад проходил с боем эти места, – настаивал Липранди. – Смогу одним натиском захватить сардинские батареи. Далее – прямой путь в Балаклаву.

– Да, но со времени прошлого сражения много что изменилось, – возразил Горчаков. – Нынче позиции укреплены прекрасно, и в редутах сидят не турки, а сардинцы. И закончим на этом.

Чтобы Липранди от него отстал, главнокомандующий обратился к генералу Реаду:

– Вам ночью четвёртого августа надо спуститься с Микензевой горы и стать в резервном порядке правее дороги на высоте у нового редута. С рассветом перестраиваете седьмую и двенадцатую дивизию в боевой порядок. Двигаетесь к Чёрной речке, оставляя в резерве конницу. Далее: по моему приказу переправиться через Чёрную речку, взять штурмом позиции у Трактирного моста и закрепиться. И, наконец, прикрыть атакующие действия генерал Липранди, встав на пути у подходящих резервов противника.

Генералу Хрулёву главнокомандующий отдал распоряжение готовить вылазку. В случае удачного дела у Чёрной речке, Хрулёву надлежало атаковать противника из города.

Хрулёв лично разработал план атаки. Потребовал к себе полковника Мельникова проверить все детали и внести поправки, если таковы понадобятся. По его соображениям в атаке должны принять участие не менее двадцати тысяч штыков. Двумя колоннами по Килен-балке и от каменоломен обойти и атаковать Камчатский люнет. Ударить по редуту «Виктория», открывая дорогу к Инкерману.

Князь Урусов, граф Дибич-Забалканский, генерал-лейтенант Семякин, генерал-лейтенант Павлов одобрили план.

***

На этот раз дед Михо поставил в телегу несколько бочонков с вином, корзины с персиками и инжиром. Связки лука и чеснока. Августовское солнце жарило несносно. Впереди пылила татарская одноосная арба, гружённая дровами. Справа от дороги лениво текла Чёрная речка, неширокая и мутная. Болотистые берега поросли густым камышом. За рекой проглядывался водопроводный канал с берегами, одетыми камнем. А за каналом круто поднимались Федюхины горы.

Подъехали к каменному верстовому столбу. Дорога сворачивала к Трактирному мосту. От самого трактира остались только полуразрушенные стены из булыжника на известковом растворе. Каменный мост, широкий и удобный, стоял на двух арках. На том берегу, по обеим сторонам от моста Павел увидел стрелковые ложементы. За ложементами траншеи. Здесь можно было разместить батальон, не меньше. Над траверсом виднелись французские фуражные шапки и ружейные стволы. Солдаты в синих мундирах и красных штанах стояли в карауле перед мостом. А где же артиллерия? Павел внимательно рыскал взглядом. За грудой камней вдруг блеснула на солнце бронза. Так и есть – две скрытые батареи чуть выше по склону. Удачная позиция: шагов двести от дороги. Картечью накрывают всю предмостовую территорию. Арба с дровами подъехала к караулу. Но французы приказали татарину разворачиваться. Татарин, ничего не понимая, съехал на обочину и остановился. Следом подтащился Павел с дедом Михо.

– Нельзя! Сюда нельзя! – крикнул им солдат.

– Вино у нас! – сказал ему на русском дед Михо и указал на бочонки, сделал жест, как будто пьёт.

– Нельзя! – повторил солдат. – Туда – указал он в сторону Госфортовой горы.

– Что он хочет? – тихо спросил дед Михо у Павла.

– Не пускает. Говорит, там дальше есть другой мост.

Дед Михо повернул лошадку, сказал:

– Так, нам туда и надо. Вон, гора, словно чаша перевёрнутая. Почти у вершины скала белеет. Это Чамнык-Баир. За ним аул Чоргун. А у берега реки, вон тот холм, это Батарья-Баир.

– Вижу. А напротив?

– Напротив, через реку Гасфортова гора.

Вскоре они подъехали ко второй переправе. Видно было, что деревянный крепкий мост построили недавно. Ещё доски не потемнели. Дорога через мост вела от Телеграфной горки к Гасфортовой горе, на том берегу.

На остроконечной скале Телеграфной горки с плоской террасой была развёрнута батарея из восьми орудий крупного калибра. Ниже стояли редуты. На вершине апроши для стрелков. Гасфорова гора напротив была изрыта траншеями. Из крупного камня сложены орудийные дворики.

– С Телеграфной горкой всё