Заря над Скаргиаром - Ирина Ивахненко

— Вот он, подлый степной падальщик и виновник всех наших бедствий!

— Хорошо, что он вас не понимает, — сказал Аскер, глядя на короля с высоты берке. — Господа, что же это вы, в самом деле, так непочтительно обращаетесь с лицом королевской крови? Кругом такая грязь, и вы, конечно же, вдавили его туда по самые уши.

Смущенные воины, не дожидаясь приказа Лагастера, бросились поднимать короля.

— Государь, — сказал Аскер королю по-буистански, — я приношу вам свои извинения за то непочтение, которое наши воины допустили по отношению к вашей особе, и заверяю вас, что впредь вам будут оказаны все почести, подобающие вашему сану.

Король поднял голову. Его взгляд медленно скользнул от копыт Сельфэра до самого лица Аскера, и когда он остановился, король вдруг бешено сверкнул глазами и закричал:

— Убийца! Подлый убийца! Ты лишил меня брата!

Кругом оживленно зашептались. Сфалион, знавший буистанский, как и все офицеры, кто служил на восточной границе, тем не менее потребовал к себе переводчика.

— Государь, что вы имеете ввиду? — спросил Аскер, теряясь в догадках.

— Ты отлично знаешь, что я имею ввиду, скотина! — закричал король. — Ты ездишь на берке моего брата, принца Халисара! Он никогда не расстался бы с ним по доброй воле!

Как бы хорошо ни владел собой Аскер, но он против воли задрожал. Ему вспомнилось растерзанное ларганами тело и изуродованное лицо, — изуродованное настолько, что в нем нельзя было найти никаких признаков сходства с королем Рисгеиром, да и с кем-либо вообще.

— Вы, наверное, обознались, — сказал Аскер, стараясь сохранять хладнокровие. — У моего берке на передней левой ноге есть белое пятно. Вот, сами посмотрите.

Сельфэр словно нарочно поднял ногу, чтобы король мог рассмотреть пятно.

— Пусть так, — сказал король голосом, дрожащим от ярости, — но кара все равно падет на твою голову, Аскер. Ты силен, но с тобой разделаются.

Король умолк и опустил голову. Солдаты, связанные приказом Аскера обращаться с ним как подобает, теперь с силой оттащили его прочь, а Сфалион посчитал нужным извиниться перед Аскером за недостойное поведение своего пленника.

— Вы уж простите его, господин Аскер, — сказал он. — Вы же видите, что он совсем свихнулся. Лагастер гонялся за ним четыре дня — и таки догнал гадину! Прошу вас, не принимайте близко к сердцу.

— Все в порядке, господин Сфалион, — поспешил уверить его Аскер, хотя на душе у него было не так безмятежно, как это можно было заключить по его лицу.

Но дальнейшие события развеяли дурные предчувствия Аскера. Поход эсторейских воинов по собственной земле превратился в настоящее триумфальное шествие. Народ целыми селами стекался к дороге, чтобы поглазеть на героев этой войны. Аврины кидали под ноги берке поздние осенние цветы, и даже маленькие дети, еще толком не понимавшие, ради чего весь это шум, кричали: «Ур-ра! Победа! Слава Аскеру!»

В Хагелоне городские власти устроили им торжественную встречу. Члены городской коллегии, возглавляемые начальником коллегии, санготором, вышли из ворот города во главе пышной процессии, со знаменами и трубами. Санготор произнес великолепную речь, полную цветистых оборотов и хвалебных слов, на что Сфалион, с своей стороны, ответил речью пусть не столь цветистой, но полной благодарностей богам и с особой благодарностью Аскеру.

После официальной части высшее командование было приглашено на торжественный обед, а простым воинам выдали продовольственные пайки и выкатили огромные бочки с вином из городских подвалов.

Поблагодарив славный город Хагелон за гостеприимство, армия двинулась дальше. Решив не ждать ополчения, которое, по выражению всадников, передвигалось, как трехногие гропалы, регулярные части наддали ходу и походной рысью пошли на запад.

Четырнадцатого кутвине армия прибыла в Паорелу. На восточной заставе собралось множество народу, желавшего поглядеть на это зрелище. Жители столицы встретили армию восторженными криками, от души радуясь великой победе, пришедшей так нежданно. Воины приосанились в седлах; тот, у кого были усы, лихо подкрутил их, офицеры затрубили в рожки, знаменосцы выше подняли стяги. Сфалион и весь штаб выехали вперед, чтобы их было хорошо видно. Аскеру приходилось время от времени одергивать поводья не в меру разгарцевавшегося перед публикой Сельфэра.

— Господин Аскер, посмотрите, как ликует народ! — воскликнул Сфалион, раскрасневшись от избытка чувств.

— И на здоровье: в жизни не так много праздников… Сельфэр, не верти головой! А нам ликовать пока рано: вот наведем порядок на западе — тогда и будем почивать на лаврах.

Услышав это, Моори, ехавший немного позади, подхлестнул своего берке, поравнялся с Аскером и тихо спросил:

— Лио, что значит: «наведем порядок на западе»? Я надеюсь, ты не собираешься гробить свое здоровье еще и там?

Аскер только пожал плечами в ответ и так же тихо сказал:

— Сейчас я мог бы закатить глаза под самый лоб и сокрушенно заявить, что я — единственная надежда и опора Эстореи и что без меня на западном фронте никак не обойдутся. Но я этого не скажу. Ты сам скажешь это, Эрл. Мне, конечно, это не нравится, но кто меня об этом спрашивает? А вот это мне, пожалуй, по душе!

Аскер имел ввиду летевшие под ноги берке охапки цветов и золотисто-алых листьев теро — дерева, которое желтело и облетало осенью первым. Букеты были обвязаны ленточками, на которых были написаны отрывки из молитв Нагана-Сурра: по поверьям, это приносило удачу.

— Какой чудесный обычай! — воскликнула Терайн. — Уже ради одного этого стоило поехать в Паорелу!

— Разве вы приехали сюда из-за букетов, Терайн? — спросил Сфалион. — Я так понял, что вы рассердились на ваших гедров, которые покинули поле боя как раз в тот момент, когда началось самое интересное.

— Самое интересное?! — воскликнула Терайн. — Да некоторые ради этого… да они сил своих не жалеют и отдают до капли то немногое, что у них есть, лишь бы вы, главнокомандующий, могли вот так с помпой проехать перед толпой, потрясая мечом, которым вы даже ни разу не воспользовались!

Она отвернулась от Сфалиона, кипя от бешенства. При других обстоятельствах она немедля вызвала бы его на дуэль, чтобы постоять за честь Аскера и всего культа, но сейчас момент был неподходящий.

Армия прошла по всей Паореле под приветственные крики, провожаемая восторженными взглядами ее почтенных граждан, и выстроилась на Дворцовой площади перед Виреон-Зором.

Сфалион спешился и, сопровождаемый высшими офицерскими чинами и прочими причастными к победе личностями, вошел в Виреон-Зор. Придворные, попадавшиеся ему навстречу, склоняли свои головы в знак приветствия: сегодня он был героем дня. Аскеру же не кланялись просто оттого, что он держался позади, и за могучими плечами военных его было просто не разглядеть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});