История моей жизни - Эндрю Карнеги

В таком настроении мы прибыли в Данфермлин. Мы узнавали все, до самых мелочей, но в срав-

Э. Карнеги в 26 лет со своим другом Томом Миллером во время поездки в Данфермлин. Фотография предоставлена ДМЭК

нении с тем, что жило в моих воспоминаниях, все казалось теперь таким маленьким, что я был совершенно смущен. Когда мы, наконец, приехали к дяде Лодеру и сидели в его старой комнате, где Дод и я так много учились, у меня невольно вырвалось: «Вот я снова вижу всех вас и все, что я когда-то оставил, но все это кажется мне теперь каким-то игрушечным». Хай-стрит, представлявшаяся мне в воспоминаниях чем-то вроде Бродвея в Нью-Йорке, дядина лавка, которую я, бывало, сравнивал с нью-йоркскими магазинами, маленькие холмы, окаймлявшие город, на которых мы играли по воскресеньям, высота домов — все как-то съежилось. Это был точно город лилипутов. Я почти доставал рукой до водосточной трубы в доме, где родился, а до моря — прогулка на морской берег в прежние годы казалась мне большим путешествием — было не более часа ходьбы. Скалы на берегу, среди которых я искал ракушки, как будто исчезли, и вместо них теперь виднелись мирные дюны. Школьный дом, с которым было связано столько детских воспоминаний (единственная школа, которую я посещал в своей жизни), площадка, на которой разыгрывались наши битвы и происходили наши состязания, — все приняло до смешного микроскопические размеры. Прежние великолепные дома и оранжереи в Донибристле казались мне теперь маленькими, мизерными. Ощущения, которые я испытывал впоследствии в Японии при виде ее игрушечных домиков, во многом напоминали те чувства, которые волновали меня теперь при возвращении на старую родину. Все представлялось мне в миниатюрном виде. Даже колодец, возле которого происходили мои первые сражения, казался мне теперь иным, чем в те времена.

Одно только оставалось неизменным, в том виде, в каком его сохранила память, — чудесный старый монастырь и его долина не разочаровали меня. Он казался мне и теперь таким же величественным и большим, как прежде, и знаменитые вырезанные в камне буквы на верхушке башни короля Роберта Брюса так же, как и в прежние времена, радовали мое сердце. И монастырский колокол тоже не разочаровал меня, и звуки его, как в былые времена, преисполнили меня теми же чувствами, с какими я слышал их в первый раз. Я был очень счастлив. Это стало для меня опорной точкой, и прошло совсем немного времени, как все приспособилось к старому монастырю с его ущельем и развалинами замка и снова приняло прежние размеры.

Наши родственники встретили нас с трогательной любовью, и самая старая из моих теток, милая тетя Лотта, с воодушевлением воскликнула:

— Да, будет еще такой день, когда ты вернешься сюда и откроешь лавку на Хай-стрит!

Лавка на Хай-стрит казалась ей величайшим успехом, какого может достигнуть человек на земле.

Тетушка, которая нянчила меня ребенком, рассказывала, что я был ужасным крикуном и меня приходилось кормить двумя ложками сразу, потому что я поднимал неистовый рев, как только ложку вынимали у меня изо рта. Капитан Джонс, ставший позже директором на нашем сталелитейном заводе, уверял, что я родился на свет сразу с двумя рядами зубов и с таким же количеством дыр для новых зубов — до того велик был мой голод.

Я, конечно, поселился у моего любимого учителя и друга — дяди Лодера, которому обязан тем, что из восьмилетнего ребенка вышел человек с романтическими, патриотическими и поэтическими настроениями. Теперь я был взрослым человеком, но для меня он остался прежним дядей Лодером, и никто не мог бы мне его заменить. Мы очень много гуляли вместе и вели бесконечные разговоры.

Э. Карнеги в 27 лет. Фотография предоставлена ДМЭК

Я все еще был точно во сне, и мои нервы так возбудились, что по ночам я не мог спать, вдобавок я еще простудился, и у меня сделалась сильная лихорадка. Я прохворал в доме дяди Лодера шесть недель, и одно время моя жизнь была в серьезной опасности. Шотландская медицина была в то время столь же радикальна, как и шотландская теология (теперь та и другая стали умереннее!), мне сделали кровопускание, и моя жидкая американская кровь потекла таким потоком, что я долгое время после того, как меня считали выздоровевшим, не мог стоять на ногах без посторонней помощи. Эта болезнь положила конец моему пребыванию в Шотландии. Но морское путешествие оказало на меня такое хорошее действие, что еще до прибытия в Америку я почувствовал себя снова вполне работоспособным.

Глава 8

Накопление богатства. Сооружение железных мостов

Во время Гражданской войны цена на железо поднялась до 130 долларов за тонну. Тем не менее главное затруднение заключалось не столько в дороговизне, сколько в транспортных условиях. Недостаток в новых рельсах был так велик, что в Америке стало почти опасно ездить по железным дорогам. Это навело меня в 1864 году на мысль основать компанию по производству рельсов. Таким образом в Питсбурге возник Первый рельсовый завод.

Спрос на паровозы был в то время тоже очень велик, и я вместе с мистером Томасом Миллером открыл в 1866 году Питсбургский паровозный завод, который работал очень успешно и приобрел такую репутацию, что изготовленные там паровозы получили широкое распространение по всей Северной Америке. Если рассказать, что в 1906 году акции этой компании номинальной стоимостью в сто долларов продавались по три тысячи долларов, то есть в тридцать раз дороже первоначальной стоимости, это звучит теперь почти как сказка. Компания выплачивала ежегодно значительные дивиденды и достигала блестящих результатов, что служит достаточным доказательством правильности положения «производи только самый лучший продукт». Мы всегда держались этого правила.

В Алтуне я видел в мастерских Пенсильванской железной дороги первый маленький металлический мост, который на практике показал очень хорошие результаты. Я пришел к убеждению, что для железнодорожных сооружений постоянного пользования нельзя полагаться на деревянные мосты. Незадолго до того на участке Пенсильванской дороги сгорел очень важный мост, и движение было прервано на целых восемь дней. Необходимо было строить такие мосты из железа. Я возымел намерение учредить в Питсбурге компанию по постройке таких мостов и с этой целью вызвал туда Х. И. Линвилла, строителя виденного мной железного моста, Джона Л. Пайпера и его компаньона мистера Шиффлера, которые имели от Пенсильванской дороги заказ на постройку мостов. Кроме того, я пригласил своего друга мистера Скотта принять участие в этом смелом предприятии. Каждому из участников пришлось внести пятую часть, что составляло 1250 долларов. Я взял заем в банке и благодаря этому получил возможность внести свою долю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});