Сильнее страха - Марк Леви

— Вы специально меня злите, Долорес?

— А что, нельзя?

— Сьюзи Бейкер.

— Она летела этим рейсом?

— Не она, кто-то из ее родни.

— Эта ваша Сьюзи Бейкер хорошенькая?

— Не знаю, может быть.

— Нет, вы только на него посмотрите! Корчит из себя доброго самаритянина и при этом ничего не знает! Если бы она была похожа на меня, вы бы стали будить коллегу среди ночи?

— Без всякого сомнения! Вы — само очарование, Долорес!

— Я уродина, но мне на это наплевать, у меня другие достоинства. Скажем, моя работа: я принадлежу к лучшим во всей стране журналистам-расследователям. Полагаю, вы вытащили меня из постели ни свет ни заря не для того, чтобы угостить пирожными? Женщины вроде меня не в вашем вкусе.

— Слушайте, Долорес, прекратите нести чушь, говорю вам, вы очаровательны!

— Ага, вроде тарелки спагетти болонезе. Знаете, почему я к вам неравнодушна, Стилмен? Потому что вы не умеете врать, это так подкупает! А теперь брысь отсюда, у меня полно работы! Хотя нет, еще одно: вы как будто спрашивали, как меня отблагодарить?

— Просто чтобы сделать вам приятное.

— Сделаете, если снова станете ходить на собрания на Перри-стрит. Это нужно и вам самому, и вашей печени.

— А вы ходите?

— Раз в неделю. Три месяца не беру в рот ни капли алкоголя.

— Только не говорите, что поклялись стать трезвенницей у моей больничной койки!

— Что за странные мысли? Я рада, что вы выжили, Стилмен, и еще больше рада тому, что мы с вами смогли снова поработать вместе, пусть и недолго. Мне не терпится запрячь вас в настоящую работу, подарить вам настоящий сюжет. Значит, встречаемся в субботу на Перри-стрит?

Эндрю забрал папку и вышел из кабинета Долорес Салазар, ничего не ответив.

* * *

Через час Долорес принесли из буфета тарелку со сладкими булочками. Никакой записки на тарелке не было, но она отлично знала, кто их прислал.

* * *

Ближе к полудню Эндрю получил на мобильник сообщение: «Не видела вас в библиотеке ни вчера, ни сегодня утром. Вы никуда не уехали? Если нет, встретимся в 12.30 во „Фрэнки“, я верну вам ключи».

Из духа противоречия Эндрю ответил: «В 13.00, в „Мэриз Фиш“».

* * *

Эндрю повесил пальто на вешалку и нашел Сьюзи у стойки. Официант проводил их к столику. Эндрю положил на видное место полученную от Долорес папку.

— Извините, что заставил вас ждать, — сказал он, садясь.

— Я только что пришла. Вы часто здесь бываете?

— Постоянно.

— Вы — человек твердых привычек, как-то странно для репортера…

— Когда я не в командировке, мне хочется постоянства.

— Наверное, но все равно забавно. Выходит, Стилменов двое: крыса городская и крыса полевая.

— Благодарю за изящное сравнение. Хотите, чтобы я рассказал вам о своих пищевых пристрастиях?

— Мне просто захотелось с вами повидаться. Во-первых, мне нравится ваше общество, а во-вторых, пора поблагодарить вас за гостеприимство и отдать ключи. Не хотите обедать — не надо, у меня впечатление, что вы в дурном настроении.

— Это от недосыпа.

— Тем более пора возвращаться домой, — сказала она, протягивая ему ключи.

— Вам понравилась моя кровать?

— Я спала на полу.

— Боитесь клопов?

— Нет, просто с детства сплю на полу. Редкая фобия — боязнь кроватей! Моя мать сходила от этого с ума. Но помощь психиатра обошлась бы слишком дорого, поэтому она в конце концов примирилась с моей причудой.

— Откуда у вас эта фобия?

— Я чувствую себя в безопасности, только когда сплю на полу под окном.

— Вы странная, мисс Бейкер. Ваш проводник тоже спал с вами на полу?

Сьюзи посмотрела на Эндрю и не стала обижаться.

— Шамир — другое дело, с ним мне было не страшно, — ответила она, потупив глаза.

— Что такого страшного в том, чтобы уснуть над полом? Хотя, если бы я рассказал, какие мне снятся кошмары…

— А у вас что за страхи, заставляющие ходить вооруженным?

— Меня зарезали, как свинью на бойне. Это стоило мне одной почки и жены. То и другое по вине одного и того же человека.

— Ваш убийца все еще на свободе?

— Сразу две неточности: во-первых, как видите, я выжил, а во-вторых, это женщина. Да, она на свободе, ждет экстрадиции, которой не будет. Мало доказательств, единственный свидетель, способный ее изобличить, — я сам. Если бы дошло до суда, любой адвокат поставил бы мои показания под сомнение и меня же обвинил бы в оговоре.

— Почему она на вас напала?

— Я выследил ее отца, он окончит свои дни в тюрьме. Этим я опозорил его имя.

— Тогда ее можно понять, честь семьи — это святое. Даже если Ортис был мерзавцем, дочь не перестает чтить отца.

— Насколько я помню, я не называл вам его имени.

— Незнакомец отдает мне ключи от своей квартиры. Не станете же вы сердиться за то, что я поискала вас в «Гугле»? Я прочла вашу статью и узнала про ваши злоключения. Досталось же вам!

— Своими представлениями об уместности вы сбиваете меня с толку. Зачем было задавать столько вопросов, раз вам и так все известно?

— Чтобы услышать все из первоисточника. Разве не так поступают журналисты?

— Раз у нас с вами откровенный разговор, — сказал Эндрю, пододвигая свою папку Сьюзи, — то признайтесь, кто тот пассажир, чью память вы собирались почтить на высоте 4677 метров в январе месяце?

Сьюзи открыла папку и стала изучать список пассажиров, ничем не выражая своего удивления.

— Я предоставляю свою квартиру незнакомке, которая, надеюсь, не станет на меня сердиться за любопытство?

— Мяч в центр, — бросила она с улыбкой.

— Вы не ответили на мой вопрос, — не отставал Эндрю. — Кто этот пассажир?

— Вот он. — Сьюзи ткнула пальцем в фамилию индийского дипломата.

— Выходит, паломничество было инициативой вашего спутника?

— Раньше вам это не приходило в голову?

— Вы сами говорили мне о памятной дате.

— Вряд ли с вами мог бы поговорить сам Шамир…

— Мне очень жаль… — пробормотал Эндрю.

— Что вас удручает — гибель Шамира или ошибка вашей интуиции?

— То и другое. Поверьте, я говорю совершенно искренне. Он, по крайней мере, успел почтить его память перед тем, как…

— Перед тем, как перерезал веревку? В каком-то смысле успел. Ступить на эту проклятую гору — это уже много.

— Вы сопровождали его потому, что любили?

— Мистер Стилмен, я вам чрезвычайно признательна. Возьмите ключи, и на этом закончим.

— Вы меняли фамилию, мисс Бейкер?

Вопрос Эндрю как будто сбил Сьюзи с толку.

— Зайдем с другого боку, — продолжал он. — Если я спрошу, в каком колледже и в каком университете вы учились, где получали водительские права, вы мне ответите?

— Эмерсон-колледж в Бостоне, потом Форт-Кент в штате Мэн. Вы удовлетворены?

— На кого вы учились?

— Так вы журналист или полицейский? — насмешливо спросила Сьюзи. — Я изучала криминологию. Это совсем не то, что вы воображаете. Забудьте о сыщиках-всезнайках и об инспекторах в суперсовременных лабораториях. Криминология — это совсем другая дисциплина.

— Что вас побудило пойти этим путем?

— Меня рано стало интересовать поведение преступников, мне стало любопытно, как работает наша судебная и исправительная система, каков механизм взаимодействия юстиции, полиции и правительственных структур. В нашей стране это неохватная сфера, очень трудно понять, кто чем занят.

— Однажды утром вы проснулись и сказали себе: «А не постигнуть ли мне связь между ЦРУ, АНБ, ФБР и моим местным полицейским участком?»

— Да, что-то в этом роде.

— Среди учебных курсов было и шифровальное дело? — С этими словами Эндрю предъявил Сьюзи тетрадку, выпавшую из книги, которую она накануне забыла на столе в библиотеке.

Сьюзи схватила тетрадку и спрятала в сумочку.

— Почему я не нахожу всего этого в Интернете? — не отставал Эндрю.

— А почему вы ищете в Интернете мое прошлое?

— Сами догадайтесь.

— Ладно, не томите!

— Потому что вы меня интригуете.

— Теперь я все вам ответила. Вы уже не заинтригованы?

— Вы занимались криминологией на практике, когда завершили учебу?

— Боже, он никак не угомонится! — воскликнула Сьюзи.

— Не упоминайте Бога всуе.

— Только для собственных целей.

— Какое-то определенное дело?

— Семейное. Это касается только моей семьи.

— Все, прекращаю вас донимать. Долорес права, я лезу не в свое дело. Пора заняться собой.

— Странно. Глядя на фотографию у вас на камине, я не могла представить, что ее зовут Долорес.

— Вы попали пальцем в небо! — ответил Эндрю, расхохотавшись.

— Не важно. Можете возвращаться к себе. Я повернула ее лицом к стене, больше она за вами не подглядывает. Еще я позволила себе купить вам пару новых простыней и застелить постель.