Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

(б) Это написано не для широкой публики (что, однако, имеет для меня второстепенное значение), но для узкого круга теософов и членов Теософического общества, которым «Изида» и посвящена;

(в) Несмотря на то, что я с тех пор изучила английский язык в достаточной степени, прежде чем сотрудничать с двумя журналами («Теософист» и «Люцифер»), и в настоящее время я никогда не пишу статью, передовицу или даже просто короткую заметку без того, чтобы подвергнуть свой английский язык тщательной проверке и исправлению.

Учитывая все это и многое другое, я ныне спрашиваю всех справедливых мужчин и женщин, заслуженно ли, и даже законно ли, критиковать с тех же позиций, как работу урожденного американца или англичанина, мои труды – и прежде всего «Изиду»? То, что я утверждаю в них от своего имени, есть плод моего изучения и исследований в области, до настоящего времени остававшейся незнакомой науке и почти неизвестной в европейском мире. Лавры и похвалы за английскую грамматику, за цитаты из научных работ, пригодившихся мне, чтобы использовать отрывки из них для сравнения или для опровержения старой науки и, наконец, за общую структуру томов, я с радостью уступаю всем, кто помогал мне. Даже в случае с «Тайной Доктриной» около полудюжины теософов работали над редактированием, помогая упорядочить материал, исправить несовершенный английский и подготовить книгу к печати. Но ни один из них, от первого до последнего, никогда не станет претендовать на саму фундаментальную доктрину, философские заключения и учения. Ничего этого я не изобрела, а только провозгласила, как была научена; или, цитируя в «Тайной Доктрине» Монтеня (том I, стр. 46): «Я составил лишь букет из избранных цветов и не внес ничего своего, кроме связующей их нити».

Сможет ли хоть кто-то из тех, кто помогал мне в подготовке, сказать, что я не расплатилась сполна за ниточку?

27 апреля 1891 г.—Декларация

Мы, нижеподписавшиеся члены Теософского общества (и члены внутренней Эзотерической секции), ручаясь своей честью и репутацией, настоящим заявляем:

Что мы подвергли всесторонней проверке все обвинения и нападки, предпринятые когда-либо против личности и bona fides Е. П. Блаватской, и нашли их в подавляющем большинстве совершенно не соответствующими действительности, а в некоторых случаях и сильнейшим искажением реальных фактов.

Более того, принимая во внимание все те обвинения в плагиате, отсутствии систематичности и ошибках, – которые выдвигаются ныне и которые могут быть выдвинуты в будущем в отношении ее литературной работы, – для блага всех членов Теософического общества и для ознакомления прочих мы делаем следующее заявление:

По причине несовершенного знания Е. П. Блаватской английского языка и литературных приемов, ее работы постоянно исправлялись, переписывались и переделывались в рукописи, а их гранки, исправленные ближайшими «друзьями», были верны лишь в некоторой степени (кое-кто из «друзей» иногда снабжал текст ссылками, цитатами и советами). В результате, в них вкралось множество ошибок, пропусков, неточностей и т. д.

Однако эти работы были опубликованы исключительно с намерением привлечь внимание Западного мира к определенным идеям, без всяких претензий с ее стороны на ученость или литературное совершенство. Для этого ей (часто без возможности проверки) пришлось привести множество цитат и ссылок на исследования, о надежности и основательной изученности которых она никогда не утверждала.

В течение долгого и близкого знакомства с Е. П. Блаватской мы постоянно видели, что она работает не для себя, а на благо и просвещение Теософического общества и остальных, и первой откажется использовать в корыстных целях то, что другие могут считать ее «учением». Хотя из нашего опыта мы знаем как факт, что Е. П. Блаватская – обладатель еще более глубокого «знания», чем то, которое она смогла изложить в своих опубликованных работах.

Из всех этих соображений логически следует, что никакие обвинения не могут нисколько поколебать наше доверие к личности и bona fides Е. П. Блаватской как учителя. Поэтому в будущем мы не намерены терять время на бесполезные опровержения или отрываться от нашей работы из-за всякого рода нападок, и готовы только повторить наше настоящее заявление.

Тем не менее, мы оставляем за собой право в случае необходимости обратиться к закону.

Джордж Мид; В. Р. Олд; Лаура М. Купер; Эмилия Кислингбори; Е. Т. Стерди; Х. А. В. Корин; Констанция Вахтмейстер; Алиса Лейтон Кливер; Клаудиа Ф. Райт; Арчибальд Кетли; Изабель Купер-Окли; Анни Безант.

Мысли о карме и реинкарнации

Перевод – К. Леонов

«В человеческом теле есть артерии, тонкие, как тысячекратно расщепленный волос, наполненные флюидами голубого, красного, зеленого, желтого и др. цветов. В них размещается тонкая оболочка (основа, или эфирный каркас астрального тела), которая наследует мысленные остатки переживаний прошлых воплощений (или инкарнаций), сопровождающих ее при переходе от одного тела к другому».

– УПАНИШАДЫ

«Судите о человеке скорее по его вопросам, чем по ответам», – поучал хитроумный Вольтер. В нашем понимании этот совет действует лишь наполовину. Для его завершения и чтобы сделать его всеобъемлющим, нам следует добавить: «установите мотивы, которыми руководствуется вопрошающий». Один человек может спрашивать из искреннего побуждения научиться чему-либо и что-то узнать. Другой будет задавать нескончаемые вопросы с единственной целью – придраться к своему оппоненту и доказать, что он неправ.

Немалое число так называемых «интересующихся теософией», как они сами себя называют, принадлежит именно к этой последней категории. Мы встретим среди них материалистов и спиритуалистов, агностиков и христиан. Некоторые из них, хотя их и немного, говорят о себе, что они «открыты для переубеждения»; иные, полагая вместе с Цицероном, что никакой либеральный, стремящийся к истине человек никогда не обвинит в непостоянстве того, кто изменил свое мнение, – становятся действительно обращенными и вступают в наши ряды. Но имеются и такие – и они составляют большинство, – кто, выдавая себя за спрашивающих, являются в действительности придирчивыми критиками. Либо из-за ограниченности ума, либо из-за его отсутствия, они прячутся за своими собственными предвзятыми и нередко поверхностными мнениями и верованиями, и от них ни на шаг не отступят. Такой «искатель» безнадежен, так как его желание исследовать истину – это предлог, даже не мужественная маска, но всего лишь фальшивый нос. Он не обладает ни открытой решимостью убежденных материалистов, ни спокойным хладнокровием «сэра Оракула». Но —

«…скорее океануВы возбраните гнаться за лунойВолной прилива, чем в его умеРазрушите заклятьем иль советомТо, что построил он воображеньем…»[365]

Поэтому лучше всего оставить в одиночестве такого «искателя истины». Он неуступчив и неисправим, поскольку он либо толстокожий дилетант, претендующий на ученость, самонадеянный теоретик, либо глупец. Как правило, он уже говорит о реинкарнации, не узнав еще даже о разнице между метемпсихозом, трансмиграцией человеческой души в животную форму, и реинкарнацией, или повторным рождением того же самого эго в последующих человеческих телах. Не зная истинного значения этого греческого слова, он даже не подозревает, сколь абсурдна с философской точки зрения эта чисто экзотерическая доктрина трансмиграции в животных. Бесполезно говорить ему, что природа, движимая кармой, никогда не отступает назад, но всегда стремится вперед в своей работе на физическом плане; что она может поместить человеческую душу в тело человека, в моральном отношении в десять раз более низменного, чем любое животное, но она не станет переворачивать порядок, установленный в ее царствах; и, возведя неразумную монаду зверя высокого порядка в человеческую форму в первый час манвантары, она не станет низводить это эго, раз оно стало человеком, пусть даже и самого низменного типа, обратно в животный мир, – во всяком случае, не в продолжение этого цикла (или кальпы).[366]

—

Перечень сомнительных «исследователей» никоим образом не исчерпывается этими безобидными искателями. Есть еще два класса – христиане и спиритуалисты, причем последние в некотором отношении ужаснее, чем кто-либо другой. Первые из них, по рождению и воспитанию верующие в Библию и сверхъестественные «чудеса» на основании авторитета, или, используя народную поговорку, «подтверждения из тридцать седьмых рук», часто вынуждены отступать перед лицом непосредственного свидетельства своего собственного разума и органов чувств; после этого они способны к вразумлению и переубеждению. Они создали априорные мнения и окаменели в них, подобно мухе в куске янтаря. Но этот янтарь раскололся и, как один из признаков этого, они задумываются об отчасти запоздалом, но искреннем поиске, чтобы либо удостоверить истинность своих старых суждений, либо расстаться с ними. Обнаружив, что их религия – подобно религии подавляющего большинства их товарищей – была построена на человеческом, а не божественном основании, они приходят к нам, как к хирургам, веря, что теософы могут удалить всю застарелую путаницу из их сбитых с толку мозгов. Иногда именно так и происходит; однажды увидев ошибочность того, что некогда они приняли и отождествили себя с какой-либо формой веры, и лишь потом, спустя многие годы, собрались проверить ее, они вполне естественно пытаются не впасть снова в ту же самую ошибку. Однажды они уже удовлетворились такими интерпретациями своих освященных временем догматов, поскольку это позволила сделать ошибочность, а часто и абсурдность последних; но теперь, прежде чем поверить, они стремятся узнать и понять.