Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева

мужественный.

Не нравилось, что в палатке слышно не так хорошо, и я вылезла. Постояла, подумала, идти ли к костру — и не пошла. Заинтересованность моя могла стоить певцу жизни, а я меньше всего хотела принести неприятности этому чудесному существу.

И так и замерла, стоя у палатки, не смея поискать, где присесть, чтобы своим шуршанием не спугнуть песню. Какая мягкость и какая глубина! Стояла, потихоньку начиная плакать — уже от счастья, что бывает такое на свете.

И стояла, стояла — не чувствуя ни холода, ни усталости, ни затёкших ног, не вытирая слёзы. Всё-таки фэйри — дивные, сказочные, невозможные…

Солист умолк, я слегка пришла в себя и поняла, что рядом стоит Трандуил. Молчала, ни о чём не спрашивая, слушая продолжающееся многоголосие — песня казалась такой естественной и вносила такую гармонию, что мир переставал казаться юдолью печали. Эти горячие слёзы — они как будто растопили замёрзшее сердце, и вместо тоски и обиды на жестокость судьбы ощущалась признательность за милости её.

Да, мне пришлось оставить сына — но он есть у меня. А могло не быть (с благодарностью покосилась на Трандуила). Ребёнок жив-здоров, в безопасности, о нём есть кому позаботиться и воспитать. Сказочный подарок судьбы. Ритуал, который сегодня проводили, он был придуман для эльфиек, потерявших детей. Их дети погибли. Моя судьба очень милостива ко мне — пока, по крайней мере. Но как же всё равно больно… Ну почему так рано, так быстро?

— Ты устала, тебе нужен отдых. Посиди, — Трандуил придвинулся и усадил на поваленный ствол, который я в темноте не видела. Уселся рядом, помолчал и тихо сказал:

— Ты права, и того могло не быть. И да, ритуал притупляет боль, но больно будет всегда, сколько бы лет не прошло, и всё время будешь беспокоиться о нём.

С сочувствием посмотрела — да, теперь я понимала, что он чувствует, когда его сын пропадает в дипмиссиях и рискует собой на поле боя.

И осторожно начала:

— Владыка, мы оба имеем детей. И понимаем друг друга в этом вопросе. Мне становится лучше, я это чувствую. И мне хочется вернуться к ребёнку. Умоляю понять…

Он повернулся, прижал палец к моим губам:

— Молчи, молчи. Ты не понимаешь. Вернуться — нельзя. Улучшение тут же сойдёт на нет, снова начнёшь развоплощаться. Я не лгу тебе; хотя не вернул бы в любом случае, даже если бы это было возможно. Но проживи с нами подольше — и он сможет приехать к тебе. Эльфийские принцы начинают путешествовать рано, чтобы познакомиться с другими государствами, обзавестись связями… Ты сможешь увидеть его. А элу Ганконер очень ревнив, он держал тебя в клетке. Помнишь, я предлагал ему… слегка разжать когти?

Я помнила эту двусмысленную ситуацию и реакцию Ганконера, и только вздохнула.

— Ну вот. Так сильно на хрупкую бабочку твоего духа давить нельзя, я считаю. Ты поэтому… начала улетать. И… valie, ты, я думаю, начала понимать, что ты — фигура политическая. Видимо, небесам было угодно не уничтожить Мордор, о чём мечтали эльфийские владыки, а принести мир в эти земли иным способом. Когда твоё предназначение было выполнено, дух стал проситься на свободу. Такие дела.

Скептически перекосилась, но возражать не стала. Возможно, ему виднее. Я не рада такому раскладу.

— Лучше, чем ничего. Не горюй ни о чём в такой вечер, — шепнул владыка.

Солист снова вступил, и мы умолкли. Я не знаю, сколько времени так прошло. Мы сидели рядом. В промежутке, когда пел только хор, Трандуил спросил:

— Пойдём к костру? — я покачала головой.

Не хочу видеть певца, смотреть с восхищением и навлекать грозу на его голову.

— Ах, tuile, весна моя… не бери в голову, тебя ведёт судьба. Не отказывай себе ни в чём, пусть всё будет, как будет. Ты не можешь принести несчастье никому…

Угрюмо перебила:

— И матери мальчишки, который умрёт на поединке в мою честь?

Трандуил быстро возразил:

— Valie, мальчишки, как ты выражаешься (что смешно, потому что они старше тебя на сотни, а то и тысячи лет), как правило, становятся избранниками богини и обретают статус неприкосновенности. Если, очень редко, случается так, что богиня никого не полюбила с первого взгляда — сражаются за неё, как правило, лучшие воины, взрослые, чаще всего уже осиротевшие и имеющие детей. Маленькому маминому жучишке к тебе не подойти, не подпустят и близко. И есть, кроме почти невыносимой радости быть рядом с тобой, ещё кое-что… даже если мужчина погибает на поединке, даже если ты на него толком не посмотрела — всё равно, его род становится сильнее и обретает устойчивость во времени… как бы выразить на синдарине… непрерывность существования.

Где-то я это уже слышала… встряхнула головой, но непойманное воспоминание исчезло. Уцепилась за другое:

— «Жучишке»?

— В детстве мама называла меня «маленький мамин жук». Это общепринятое ласкательное обращение к сыновьям, — смешливо, с нежностью сказал король.

Да, всё-таки интересные у них отношения с насекомыми.

— Так вот, «мальчику» Лисефиэлю, который сейчас поёт, четыре с лишком тысячи годиков, он сирота и у него несколько взрослых детей. Тебе не кажется, что нежеланием признать его искусство и своё им восхищение ты его скорее унижаешь, богиня?

Посмотрела на короля подозрительным пеньком и промолчала, а про себя нелюбезно буркнула, что ничего мне не кажется. Он только засмеялся и продолжил:

— Кстати, он один из правнуков самого Маэдроса Феаноринга. Правда, по линии прабабки там какая-то безродная синдар, так что происхождение небезупречное, — в интонации великолепного эльфийского короля странным образом вкрались оттенки базара, сплетен и анекдотов, и он продолжал, интригующе так:

— Так вот, принц чистейшей крови в гостях у элу Тингола увидел служанку королевы и влюбился. Бегал за ней дурным оленем, упрашивал — и таки женился. А родственники не препятствовали, потому что старший принц натерпелся в плену у Тёмного, так они рады были, что он хоть таким путём радость жизни для себя обрёл. Хотя, конечно, скандальнейший был мезальянс, что уж там… так что происхождение не такое прекрасное, каким могло быть. Но голос… лучше поёт только мой сын.

Подавилась, закашлялась:

— Что?

Лицо владыки я не видела, но отлично услышала, что ему весело:

— Что, nieninque, Леголас не спел тебе ни разу? — он аж захихикал от счастья, так разошёлся, но взял себя в руки и издевательски-сочувственно протянул: — Понимаю-понимаю, не до того было. Мой сын предпочитал демонстрировать крепость бёдер, — и его величество снова зашёлся смехом.

Я бы обиделась, но как-то не хотелось, а по существу он был