Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич

- Сынок! – Радостно воскликнул Иоганн, заключая сына в объятья. – Какими судьбами? Как я рад!

Они еще долго стояли, обнявшись и похлопывая друг друга по спине, общаясь лишь при помощи одних междометий и радостных восклицаний. Наконец, Иоганн отстранил от себя сына, и внимательно осмотрел.

- Ты возмужал, сынок. Я благодарен Господу, что Он даровал мне твой приезд. Так, какими судьбами?

- Меня отпустил король Густав.

- Густав? Ты посланник короля?

- Не совсем, отец.

Андерс улыбался, но в душе поселилась грусть. Отец сильно исхудал, оттого казался вытянувшимся вверх, но заодно и чуть сгорбленным. Небольшая пасторская шапочка не могла скрыть разлившееся по ежику волос серебро благородной седины.

- Сынок, я очень рад. – Повторил в двадцатый раз Веттерман. – Но сейчас мне нужно бежать для последнего причастия.

- Отец в своих вечных заботах… Не изменился. – Подумал про себя Андерс, и тепло сочувствия разлилось в его сердце. – Все такой же, неугомонный.

- Так что ты иди пока домой. Петер тебя проводит. - Отец оглянулся в поисках служителя, но в храме никого не было, и он растеряно посмотрел на сына.

- Не беспокойся и не торопись, я сам найду. Все равно я хотел заглянуть к городскому фогту в ратушу и сообщить о своем прибытии.

- Если ты посланец короля, то тебе скорее надо не к фогту, а в замок, к нашему епископу.

- Я не совсем от короля, - замялся Андерс, - точнее, от короля, но не к епископу, а к тебе.

- Вот как? – Удивился отец. – От Густава ко мне? Он помнит меня?

- Наш король все помнит! – Усмехнулся сын. – Я тебе потом объясню.

- Прекрасно! – Расцвел Иоганн. – Наш дом расположен прямо за углом. На Рыцарской улице, хоть мы и не рыцари. Ты легко его найдешь. Увидишь пока Элизабет и Агнес… посидишь с ними. Они будут очень обрадованы. - От Андерса не укрылась тень, которая пробежала по лицу отца, когда он произнес имя матери. Веттерман вдруг заторопился, отвел взгляд в сторону, словно стараясь скрыть смущение. – Я постараюсь побыстрей, но ты сам понимаешь, как важно проводить в последний путь умирающего…

- Да, да, отец. Не волнуйся, я буду ждать тебя дома.

- Тогда пойдем. Я тебя провожу до ратуши, а сам проследую дальше.

Расставшись с отцом на Рыночной площади, Андерс заглянул в ратушу, нашел там местного фогта, представился. Пока чиновник внимательно изучал его бумаги, младший Веттерман разглядывал его и поражался, отчего они все так похожи друг на друга. Длинные и худые, как копье, короткие, ростом с пивную бочку и такие же толстые, черноволосые и рыжие, бородатые и выбритые, при всех своих внешних отличиях, они были все на одно лицо, словно близнецы-братья. Одинаково настороженные, изучающие, оценивающие взгляды, бросаемые на посетителя, одинаковые вопросы, одинаковые манеры, одинаковая строгость и ощущение собственной чрезвычайной важности словно причесывали их под одну гребенку, стирали из памяти их внешность, оставляя лишь маску - одну на всех.

- Так вы прибыли из Швеции, господин Веттерман? Какова цель вашего визита? Навестить отца? То есть ваш визит частный? Ах, вы - сын нашего пастора? Да-да, вижу, что ваши фамилии совпадают. Проживать вы будет, конечно, у него? Прекрасно! А кем вы служите у короля Густава? Вот как! Чиновником в Выборге? То есть, как и мы неподалеку от границы с Московией? И как себя ведут московиты? Спокойно? Ах, вы с ними дел не имеете… Завидую! А с кем вы общаетесь? С крестьянами? И каковы ваши крестьяне? Наверно, ленивы, как наши? Они же все одинаковые! Ах, они у вас свободны? Н-да… - Фогта это известие заметно удивило. Он даже покачал головой то ли от недоумения, то ли от осуждения, и задумчиво повторил. – Крестьяне свободные… Не знаю… Как долго вы думаете пребывать в Дерпте? – Цепкие глазки снова впились в Андерса.

- Полагаю, около месяца.

- Ну что ж. Добро пожаловать в город Дерпт, господин Веттерман. – Фогт склонил голову, тем самым подтверждая, что допрос завершен.

Братья Юрген и Яспер Хонегеры, купцы из Ревеля, провернули выгодную сделку - удачно и дешево приобрели 80 ластов пшеницы, которые теперь благополучно отправились в Ревель для перепродажи ганзейцам. Цены на зерно упрямо ползли вверх, и это предвещало хорошие барыши.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Отметим это дело, брат? – Старший Юрген обнял младшего Яспера.

- Ты прав! Это стоит отметить, тем более, что чертовски холодно. Давай, в трактир. – Ответил Яспер. – Вот и подходящее местечко. – Младший указал на вывеску «Сирены».

Ввалились внутрь. Торопясь согреться, пропустили по несколько стопок ржаной водки. Оба рыжеволосые, бородатые, Юрген ростом повыше и худощавее, Яспер с заметно выпирающим брюшком. Выпитое отразилось на лицах, они равномерно запылали от черных суконных беретов до воротников зимних камзолов. Пожевывая соленые бобы, в ожидании серьезной закуски, братья молчали, наслаждаясь теплом. Яспер уткнулся взглядом в тарелку, а Юрген лениво осматривался по сторонам. По центру трактира, у внутренней стены, чуть правее стойки под закопченным потолком нависала какая-то треугольная конструкция, видимо, по замыслу плотника, представлявшая корабельную ростру, украшением которой, если так можно выразиться, служила грубо вырезанная из дерева женская фигура, узнаваемая по массивным грудям и бедрам – единственным элементам, удавшимся мастеру. Сразу было ясно, что он знаток этих частей женского тела. Очевидно, это и была та самая сирена, давшая название трактиру. Песен она не пела, но напитки, подаваемые здесь, пьянили не хуже волшебных звуков, что издавали, согласно мифу, морские красавицы. В помещении было пусто, лишь за дальним столом сидела какая-то хорошо одетая женщина, время от времени прикладывающаяся к бокалу. Взгляд Юргена остановился на ней, глаза купца загорелись.

- Эй, Яспер. – Позвал он тихонько брата, даже не поворачивая к нему головы. – Посмотри-ка туда, в угол. Не иначе шлюха! Развлечемся?

- Нет. Из благородных. – Отозвался Яспер, взгляв в указанном направлении.

- Говорю тебе, шлюха! Ну и что, что из благородных? Даже дворянки заглядывают по вечерам в трактиры, чтобы найти утешение от своих опостылевших мужей, которых кроме охоты ничего не интересует. А эта не выдержала, прямо днем пришла. Знать, не терпится.

Агнес, а это была она, заметила разглядывавших ее купцов, приветливо и маняще улыбнулась.

- Видишь, приглашает. Что я тебе говорил? Даже покупать не надо. Эти денег не берут! – Бросил Юрген младшему брату, вышел из-за стола, уверенно направился к женщине. Яспер обернулся к трактирщику и распорядился:

- Туда подашь! – Показал рукой на дальний столик в углу. - И вина еще пару кувшинов пусть принесут. – Поднялся, пошел вслед за братом, который уже уселся рядом с Агнес и что-то ей рассказывал. – Позвольте присоединиться?

- Как вас звать? – Улыбалась Агнес, превратившаяся в Илву.

- Мы – граждане славного города Ревеля. Так сказать, civis Revaliensis. - Юрген повторил на латыни, желая щегольнуть познаниями в языках. – Братья Хонегер, я – Юрген, а это Яспер. А тебя, как зовут, красавица?

- Илва! – Неожиданно вырвалось. Агнес на мгновение задумалась, но отбросила сомнения прочь. Снова вспомнились веселые времена с Сесиль в Кальмаре, пока не появился этот юный монашек, что перечеркнул всю ее жизнь. Эх, жаль, нет рядом подруги, а то бы славно развлеклись вчетвером! Ну, ничего, я и за нее и за себя.

- Выпьем за встречу, Илва! – Юрген лихо разлил вино по бокалам, переглянулся с братом, подмигнул Ясперу, мол, пусть пьет, хоть и не первой свежести, но сойдет. Веселье начиналось.

От промозглого ветра застучали зубы. Андерс решил зайти в первый попавшийся трактир, выпить стаканчик чего-нибудь горячительного. Ему словно не хотелось идти одному в отцовский дом и без отца. В полумраке угла подвальчика гуляла какая-то компания из двух мужчин, по виду торговцев, и одной женщины. Женщина хрипло смеялась, один из мужчин обнимал ее, тискал, она жалась к нему, теребила бороду, иногда они целовались, не оставляя сомнений в близости предстоящих или существующих отношений. Их третий спутник ухмылялся, подзадоривал и отпускал сальные шутки, над которыми все громко хохотали.