О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы - Юрий Николаевич Безелянский

документальный фильм «Бабий Яр: уроки истории». Фильм был снят 5 лет назад, и только сейчас его решили показать советским зрителям. В отличие от «Писем мёртвого человека» он потрясает документальными кадрами: сытые, хохочущие немецкие солдаты, голые женщины, стоящие под дулами автоматов, горы человеческих костей… Пока гласность осваивает лишь первые белые пятна запретных тем. Но это палачи-фашисты. А доживём ли мы до показа и разоблачения собственных заплечных мастеров убийств, Соловки, 1937 год, ГУЛАГ и многое кое-чего мрачного и страшного. Но пока об этом молчок. Язвы прошлого прикрыты тканью забвения, и народ беспечно танцует и подпевает Софии Ротару: «Лаванда, горная лаванда… / Наших встреч с тобой синие цветы…»

А что, собственно говоря, может сделать рядовой человек? Обыватель? Человек массы? Да ничего! Лишь ждать своей судьбы. Как говорил Мартин Хайдеггер: «…мы можем только ожидать, ибо мы не господа истории, а только сторожа истины бытия». По телевидению показали поучительную программу «Бывшие» о советских гражданах, уехавших в США. Многим из них казалось, что в Америке «отороченные мехом облака проливаются колбасным изобилием», но не всё так-то просто оказалось. «Тут чересчур много свободы», – жаловался таксист-эмигрант. «Самое трудное – это конкуренция, ей надо учиться», – говорил другой переселенец через океан. «Нет опыта борьбы за свою жизнь…. В России можно жить счастливо. Не надо бороться, не надо сражаться. А тут без этого нельзя…» – горькое признание новообращённого «бруклинца». Некая Мария: «Американские бизнесмены любят рисковать, но для меня рисковать – это страх, как прежний страх перед КГБ…»

Да, мы все – дети, воспитанники, продукты, жертвы одной системы, в которой, как кем-то сказано: «одна партия, одно мнение, одна правда». За нас практически решают всё, и поэтому выехавший на Запад, скажем, редактор, журналист в растерянности: о чём думать? о чём писать? Нет привычных подсказок. Есть только непривычная свобода. Свобода самовыражаться и свобода принимать самостоятельные решения. Мир не прощает, что ты нерасторопен и ленив…

Писатель Лев Халиф: «В России писатель – пророк. Главное – творчество, а тут коммерческий подход… Я тоскую по КГБ, которое обращало на меня внимание, они первыми прочитывали мои рукописи, и очень внимательно… Я был личностью… А тут в условиях демократии я – жертва… Я не знаю, где лучше, я теряюсь…»

Интересно, а смог бы я выжить на Западе?..

8 октября

Отпуск, на этот раз в Суханово, некогда это была вотчина князей Волконских. Кое-что от тех времён сохранилось: мавзолей, бельведер у пристани, ампирный павильон, катальная горка, грот и т. д. Но весь ансамбль в 1935 году был уничтожен: колокольня и колоннады были разобраны, ну, и прочее варварство… О славном прошлом не знают даже старожилы местности, спросил одного, он ответил: «Князь Волконец какой-то жил…»

А как жили, можно и не спрашивать, а прочитать у Толстого в «Плодах просвещения», там кухарка просвещает мужиков про барскую жизнь: «…Да уж здоровы жрать – беда! У них ведь нет того, чтобы сел, поел, перекрестился да встал, а бесперечь едят… Только отвалятся, сейчас опять чай…

– Ну, а когда же дела делают?

– Какие у них дела? – отвечает кухарка. – В карты да в фортепьяны – только и делов… А то двое фортепьян поставят, да по двое, вчетвером запузыривают…»

Лично мы на отдыхе в фортепьяны не запузыривали, в карты не играли, а ходили, дышали, слушали всякие разговоры. Собралась небольшая компания из Щекиного института жилищного проектирования: Инна Соболева, Нина Абрамовна Дыховичная, сестра сатирика Владимира Дыховичного, ну, и другие. Самая популярная шутка была «про это»: «ну, это?!» На соболевской машине добрались даже до церкви в Дубровицах – некий небольшой вариант Нотр-Дам.

Недалеко от нас полуразрушенный монастырь, заложенный ещё при жизни Алексея Тишайшего. В 1937 году в монастыре оборудовали тюрьму – печально знаменитая Сухановская тюрьма. Говорят, что в ней содержался маршал Тухачевский и другие именитые жертвы.

В 1948 году в Суханово – в доме отдыха, а не в тюрьме – отдыхал Борис Лавренёв и написал подражание «Евгению Онегину»:

Мой доктор, самых честных правил,

Когда я стал не в шутку плох,

Меня в «Суханово» направил

И лучше выдумать не мог…

Лавренёв, как и мы сегодня, вынужден был обедать в мавзолее-столовой: «Мы, как под Калкою татары, / Волконских попирая прах, / Пируем, сидя на князьях…»

В Суханово мы приехали 1-го и застали ещё золотую осень. А потом золото с деревьев начало облетать. «По дороге неслись сумасшедшие листья» (Николай Рубцов). А когда уезжали, то на фоне прозрачного неба чётко прорисовывалась геометрия линий голых деревьев.

Мы много гуляли, заходя за покоробленный и скособоченный щит, утверждающий, что СССР – оплот мира. Кстати, по телевизору удалось посмотреть матч Франция – СССР из Парижа (Париж меня преследует). Дружина «рыжего» (Валерия Лобановского) выиграла 2:0. Я был единственным, кто был огорчён поражением французов…

Ещё одно развлечение в Суханово: анекдоты.

Евреи делятся на 5 категорий: уездные (которые уехали), потомственные (которые уедут потом), дважды герои (кто уехал, а затем вернулся), со знаком качества (кто числится по паспорту русским) и никудышные (кто никогда никуда не уедет).

Китайско-японская трагедия: когда у китайского рикши и японской гейши рождается еврейский Мойша.

Монголо-еврейское дитя: Чингисхайм.

Классификация отдыхающих: львы, которые приезжают со своими возлюбленными; волки, которые рыскают по сторонам; медведи, которые спят; бараны, которые лишь в конце отдыха знакомятся, но им говорят: «Простите, но уже поздно…» И, наконец, ослы, приезжающие со своими жёнами…

Кто это всё придумывает? Интеллигенты горазды на всякие придумки и хохмочки. Веронику Дударову переименовали в Венерику Додырову. Если она это слышала, то наверняка упала в обморок…

Но лучше анекдотов и устных рассказов была всё же сухановская библиотека с обилием дореволюционных изданий, от Арцыбашева до графа Салиаса. У Льва Толстого натолкнулся на неоконченную комедию «Заражённое семейство». Один персонаж там говорит:

– А вот, как хочешь – не даётся женщинам вместе миловидность и развитие. Эти глупенькие, розовенькие всё-таки приятнее…

С интересом прочитал небольшую повесть Генриха Бёлля «Потерянная честь Катарины Блюм»… В «Огоньке» за 1950 год обнаружил стихи Дыховичного и Слободского «Тётя Даша едет за границу»:

Тётя Даша, взвесив обстановку,

Спать ложится: утром – на вокзал…

Снится ей, что ей командировку

Сам товарищ Сталин подписал…

Я прочитал Нине Абрамовне стихи её брата, она заулыбалась с нежностью (вспоминая не о Сталине, а о брате). Он имел хорошую профессию, но бросил всё и ушёл в эстраду. Был очень непрактичным в