Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я верю, государыня, что, дав моему сыну очаровательную подругу, вы дадите мне Антигону[59].
«Антигона» отказалась переехать в Брюссель и осталась в Париже с мужем, стараясь видеть его как можно реже. Брак их так и не стал фактическим. Князь утешался, номинально возглавив полк, сформированный на средства отца, и следя пальцем по рельефной карте за военными операциями, что и стало для него лекарством от супружеских разочарований.
Итак, двое из семейства Богарне породнились теперь с «подлинно» августейшими домами Европы, Гортензия скоро станет королевой Голландской, и к тому же она мать мальчика, который, как поговаривают, наследует императору. Призрак развода исчез.
Жозефина могла бы жить счастливо…
«Каким несчастным делает трон!»
Семейная жизнь Гортензии становится все хуже, и Жозефина находит дочь «такой исхудалой, что всякий раз, когда я смотрю на нее, у меня навертываются слезы». Чтобы не тревожить мать, Гортензия уверяет, что причина, доведшая ее до подобного состояния, — ее отсутствие на свадьбе брата, Но Жозефина не дается в обман. Если ей кажется, что она устроила счастье Евгения, то она вынуждена признать, что совершила страшную ошибку, вынудив дочь выйти за унылого полукалеку. Состояние падчерицы не ускользнуло и от императора.
— Гортензия совсем поблекла, — говорит он Жозефине. — Муж не сделал ее счастливой, и нам, вероятно, предстоят ужасные минуты. Если уж она кем-нибудь увлечется, то всерьез, а любовь толкает на большие безумства.
— Она слишком рассудительна, чтобы поддаться прихоти, — возражает Жозефина.
— Не будь так уверена. Посмотри на ее походку, прислушайся к ее словам. Все в ней дышит чувственностью, иначе она не была бы твоей дочерью.
Жозефине приходится признать правоту мужа. Гортензия действительно влюблена. Уже некоторое время она без ума от молодого адъютанта Мюрата, сына г-жи де Суза[60]. Но зовут его не Суза, а граф Шарль де Флао, по имени первого мужа г-жи де Суза, хотя тот вовсе ему не отец. Г-н де Флао, бывший на тридцать шесть лет старше жены, стал для нее всего лишь «фиктивным мужем» и умел изящно примириться с «сердечным браком», заключенным его женой с неким молодым аббатом. Последний, видимо, чувствовал себя как дома в Лувре, где жила чета Флао. Несколько лет спустя губернатор Моррис, представитель молодых Соединенных Штатов в Париже, явившись с визитом к юной женщине, застал ее в тот момент, когда она принимала ножную ванну, а «духовное лицо» предавалось «богоугодному занятию» — согревало грелкой постель хозяйки дома. Молодого аббата звали Шарль Морис де Талейран-Перигор, и ему вскоре предстояло стать самым искусным в мире министром иностранных дел. Он-?? и был отцом маленького Шарля де Флао. Г-н де Флао, человек XVIII века, умевший жить, встретил как благовоспитанный муж рождение по меньшей мере неожиданного младенца.
Экс-госпожа де Флао, муж которой умер на эшафоте во время террора, стала женой португальского дипломата г-на де Суза и думает лишь об одном — карьере сына. Поэтому, заметив, что Гортензия нежно поглядывает на него, она подталкивает юного петушка поухаживать за падчерицей императора. У обоих приятные голоса. Почему бы не попеть вместе? Гортензия находит Флао все более очаровательным, — это слово она слышит из уст каждой женщины, как только речь заходит о незаконном сыне Талейрана, — но дуэты не выходят за рамки вокализов, тем более что Каролина Мюрат дает понять адъютанту мужа, что он ей очень по вкусу. Шарль находит, что сестра императора в теле, весьма аппетитна и, не заставляя себя долго просить, лакомится ею, продолжая ухаживать за Гортензией, когда встречается с тою в свете.
У него явная склонность к императорской семье.
Эта склонность не по душе Каролине. Она не может примириться с тем, что «молодой человек, состоящий при ее дворе» и обязанный служить ей не меньше, чем ее мужу, позволяет засматриваться на другую женщину. Поэтому в присутствии своей госпожи Шарль избегает проявлять любезность по отношению к Гортензии. «Принцесса Луи» понимает все тем более ясно, что как-то вечером на острове Жатт, примыкающем к замку Нейи, она застает свою родственницу за сентиментальной любовной прогулкой с Шарлем де Флао. Отныне она так демонстративно старается избегать молодого адъютанта, что он рассказывает об этом матери. Та отправляется к Гортензии, чтобы разжалобить ее, и принцесса на одном из балов приглашает Флао протанцевать с ней. Вальсируя — этот танец входит в моду, — Флао вздыхает. За что принцесса сердита на него? Что он сделал?
Прекрасные глаза Гортензии наполняются слезами, и Шарль взволнованно спрашивает:
— Я хоть чуть-чуть небезразличен вам? Почему же вы оставляли меня в неведении? Вы избавили бы меня от больших огорчений… А теперь, хоть я по-прежнему люблю вас, я связан с другой.
Гортензия чувствует, как учащенно бьется у нее сердце. Она идет на открытую ложь:
— Нет, нет, я не люблю вас. Если я на миг поверила в это, то теперь, ручаюсь вам, все прошло.
Флао, которому вовсе не хочется повесить себе на шею двух женщин, торопливо заключает:
— Тогда подарите мне вашу дружбу. Она утешит меня в утрате всего, что я потерял.
Флао кажется, что страница перевернута, но для Гортензии дело обстоит иначе. Она не может заставить себя не думать об очаровательном офицере. Ее не радуют даже победы, одерживаемые французской армией. Она скажет в своих «Мемуарах»: «Мысль об опасностях, угрожавших человеку, о котором я слишком часто думала, вынуждала меня понять, насколько он мне дорог, и отравляла мне всякую радость. Когда приходил бюллетень, я, принимаясь за чтение, дрожала от страха, что, на свое несчастье, встречу там его имя. Однажды он был упомянут в числе отличившихся, другой раз — в числе раненых. К счастью, я была одна, когда узнала об этом; острота испытываемой мною боли никому не позволила бы поверить, что такой интерес к нему внушила мне только дружба».
Она следила за тем, как реагирует на известия Каролина, и, когда находила, что ее родственница волнуется меньше, чем она сама, сердилась на нее за это. «Когда я видела, что она печальна и расстроена, она становилась мне дорога, и я прощала ей мучительные минуты, которые часто переживала по ее вине».
Г-жа де Суза была на седьмом небе. Разве сыну ее не покровительствует и сестра, и невестка императора? Она плохо знала Наполеона, который не любил, когда женщины его семейного клана дурно себя вели, и которого раздражали подвиги юного «распутника».
— Но в нем столько обаяния и ума, — вступилась за повесу Жозефина.
— Ума? — воскликнул Наполеон. — У кого его нет? Он хорошо поет? Вот уж достоинство в солдате, у которого в силу его ремесла почти всегда хриплый голос! Эх, да он просто смазливый парень, вот это и трогает вас, женщин. А вот я в нем ничего особенного не нахожу.
И Наполеон устроил так, чтобы красавец-адъютант находился подальше от Парижа. В эту эпоху, когда большая часть Европы представляла собой французские департаменты или вассальные государства, это было нетрудно.
Но наступает событие, которое перевернет всю жизнь Гортензии. Ее делают королевой.
«Назначение» Луи и Гортензии на голландский трон ускоряет ход вещей. Луи на верху счастья, зато Гортензию новость погружает в печаль. Жозефина слышит, как дочь вздыхает:
— Я хотела б быть королевой Голландской в Париже.
Вся в слезах, Гортензия умоляет Наполеона не «навязывать» ей трон.
— Это же лестное отличие! — возмущается император. — Постарайтесь выказать чувства, достойные такого возвышения.
— Ах, государь, — восклицает Гортензия, — ваши советы напрасны; мои чувства всегда останутся мещанскими, если так можно назвать привязанность к своей стране, друзьям, семье.
Но Наполеон только посмеивается. И в письме к брату Гортензия изливает свое безмерное горе:
«Стоит мне подумать об этом, как на глаза навертываются слезы. Сколько женщин были бы рады стать королевой! Почему не отдать им это счастье, которое сделает меня такой несчастной? Я все еще надеюсь, но император держится за свой замысел: для него важнее всего политика. Боже мой, мне кажется, я умру от горя!»
Это «королевство-префектура» нисколько не ослепило Жозефину. Она уже пресытилась всем этим, Значение для нее имеет лишь одно: она уже живет вдали от Евгения, а теперь и дочь будет жить в разлуке с ней.
«Мама ведет себя безрассудно, а я, самая несчастная из всех, должна еще всех утешать», — пишет Гортензия брату.
Это напоминает остроту Талейрана, услышавшего, как сетует Дезире Клари, тоже не по своей воле ставшая королевой:
— Всякое царствование кончается так плохо!
— Несомненно, государыня, но с него так приятно начинать.
После отъезда Гортензии в Гаагу Жозефине, как она пишет сыну, «понадобилось время, чтобы прийти в себя». Она чувствует себя «слишком взволнованной и слишком больной» и редко дает о себе знать Евгению. Ее душевное состояние еще более ухудшается, когда она узнает, что готовится новая двойная кампания — сперва против Пруссии, затем против России, кампания, которая в будущем году приведет императора в Тильзит[61] славной и кровавой дорогой через Иену, Потсдам, Варшаву, Эйлау и Фридланд.
- Жозефина. Книга первая. Виконтесса, гражданка, генеральша - Андре Кастело - Историческая проза
- Жозефина и Наполеон. Император «под каблуком» Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Императрица - Перл Бак - Историческая проза
- Екатерина и Потемкин. Тайный брак Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Завоеватели - Андре Мальро - Историческая проза
- Виланд - Оксана Кириллова - Историческая проза / Русская классическая проза
- Королева в услужении - Нора Лофтс - Историческая проза
- Императрица Фике - Всеволод Иванов - Историческая проза
- Екатерина Медичи - Владимир Москалев - Историческая проза
- Тайны погибших кораблей (От Императрицы Марии до Курска) - Николай Черкашин - Историческая проза