Сильнее страха - Марк Леви

Он уже целый час пытался навести порядок, когда в дверь позвонили. Эндрю набросил куртку, достал из кармана револьвер и засунул его за пояс за спиной. И только после этого отпер дверь.

— Ты что, совсем рехнулся? Я десять раз тебе звонил! — набросился на него Саймон.

Оглядев друга, он сменил тон.

— Тебя избили?

— Правильнее сказать, я позволил себя избить.

Эндрю впустил Саймона в квартиру.

— Ты разглядел того, кто это сделал?

— Одного со мной роста, кажется, брюнет… Все произошло слишком быстро. Ты сам видел, как темно на лестничной клетке.

— Что у тебя украли?

— Что тут можно украсть?

— Ты проверил, не ограблены ли другие квартиры в твоем доме?

— Это не пришло мне в голову.

— А полицию вызвал?

— Еще нет.

— Пойду взгляну, не взломаны ли другие двери, — сказал Саймон. — Я мигом!

Пока Саймон бродил по этажам, Эндрю спрятал револьвер и подобрал упавшую с каминной полки фотографию в рамке.

— Ты все это видела? — спросил он шепотом у улыбающейся бывшей жены. — Что здесь искал этот тип?

— Все, едем ко мне, — распорядился подошедший сзади Саймон и отнял фотографию.

— Нет, я тут приберу и лягу.

— Хочешь, я останусь?

— Спасибо, не надо, справлюсь сам.

Он забрал у Саймона фотографию, поставил ее на место и проводил друга до двери.

— Завтра я тебе позвоню, честное слово.

— Я нашел это на лестнице. — Саймон протянул Эндрю мятый конверт, оброненный, возможно, грабителем. — Я держал его кончиками пальцев за самый уголок, чтобы не стереть отпечатки.

Эндрю закатил глаза. Схватив конверт всей пятерней, он заглянул внутрь: Сьюзи и он под домом в тот вечер, когда он отдал ей ключи. Фотография была темная, снимали без вспышки.

— Что там? — спросил Саймон.

— Рекламный проспект, — ответил Эндрю, пряча конверт в карман.

Выпроводив Саймона, он уселся за письменный стол, чтобы получше рассмотреть снимок. Фотограф стоял на углу Перри и 4-й Западной улицы. На оборотной стороне красовались три полосы черным фломастером. Эндрю поднес фотографию к лампе, чтобы разобраться, что за надпись зачеркнута, но ничего не разглядел.

Никогда еще ему так не хотелось напиться. Он обыскал все кухонные ящики. Уборщица потрудилась на славу: не оставила ничего, кроме посуды. Ближайший винный подвальчик находился на углу Кристофер-стрит, но вряд ли он был открыт после полуночи.

О сне на трезвую голову даже мечтать не стоило. Эндрю машинально открыл холодильник — и обнаружил там бутылку водки с запиской, прикрученной проволочкой к горлышку: «Желаю вам приятной первой ночи. Спасибо за все. Сьюзи».

Эндрю не был поклонником водки, но лучше она, чем вообще ничего. Он налил себе полный стакан и улегся на диван в гостиной.

* * *

Следующим утром, сидя под колонной наверху лестницы в библиотеку, с кофе в руке и с газетой на коленях, Эндрю то и дело поднимал голову и озирался.

Увидев поднимавшуюся по ступенькам Сьюзи Бейкер, он бросился к ней навстречу и схватил за руку, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— Простите, не хотел вас пугать…

— Что случилось? — спросила она, увидев кровоподтеки у него на лице.

— Я как раз собирался задать вам тот же вопрос.

Эндрю потащил Сьюзи вниз. Видя, что она недовольно хмурится, он объяснил:

— В читальном зале запрещено разговаривать, а нам с вами надо объясниться. К тому же мне пора заморить червячка. Вот и киоск с ход-догами!

— В это время?!

— А что, в девять утра они хуже, чем в полдень?

— Дело вкуса.

Эндрю купил огромный «джамбо» с приправами и хотел угостить Сьюзи, но та ограничилась кофе.

— Может, нам немного прогуляться в Центральном парке? — предложил он.

— Мне надо работать, ну да ладно, работа подождет.

Эндрю и Сьюзи зашагали по Пятой авеню. Пошел мелкий холодный дождь. Сьюзи подняла воротник плаща.

— Не лучшее время для прогулки, — проворчала она, когда они подходили к парку.

— С удовольствием накормил бы вас завтраком в «Плазе», но вот незадача, я уже сыт. Забавно, столько лет живу в Нью-Йорке — и ни разу не ездил в этих колясках. — Эндрю указал на кучеров, суетившихся вокруг лошадей. — Исправим это упущение, а заодно спрячемся.

— От дождя? Сомневаюсь.

— От чужих ушей, — ответил Эндрю, переводя ее через 59-ю улицу.

Кучер подсадил Сьюзи на банкетку, подождал, пока Эндрю усядется рядом, и накрыл им колени широкой попоной. Потом сел на козлы, щелкнул кнутом — и кабриолет тронулся.

— Ход-дог на завтрак, полезная для пищеварения прогулка в ландо — почему бы и нет? — проговорила Сьюзи.

— Вы верите в совпадения, мисс Бейкер?

— Нет.

— Я тоже. Даже если ежедневное количество краж на Манхэттене вполне позволяет нам обоим стать жертвами ограбления на одной неделе.

— Вас ограбили?

— А вы решили, что я ударился о ночной столик?

— Я подумала, что вы подрались.

— Мне случается немного перебрать на сон грядущий, но чтобы превратиться в пьяного драчуна? Никогда!

— Я этого и не говорила.

— Лучше прокомментируйте эти совпадения. — Эндрю протянул ей конверт.

Сьюзи взглянула на фотографию из конверта.

— Кто вам это прислал?

— Человек, набросившийся на меня с кулаками, обронил это, когда меня бил.

— Даже не знаю, что вам сказать… — пролепетала она.

— А вы постарайтесь.

Сьюзи предпочла промолчать.

— Тогда я вам помогу. Вдвоем мы добьемся большего. Случаю было угодно усадить вас в библиотеке напротив меня. В главном читальном зале четыреста мест, но жребий выпадает мне. Вам сообщают о взломе вашей квартиры, я случайно оказываюсь рядом с вами. Вы возвращаетесь домой, но не вызываете полицию из-за управляющего и незавидного состояния ваших финансов. Стоит вам покинуть мою квартиру — и ко мне тоже влезают, как к вам. Совпадениям нет конца, методы одни и те же: обе квартиры перевернули вверх дном, но ничего не унесли. Случайность, что тут скажешь! Мне продолжать?

— Разве случайность то, что вы заговорили со мной в библиотеке? Случайно ли вы взялись за мной следить? Случайно ли стали копаться в моем прошлом, пригласили обедать, поселили в своей квартире?

— Нет, во всем этом виноват только я, — смущенно признал Эндрю.

— Тогда на что вы пытаетесь намекать?

— Честно говоря, сам не знаю.

— Не припомню, чтобы я о чем-то вас просила. Велите кучеру остановиться! Здесь воняет мокрой лошадью. Выпустите меня! И оставьте в покое!

— А мне нравится конский запах. Раньше я боялся лошадей, но это в прошлом. Я оплатил полный круг. Если вы не успеете ответить на мои вопросы, мы сделаем второй круг. Мне спешить некуда.

— Мы так тащимся, что я могу спокойно выйти.

— Ну и характер у вас!

— Это у нас семейное.

— Я согласен начать этот неудачно сложившийся разговор заново.

— Кто виноват, что он так сложился?

— Один глаз у меня наполовину заплыл, и вы еще хотите, чтобы я принес извинения?

— Не я же вас отлупила!

— Не вы. Но не будете же вы утверждать, что эта фотография никак с вами не связана?

Сьюзи Бейкер с улыбкой вернула фотографию Эндрю.

— На ней вы выглядите лучше, чем сейчас.

— Ночью, перед тем как позировать, я хорошенько выспался. К тому же мне тогда не нужно было лепить на физиономию пластырь, видите?

— Больно? — спросила Сьюзи, ласково касаясь брови Эндрю.

— В какую историю вы вляпались, мисс Бейкер? Кто нас выслеживает, кто взламывает наши двери?

— Вас это не касается. Я вам очень сочувствую. Завтра попрошу пересадить меня в читальном зале за другой стол. Держитесь от меня подальше — и будете в полной безопасности. А теперь велите кучеру меня высадить.

— Кто тот человек, который вышел незадолго до вас из бакалеи в тот вечер, когда мы столкнулись на улице?

— Не знаю, кого вы имеете в виду.

— Его. — И Эндрю достал из кармана полученные из Франции фотографии.

Сьюзи внимательно их рассмотрела и помрачнела.

— На кого вы работаете, мистер Стилмен? — спросила она.

— На «Нью-Йорк таймс», мисс Бейкер, хотя сейчас нахожусь в длительном отпуске по состоянию здоровья.

— Вот и занимайтесь своими статьями! — И она потребовала, чтобы кучер остановил коляску.

Спрыгнув на землю, Сьюзи зашагала по главной аллее Центрального парка пешком. Кучер оглянулся на пассажира, ожидая дальнейших инструкций.

— Будьте так добры, — обратился к нему Эндрю, — спросите у меня, во что я опять собираюсь вляпаться. Мне необходимо услышать собственный ответ.

— Прошу прощения, сэр? — Кучер не понял ни слова.

— Развернете вашу клячу за лишних двадцать долларов?

— За тридцать я даже нагоню вашу даму.