Антоша, вставай - Михаил Михайлович Сердюков

этого я нервно ударил ладонями по бедрам.

— У тебя там все работает? Прибор на месте?

Я нашел силы кивнуть.

— Прибор на месте, и ты не разу им не воспользовался?

Я отрицательно покачал головой. Мужчина обошел вокруг меня, а потом молча сел на диван и о чем-то задумался. Наступила давящая тишина.

— Даже не догадался никого снять? Таких девчонок пруд пруди.

В образовавшийся тишине я заметил, что в дальней комнате больше не играет джаз.

— Можно я пойду? — наконец-то вырвалось у меня.

— А что в этом сложного-то? — в голосе Юрия Борисовича слышалось непонимание. — Может, у тебя член короткий?

Меня снова охватил жар. Тонкие струйки пота собирались на спине и в складках под животом.

— Я бы хотел пойти.

— Женя! — ни с того ни с сего громко произнес он. — Женя! — мужчина нашел колокольчик у себя под рукой и позвонил.

— Дя, хозяин, дя! — кланяясь, залетела домработница.

Я только сейчас смог внимательно рассмотреть филиппинку в белоснежном комбинезоне. На вид ей было около двадцати пяти, совсем юная девица с нежной кожей. Маленькие ладони соединялись у груди, а черные глаза ждали нового приказа.

— Подай мне фужер с шампанским, — он кивнул на барную стойку, — и угости нашего гостя.

Мне стало неловко.

— Что предпочитает господин? Сампанское или зе что крепти?

Я не знал, что ответить.

— Ты выпиваешь? — спросил Юрий Борисович.

Я замялся, а потом выдавил:

— Мать запрещает.

— Мать, значит, запрещает? — Он угрюмо посмотрел на меня, а потом сказал: — Женя, налей-ка ему что и мне и сыра подай.

Когда Джамила поднесла мне фужер, Юрий Борисович положил ногу на ногу и отпил шампанского.

— А потом я смогу пойти? — опустив голову, спросил я.

— Женя, — строго сказал хозяин, — оставь нас.

Филипинка вручила мне фужер и юрко покинула гостиную. Я по-прежнему стоял не двигаясь.

— Присядешь? — хозяин кивнул на кресло.

Я вспомнил про невысохшие трусы и засомневался, что мне стоит садиться на мягкую поверхность. Чтобы, не дай бог, запах не успел впитаться в изысканную мебель, которая небось стоила дороже, чем моя квартира со всем барахлом.

— И сними ты свой шлем, тут безопасно.

14

Юрий Борисович настоял, чтобы я сел напротив него. Мы держали шампанское. На желтом рюкзаке "Яндекс” у моих ног стоял красный шлем. Я успел пригубить алкоголь, но он пока не подействовал. Еще пьянящий дурман не ворвался в мой скворечник и не устроил там балаган.

— У каждого своя куча говна, в которой ему суждено ковыряться, — сказал мужчина. — Вот ты видишь всю эту красоту вокруг и завидуешь мне. И будешь завидовать мне еще больше, если узнаешь, что у меня было больше двухсот женщин. Я на несколько лет старше тебя, и я трахал разных телок чаще, чем ты дрочил. — Юрий Борисович отпил из фужера. — Девчонки были всякие: мулатки, метиски, азиатки, белые, черные. Всякие! И ты думаешь, это сделало меня счастливым? — он замолк и кивнул мне, чтобы я тоже выпил игристого.

Я послушался. Наконец-то в голове стал ощущаться приятный гул, а по телу растеклось расслабление. Хоть какой-то толк от шампанского. Пил я ее редко, не любил, но когда выпивал чуть, почему-то сразу испытывал приятные чувства. Эти ощущения тянулись такое непродолжительное время, что скоро становилось еще тоскливей, чем до того момента, как я пил — наверное, поэтому я и не любил алкашку. В кармане по-прежнему то и дело вибрировал телефон. Я старался не обращать на него внимания и, не отводя внимания от хозяина хором, наслаждался приходом кайфа.

— Или ты думаешь, я так рад богатству, которое приобрел? — Борисович задумчиво посмотрел в панорамное окно; там кроме тумана ничего не было, что не помешало ему задержать взгляд. — Ничего подобного. — Он залпом допил фужер и позвонил в колокольчик, стоявший на подлокотнике под его левой рукой.

Тут же на коротких ножках прибежала Джамила. Не отвлекая хозяина от раздумий, подлила ему шампанского и удалилась. Стоит заметить, что работала филипинка профессионально, быстро, не придавая своим действия никакого эмоционального окраса.

— Деньги, секс и здоровье — вот все, что беспокоит людей, и когда этого добра хоть жопой жуй, нахер уже ничего и неинтересно. Сечешь?

Я не до конца сек и, вместо ответа отпив из фужера игристого, посмотрел в панорамное окно, туда же, куда так внимательно смотрел Борисович.

— Во-о-о-от, а вот это правильно, — похвалил меня хозяин, и я улыбнулся, — бухло — это хорошо, с ним не так грустно. Да, старина?

Я пожал плечами, не зная, что ему ответить.

— Устал я, Антон. Друзей нет, одни гиены, пускающие слюни на бабки. Не с кем поговорить по душам. За жизнь. Как только оказываюсь на людях, необходимо держать марку. С подчиненными нужно быть строгим, а с левыми людьми дружелюбным, иначе все, конец бизнесу. Никакой своенравности. Даже про телок стоит держать язык за зубами. Я для всех примерный семьянин. Образец. Ну это так, для галочки, на деле с женой мы давно не вместе. Ее сейчас наверняка дрючит какой-нибудь пиздюк где-нибудь в Доминикане. А единственный сын — и тот пидор. Чпокается в задницу, нюхает кокс и ведет какой-то дрянной блог в интернете. Сечешь, в каком я болоте?

Алкоголь заставил задуматься о матери. Я через слово пропускал речь Юрия Борисовича мимо ушей. Почему-то мне стало стыдно за то, что я сделал утром. Все напыщенное безразличие куда-то улетучилось, и у меня заболела душа. Обида за ее похождения в моих снах остыла, и сердце тяжело забилось в груди. Если с матерью что-то произойдет серьезней перелома, я себе этого не прощу, до конца жизни буду терзаться тем, что прикочил старуху. Я ерзал на стуле, так, будто у меня глисты. Мне хотелось оторвать свою задницу и выбежать в холл, чтобы позвонить Старушенции.

— Ну это еще полбеды, с бабками приходит и другая сторона — скука. В молодости я бежал спотыкаясь, ворочая большими делами. Достигая чего-то одного, я тут же желал другого. Мне хотелось повышать планку каждый день и покорять ее. Я чувствовал постоянный голод, как лев, и это давало энергию. — Я заметил боковым зрением, что он посмотрел на меня. — За свою насыщенную юность я так привык к реактивным скоростям, что ритм на йоту медленней вызывал лишь раздражение. В минуты недовольства собой я подкидывал дров в топку и включал новую передачу, работая как ужаленный. С опытом я научился принимать решения на ходу, практически не думаю, полагаясь на интуицию, и это принесло моей компании взрывной рост.