Вандал (сборник) - Андрей Посняков

Спустившись по узкой, петлявшей среди кустов тропе к дороге, Саша быстро направился к деревне, приземистые домики которой виднелись невдалеке от бухты. Идти было где-то с километр – молодой человек преодолел его очень быстро, почти бегом. И, чуть-чуть не доходя до селения, резко свернул влево, к морю, где на песчаной полоске пляжа копошились мальчишки, человек пять, все смуглые и худые. Дурью не маялись, все по-взрослому – чинили сети.

– Бог в помощь, – подойдя ближе, Александр остановился рядом с парнями.

– И тебе, господин. Желаешь купить рыбу?

– Желаю кое-что спросить.

– А ты, уважаемый, кто? – полюбопытствовал самый старший.

– Я – друг и доверенное лицо господина Деция Сальвиана! – важно пояснил молодой человек. – Разве вы не видели – мы с ним вместе приехали, на двух лошадях.

– Не, не видели, – разом покачали головами ребята. – Мы с утра в море были. Тут недалеко… Рыбку ловили.

– А в бухту… вон в ту, заходите? – Александр показал рукой на то место, откуда только что явился.

Этот, казалось бы, вполне невинный, вопрос его вдруг вызвал в рядах местных подростков замешательство, а у самых младших – и страх, явственно промелькнувший в их черных, как уголь, глазенках.

– Нет, господин, – старший покачал головой. – В эту бухту мы не заходим, она издавна считается нехорошей… да и вообще…

Как-то туманно вдруг стал выражаться парень, что для туземцев вообще-то не было характерно.

– Месяц или полтора назад, вы тут молодую женщину с ребенком не видели? – устав ходить вокруг да около, Саша задал вполне конкретный вопрос.

На что сразу же получил такой же ответ:

– Нет. Не видели.

– А лодка? Чужую лодку на берег не выбрасывало? Желтенькая такая, смешная.

Ребята переглянулись:

– Не, господин, что ты! Тут только наши лодки, чужих отродясь не было.

Ну, конечно, не было… Александр усмехнулся, сообразив, что сморозил глупость: ну да, скажут они про чужую! Даже если бы и была – «наша», и точка.

Однако упертые пареньки… Пойти попытать счастья в деревне? С одной стороны, за тем и явился, однако едва ли там чего толком скажут. Местные и с Сальвианом-то общались без большой охоты, а уж с совершеннейшим чужаком… Тут только материально заинтересовать можно!

– Ну, не видели так не видели, извиняйте, что время отнял, – весело подмигнув, Саша вытащил из кошеля солид из числа недавно заплаченных купцом в качестве аванса и, подбросив его на ладони, деловито зашагал прочь.

Мальчишки алчно переглянулись…

– Господин! Мы это… видели! И лодку, и женщину… с ребенком. А не говорили, потому что тебя боялись. Мы вообще тут к чужим не привыкли. Но если ты, любезнейший господин… Ммм… А это что – солид?

– Солид, – Александр с усмешкой обернулся. – А вы думали – медная фибула?

– Не-а… – парни засмеялись, не сводя с монеты глаз.

Ну, еще бы – целых сорок денариев, этакое-то богатство!

– Расскажете про лодку и женщину – монета ваша! – обнадежил молодой человек.

Ух, какие они оказались разговорчивые, эти туземные дети! То было слова не вытянуть, а тут вдруг принялись болтать наперебой. Вот что золото с людьми делает, стоило только поманить.

– Лодка… Да-да, она такая и была, как ты сказал, господин – желтая…

– Большая такая, красивая!

– И трое гребцов!

– Не, не, гребцов не было. Три пары весел… нет, четыре! И еще – мачта с парусом.

– А женщина… у-у-у!!! Вот такие бедра! А грудь – как две дыни!

– Волосы черные, как смоль!

– И как пылающие угли – глаза.

– Сам ты, как уголь! Как звезды – вот!

Саша разочарованно слушал вполуха, потом махнул рукой:

– Ну все, стоп! Кого вы развести-то хотите?

– Чего, господин? Если ты ищешь женщину, мы сможем…

– Пока, ребята! Пишите письма мелким почерком.

Сплюнув в песок, молодой человек, уже не оглядываясь, зашагал в деревню, подальше от юных вралей. Так и шел, пока не услыхал позади голос… Нет, даже не позади – откуда-то сбоку. Кто-то прошептал:

– Господи-ин!

– Бог подаст! – Краем глаза Саша заметил прятавшегося за придорожными кустами парнишку. Скорее всего – одного из тех юных охотников за солидом, которые вновь взялись чинить сети.

– Господин… про лодку-то у нас многие знают. Но чужому не скажут ни за что. А вот про женщину… я сам-то, конечно, не видел ни женщины, ни ребенка…

– Проходи, проходи, говорю. Иди по своим делам.

– Зато знаю того, кто их видел! Ой, господин, только не поворачивай головы, иди себе спокойно, а вон там, у ручья, сверни за межевой камень.

– А стоит ли?

– Та женщина, Заиз говорил, была почти голой. Как и ребенок, мальчик лет четырех.

– Так-та-ак… – Александр почувствовал, как захолонуло сердце. – Ладно, уговорил, встретимся за межевым камнем. Только учти, ежели опять будешь врать – откручу уши.

– Я не буду врать, клянусь святой Перпетуей! Я даже и говорить-то ничего не буду – сейчас приведу Заиза, ты только чуть-чуть подожди… Господин!

– Ну, что еще-то?

– А ты не обманешь с солидом?

– Кто бы говорил про обман! Черт с тобой, давай, веди своего Заиза, да поторапливайся, пока у меня не пропала охота слушать ваши байки!

– Я сейчас, господин, я мигом… А своим я сказал, что побежал за веревкой. Просто не хотел при них… да и про Заиза вспомнил не сразу. Ты иди, господин… вон он, межевой камень.

Возле указанного ориентира – валуна в человеческий рост – Саша и уселся в ожидании появления таинственного Заиза. Тот оказался смешным лопоухим мальчишкой, еще более щуплым, нежели приведший его товарищ, тот самый, старшенький.

– Ну? – Александр сдвинул брови. – Говори, Заиз!

– Говори! – строго предупредил парня старший. – Да потом не смей никому болтать о нашей встрече, иначе голову оторву, понял?

Заиз испуганно икнул и хлопнул глазами:

– Это в августе было или, может, в июле, ну, летом еще, я скот пас, отару… А утром, раненько, к морю спустился – обмыться. Смотрю – женщина! Страшная… И это… нагая!

– Но, но! – удивился молодой человек. – А ну-ка, давай поясни, что значит – страшная и нагая?

– Ну, худая очень, вот, верно, как я!

– Не ври ты, черт! – Старшой живенько залепил своему протеже звонкую оплеуху. – Таких худых, как ты, не бывает! Кому сказал – говори чистую правду.

– Так я и… – Заиз боязливо всхлипнул. – Я и говорю. Чистую правду…

– Значит – тощая?

– Ну, может, господин, и не совсем худая, но и не такая, как все деревенские женщины. Наши-то пухленькие, красивые… а эта…

– Так, понял тебя. – Александр усмехнулся: у разных народов в разные эпохи представления о женской красоте сильно отличались. – Дальше говори.

– Ну, вот, нагая… одна узенькая голубая полоска на бедрах… и это… – Парнишка сглотнул слюну и шмыгнул носом. – Грудь – голая.

Узенькая голубая полоска… Саша вспомнил любимый Катин купальник. И голая грудь… Ну да – верхнюю часть бикини, вероятней всего, сорвало волнами.

– А лицо? Лица ее ты не помнишь?

– Не, господин, далековато было. Вот мальчишка с ней маленький был – это помню.

– А лодка?

– А лодку наши позже нашли, да и то – разбитую. Желтенькую такую.

– Цвет волос ты тоже не разглядел? Или, может, татуировки?

– Волосы вроде темные… Больше ничего не видел, так ведь и недолго я на них смотрел – они к своим побежали!

– К своим? – Молодой человек с удивлением вскинул брови. – Это как понимать – к своим? Откуда ты это знаешь?

– Да видно было… Корабль в бухте был, и с него лодка… или – к нему, с берега плыли… не помню точно. Так с нее женщину эту заметили… или она первая помахала. Грудь так прикрыла, ребенка за руку взяла… А ее с лодки окликнули. И она радостно так отозвалась, побежала навстречу.

– Та-ак… дальше что?

– А ничего, господин. В лодку села, да к кораблю они и поплыли. Во! На плечи ей что-то накинули… ну, те, кто в лодке…

Александр шумно вздохнул:

– Поня-а-атно… То есть ничего не понятно. И с чего она к лодке побежала? Гм… А что за корабль был? Большой?

– Да не особенно, – Заиз пожал плечами.

– А как выглядел?

– Да я не могу рассказать… Нарисовать если только.

– Нарисовать?

– Ну, вон, на песке… Рисовать? – парнишка почему-то посмотрел не на своего собеседника, а на старшого.

– Рисуй, – махнул рукой тот. – Только быстрее, некогда нам тут с тобой.

– А я сейчас, сейчас… пойдемте.

Они спустились на пляж, к морю, Заиз встал на коленки, подобрал раковину…

Надо сказать, рисовал он довольно умело – этакий местный самородок, неожиданный в здешних местах. Оп – провел линию – борта, а вот мачты… паруса… Черт побери! Саша глазам своим не поверил, хотя, признаться, в глубине души что-то примерно такое и ожидал. Еще бы! Парнишка-то изобразил на песке типичную гафельную шхуну. Во всех подробностях такелажа.