Дети Древнего Бога - Джон Байлс

— Вот как?

— Ничего больше! Правда!

Мисато вошла в комнату Аски и присела на кровать.

— Хикари, а как твои дела с Тодзи? — спросила она.

— Очень хорошо, Кацураги-сан. А как у вас и Кадзи-сан?

— ЗДОРОВО! — ликующе воскликнула Мисато, — Теперь, осталось только уложить Рицуко и мир будет совершенен.

Хикари в шоке уставилась на Мисато.

На Аску это произвело меньшее впечатление.

— С кем? С Макото?

— А что, прекрасная идея. Но у него может быть подружка. Хотя, я попробовала в колледже свести ее с парнем, вроде него. Это был полный провал, — она покачала головой, — Никогда раньше не видела, чтобы мужчина плакал после свидания.

— Плакал? Она отшила его? — спросила Аска.

— Он никогда не рассказал бы мне всю историю целиком, но я вытащила из него кое-какие обрывки. Он пригласил ее в ресторан даров моря, хотя я советовала ему не делать этого. Она заснула во время кинофильма, на который они пошли. И, наконец, он взял ее на пляж и… там что-то случилось. Я не уверена, что. Но с тех пор, каждый раз, стоило при нем сказать «лягушка», он убегал с воплем. Не знаю, что она делала с ним, но он больше не приближался к ней ближе пятидесяти футов, — Мисато пожала плечами, — Я полагаю, она из того типа людей, которые «женятся на своей работе». Не представляю, как так можно жить. С другой стороны, мой отец в этом походил на нее.

— И мой отец тоже, — сказала Хикари, — Мне пришлось заботиться о своих младших братьях, после того, как наша мама умерла, а отец постоянно пропадал на работе. Но ваш отец хоть брал вас с собой, в Антарктиду.

— Только однажды, — ответила Мисато, потрогав свой кулон, — Перед самым Вторым Ударом.

— А как вы встретились с Кадзи-сан? — спросила Хикари, чувствуя, что пора сменить тему.

— Нам лучше заняться домашней работой, — сказала Аска, не желающая ничего слышать.

— И я так думаю, — ответила Хикари, — Но это так скучно.

— От скуки не умирают, как всегда говорил мой отец, — сказала Мисато, вставая, — Пойду-ка я разбираться с этим рапортом. Как же он меня достал. За время, потраченное на этот рапорт, уже можно пробежать марафонскую дистанцию, — она подошла к двери, — Кто готовит сегодня вечером?

— Ты, — ответила Аска.

— Хмм. Давненько я не использовала пиво в своей стряпне, — задумчиво произнесла Мисато и вышла из комнаты.

«Лучше бы мне найти, где я пропустила цифру» — подумала Аска.

* * *

Раздался скрип металлических петель, и дверь, похожая на люк в переборке корабля распахнулась, ведя в квартиру Рей Аянами. В дверном проеме стояла единственная обитательница этой квартиры, пустым взглядом, смотря внутрь квартиры. Она вошла, механически развернулась и закрыла дверь.

Лампы не горели, только слабый свет проникал сквозь занавески, и тускло пылали красным ее глаза, пока она осматривала комнату.

На кровати лежало множество мягких игрушек, среди них забавно искаженные версии ее самой, Аски и Синдзи. Ее взгляд на миг остановился на этих странных фигурках, затем, направился дальше.

На гвозде, вбитом в стену, висела групповая фотография команды NERV, сделанная во время их пребывания в Диснейленде. Синдзи и Аска стояли по обе стороны от нее, наклонившись к ее плечам. Палец Рей прошелся вдоль трещины на стекле, и она тихо отошла.

В ее голове вертелись обрывки воспоминаний, эхо недавних и далеких событий.

Третье Дитя, Синдзи Икари. (ты прекрасна)

Второе Дитя, Аска Лэнгли. (мы просто…понимаешь… хотели тебя развеселить)

Отражение того, что когда-то случилось, смешивались в ее внутреннем взоре с вездесущими мерцающими красными символами.

На полу лежала пыльная тряпка. Она смотрела на нее некоторое время, потом наклонилась и подобрала. Медленно, плавными кругами, Рей принялась вытирать пол.

* * *

Вечер наступил незаметно, и лучи заходящего солнца окрасили бар Джимми в оттенки красного. Вдали, на краю горизонта, в темнеющем небе вспыхнули первые несколько звезд.

Макото был слишком несчастен, чтобы обратить внимание на эту красоту. Вместо этого, он лениво болтал соломинкой в коктейле, рассеянным взглядом скользя по залу. Джимми, бармен, стоял поблизости, полируя пустые стаканы тряпкой.

— Что-то тревожит тебя, а, парень?

Макото медленно кивнул.

— Не возражаешь, если я спрошу? Женщина?

Он поднял глаза на бармена.

— Ага.

— Ах да, вечная загадка человечества. Женщины.

Макото кратко рассмеялся.

— Да, все дело в них. Я думал, что у меня есть шанс с ней, но теперь она трахается с кем-то другим.

Джимми кивнул.

— О, такого рода проблема.

Макото нахмурился и наклонился к Джимми.

— Это еще не все. Она трахается с парнем, который обращается с ней как последней шлюхой, в то время, как я надрываю задницу, лишь бы заставить ее обратить на меня внимание!

Джимми пожал плечами.

— Может, у нее склонность к мазохизму?

Макото снова опустился на свое сидение.

— Хм. Да. Может быть, — он мрачно осмотрелся по сторонам, его взгляд наткнулся на пустую сцену, — А где ваш пианист? Как его там…? «Бадди» что-то там еще?

— О, ты имеешь в виду Нила? Он сказал, что ему пора двигаться дальше. Думаю, ему здесь надоело.

— В самом деле? Эх, жаль, мне в каком-то роде нравился этот парень.

На лице Джимми появилась улыбка, говорившая, что он знает что-то интересное.

— Ну, все не так плохо. Подожди немного и увидишь, кого я нашел взамен.

— Хм?

Словно услышав его слова, авто-жалюзи на окнах затемнили помещение, оставив зал при искусственном освещении, в оттенках синего. Мягкий свет упал на сцену, и на женщину, подошедшую к микрофону.

Первое, на что обратил внимание Макото, были ее глаза. Они, казалось, манили его. Было в них что-то, подобное свету звезд, или светлячкам, что-то, не поддающееся описанию. Ее кожа была загорелой и гладкой, черные волосы змеились вниз длинными роскошными прядями.

Она тепло улыбнулась собравшимся в зале, в то время, как еще один человек занял место за пианино. Макото не был уверен, но ему показалось, что она подмигнула ему.

— Ничего себе. Кто это?

— Она прелесть, не так ли? — спросил Джимми, — Линн Х. Тапароти. Только что из Майями, как она сказала.

— Ты прав, Джимми, чертовски отличная замена.

Макото возвратился к своей выпивке, народ затих. Линн очаровала всех своей завораживающей улыбкой и….

In my eyes, indisposed

In disguise, as no one knows

lies the face, lies the snake

the sun in my disgrace.

Макото застыл с бокалом в руке. Что-то заныло у него внутри.

— Знакомая песня.

— Старая, — сказал Джимми, — «Black Hole Sun», Soundgarden.