История моей жизни - Эндрю Карнеги

Со смертью отца мне пришлось усиленно заботиться о семье. Моя мать продолжала шить обувь, Том посещал школу, а я по-прежнему состоял на службе у мистера Скотта.

Круг моих знакомств был довольно ограничен. Мне никогда еще не случалось проводить ночь в чужом доме, и я был немало удивлен, когда мистер Стокс, юрисконсульт Пенсильванской железной дороги, пригласил меня провести воскресный день в его загородном доме. Причиной, вызвавшей с его стороны такое внимание ко мне, была моя статья, напечатанная в «Pittsburgh Journal» и посвященная отношениям между городом и Пенсильванской железной дорогой. Это посещение принадлежит к моим лучшим воспоминаниям. С того дня мы стали добрыми друзьями.

Изящная обстановка в доме мистера Стокса произвела на меня большое впечатление. Но все это было ничто в сравнении с мраморным камином в библиотеке. Посередине мраморной облицовки над камином была вделана раскрытая книга, и на страницах ее была выгравирована следующая надпись:

Кто не может думать, тот глуп,

Кто не хочет - слеп,

Кто не дерзает - раб.

Эти слова проникли мне в душу. «Когда-нибудь, — подумал я, — у меня тоже будет подобная библиотека, и эти слова будут украшать мой камин». И действительно, эта надпись по сей день красуется в моем нью-йоркском доме.

Несколько лет спустя я пережил в доме мистера Стокса еще один памятный мне день. Я уже был в то время начальником питсбургского отделения Пенсильванской железной дороги. Юг отделился от Севера. Я пламенно стоял за союзное знамя. Мистер Стокс, бывший одним из вождей «демократов»31, оспаривал право Северных Штатов поддержать Союз путем насилия. Его взгляды вывели меня из себя, и я вскричал:

— Мистер Стокс, не пройдет и шести недель, и люди вашего образа мыслей будут болтаться на виселице.

Я и теперь еще слышу его голос, когда он крикнул в соседнюю комнату жене:

— Нэнси, Нэнси, послушай-ка, что говорит этот дьявол-шотландец! Не пройдет и шести недель, как люди моего образа мыслей будут болтаться на виселице!

Странные вещи происходили тогда на свете. Спустя очень короткое время тот же мистер Стокс обратился ко мне в Вашингтоне с просьбой посодействовать его вступлению в добровольческую армию. Я работал в то время в военном министерстве над организацией железнодорожного и телеграфного сообщения для военных надобностей. Просьба его была исполнена, и он превратился в майора Стокса: тот самый человек, который еще недавно оспаривал право Соединенных Штатов с оружием в руках бороться за Союз, теперь вступил в ряды тех, кто поднялся на защиту правого дела.

Глава 6

Пост директора Питсбургского отделения Пенсильванской железной дороги. Компания спальных вагонов. Загородный дом в Хомвуде

В 1856 году мистер Скотт был назначен директором Пенсильванской железной дороги. Он предложил мне поехать с ним в Алтуну. Мне было чрезвычайно тяжело оборвать все личные связи в Питсбурге, но этого требовали интересы службы, и мои личные отношения должны были отступить на второй план. Моя мать была очень огорчена, но покорилась необходимости.

Незадолго до своего перемещения мистер Скотт лишился жены и чувствовал себя очень одиноко на новом месте жительства. У него не было там ни одного близкого человека, кроме меня. На первых порах мы поселились с ним вместе в железнодорожной гостинице и даже спали в одной комнате.

Вскоре после нашего переезда среди рабочих вспыхнула стачка. Однажды ночью меня разбудили известием, что служебный персонал товарных поездов покинул свои посты на станции Миффлин, вследствие чего произошла полная остановка движения, грозившая всей линии. Мистер Скотт спал крепким сном. Мне не хотелось его будить, так как я знал, что он переутомлен и нервно разбит. Но он сам проснулся, и я сказал ему, что сейчас пойду узнать, как обстоят дела. Он спросонья что-то пробормотал, и я принял это за согласие. Я поспешил в контору и вступил от его имени в переговоры с железнодорожниками. Мне удалось уговорить их приступить к работе и возобновить движение.

Но волнения происходили не только среди поездного персонала, они распространились и на рабочих железнодорожных мастерских, и те начали организовываться, чтобы присоединиться к недовольным. Мне это стало известно довольно странным образом. Однажды вечером, возвращаясь домой, я заметил, что за мной следом идет какой-то человек. Поравнявшись со мной, он сказал:

— Я не хотел бы, чтобы кто-нибудь увидел меня вместе с вами. Но вы когда-то оказали мне услугу, и я тогда же решил, что отплачу вам за это при первой возможности. Я пришел тогда в контору в Питсбурге, сказал, что я кузнец, и попросил работу. Вы мне ответили, что в Питсбурге сейчас нет свободных мест, но, может быть, найдется какая-нибудь служба в Алтуне, и если я подожду несколько минут, вы справитесь по телеграфу. Вы дали себе этот труд, просмотрели еще раз мои рекомендации и направили меня в Алтуну. Я получил очень хорошую службу, мои жена и дети переехали ко мне, и никогда в жизни мне не жилось так хорошо, как теперь. В благодарность за это я хочу тоже оказать вам услугу.

И я узнал от него, что среди рабочих железнодорожных мастерских пущен подписной лист, призывающий их начать стачку в следующий понедельник. Я увидел, что нельзя терять времени, и на другое утро сообщил о положении вещей мистеру Скотту. Тот немедленно распорядился, чтобы в мастерских были развешаны объявления, извещающие, что все рабочие, которые согласятся принять участие в стачке, получат расчет. Тем временем в наши руки попал лист с подписями, и это тоже стало известно рабочим. Они были чрезвычайно поражены таким оборотом дела, и стачка не состоялась.

Происшествия, подобные случаю с кузнецом, происходили в моей жизни не раз. До сих пор мне приходится встречать людей, которых я давно забыл, но которые помнят о какой-нибудь ничтожной услуге, оказанной им в свое время. Особенно часто это происходило во время Гражданской войны, когда я работал на правительственных железных дорогах и телеграфе. Я занимал в то время такое положение, что мог провести человека через железнодорожные линии, мог дать возможность отцу навестить раненого или заболевшего сына на фронте, мог оказать содействие, чтобы перевезти тело павшего на поле битвы, и так далее. Благодаря таким мелким услугам мне приходилось испытывать впоследствии самые отрадные переживания. С подобного рода поступками дело обычно обстоит так: они совершаются без всяких корыстных побуждений, но награда за них оказывается тем прекраснее, чем ниже положение человека, который чувствует себя обязанным за оказанную ему услугу. Гораздо ценнее оказать услугу бедному рабочему, чем миллионеру, который легко и щедро может отплатить за нее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});