Яростная Калифорния - Станислав Кондрашов

Острые проблемы городов?

— Мы отстаем с жильем. Строим полтора миллиона единиц жилья (дома и квартиры. — С.К.) в год, а нужно строить два миллиона. Надо увеличить правительственные субсидии на жилищное строительство по меньшей мере на пять миллиардов — до 25 миллиардов долларов за двадцать лет. Неважно с общественным транспортом. И есть большие проблемы в развитии и планировании городских центров. Зажиточные жители, как вам известно, бегут из центра в пригороды, потому что в городах тесно, грязно и небезопасно, к тому же растут налоги — они нужны, к примеру, для покрытия расходов на полицию. Но в пригородах жители стонут от высоких налогов на содержание школ, а в городах тот же налоговый пресс все сильнее давит на бедняков, по мере того как уменьшается прослойка более богатых и платежеспособных людей, бегущих в пригороды. Получается, что прогрессивный подоходный налог, взимаемый федеральным правительством, существенно сводится на нет регрессивными местными налогами, которые ущемляют бедных больше, чем богатых.

Современные американские города населены по принципу концентрических расходящихся кругов, причем, вопреки традиционным концепциям, бедняки живут в самом их центре, который загнивает.

Сан-Франциско?

— В Сан-Франциско отчетливо видны эти концентрические круги, как и в районе Большого Сан-Франциско, включающего города по берегу залива. Посмотрите на карту: собственно Сан-Франциско, вдоль залива — Окленд, Беркли, Ричмонд. Во всем районе сейчас 13—14 процентов негров. В Беркли их около 25 процентов, в Окленде — почти каждый третий житель. Так вот, если как бы сдавить залив, то в центре опять окажутся самые бедные жители, селящиеся ближе всего к берегу.

— Власти начали было расчистку трущоб на Фултон-стрит, на других улицах негритянского района. Но сейчас эту операцию замедлили... — профессор прервал объяснение, подбирая точное и нейтральное слово, — из-за расовой ситуации. Куда девать жителей после расчистки? Приходится учитывать их протест. Теперь усилия сосредоточены на оздоровлении и ремонте трущоб.

— С неграми, как вы знаете, проблемы огромные. Идет, например, процесс перемещения судостроительной и обрабатывающей промышленности из собственно Сан-Франциско в Ричмонд и Окленд. Как быть с неграми, работающими на перемещаемых заводах? Другой пример: автосборочный завод «Дженерал моторс» переведен из Ричмонда в зажиточный Фэрмонт. Части рабочих-негров обещали сохранить работу и на новом месте. Но не все хотят уезжать из гетто, где кругом свои, кругом негры. С другой стороны, белых жителей Фэрмонта не устраивает соседство с неграми — из-за расовых предрассудков, из-за возможных убытков вроде падения цен на землю и дома, которое обычно происходит, когда район чисто белый становится смешанным, из-за экстраналогов на школы. Да и в гетто взгляды меняются. Часть негритянских лидеров против интеграции, в ней видят измену расе. Подниматься со дна — так всем вместе, а не в одиночку, — вот растущая в гетто идеология, уже не либеральная, а скорее типа марксистской...

Из шестидесяти специалистов по городскому планированию, которым его колледж ежегодно выдает дипломы магистров, треть — иностранцы. Из иностранцев половина, как правило, оседает в Штатах, на родину не возвращается. Профессор Уитон говорит, что этот факт его не радует, а тревожит, вызывает нечто вроде угрызений совести, хотя прямой его вины и нет.

— Индийцы остаются практически все. Почему? Потому что здесь с такой квалификацией их ждет приличная работа и приличная жизнь. Он сможет найти место на десять тысяч долларов в год. А что ждет его в Индии? Две тысячи долларов в год, отсутствие машины, к которой он здесь привык, и хуже всего — чиновники, с которыми невозможно сладить. В добавление ко всему, по статистике средней продолжительности жизни, — он умрет через двадцать лет. Короче, я решил не брать аспирантов-индийцев, если вижу, что у них нет гарантированной работы на родине. Я не хочу разорять эту страну.

При последних словах он иронически усмехнулся, а я подумал о некоторых истоках американского суперменства. Конечно, не в силах Уильяма Уитона разорять или не разорять Индию, но и через его кабинет тянется каналец «утечки мозгов» в Америку из многих стран капиталистического Запада и «третьего мира». И он волен приоткрывать или закрывать этот каналец. Иностранцам без острого чувства родины, со взглядами индивидуалистов и буржуа, Америка дает много приманок — в виде высоких окладов, в виде хотя бы этой привлекательной игры молодых сил в кэмпусе Беркли, ошеломляющих автострад и сонма машин, прущего отовсюду богатства. Америка манит также полем приложения сил, передовой технической и научной мыслью, зорким вниманием к новым идеям, — ведь новые идеи несут прибыль. За это надо платить моральной изменой, отказом от патриотической ответственности перед своим народом и страной, минутами острой тоски и годами нелегкого приспособления к нормам чужой жизни. Увы, находятся люди, — и, судя по статистике «утечки мозгов», их немало — которые готовы заплатить эту цену за право индивидуально попасть в развитое индустриальное общество второй половины XX века, так как считают, что на протяжении их жизни им не попасть туда вместе со своей страной и своим народом...

Хаос Калифорнии профессор Уитон раскладывал как знакомый пасьянс. Потом я подумал, что этот стратег организует стихию преимущественно в своем мозгу. В калейдоскопической картине, которую пишет частная инициатива, городские планировщики меняют лишь штрихи. В штате Калифорния нет, например, центрального планового органа, регулирующего развитие городов. Мечты Уитона скромны — усилить общественный контроль над городской планировкой, дать местным властям хоть какие-то рычаги регулирования в масштабах «метрополий», примыкающих к большим городам. Это мечта не о прямом административном регулировании, которое Уитон отвергает в принципе, считая, что динамика прогресса лучше всего обеспечивается частной инициативой. Он имеет в виду регулирование при помощи правительственных субсидий — на жилье, на школы, на целесообразное размещение индустрии, — которые смягчили бы сегодняшнее противостояние бедности и богатства и сократили бы растущие запасы социального динамита в городах.

...Вечером я снова отодвигаю занавеску и с восьмого этажа смотрю на кургузые сверху, сплющенные человеческие фигуры, сведенные к головам, плечам и ногам, к солдатским фуражкам и бутсам, к пышным прическам и лакированным сапогам проституток. Опыт по преодолению отчуждения, по образованию непрочных молекул продолжается у «Клуба 219». И я думаю: по какой долгой цепочке должны путешествовать социальные лекарства, прежде чем от профессоров дойдут до уличной проститутки?

■

Границы гетто не демаркированы, а концентрические круги, распирающие Сан-Франциско силой внутреннего напряжения, не имеют, конечно, геометрически правильных очертаний. Дом № 1360 по Турк-стрит вполне приличен и стоит у краешка гетто, а не в клокочущем его эпицентре. В небольшом этом доме помещается доктор Карлтон Гудлетт во всех его ипостасях — врачебный кабинет свидетельствует о профессии медика, а тесные редакционные комнатки — о том, что он издатель и редактор газеты «Сан-Рипортер» — «крупнейшей негритянской газеты Северной Калифорнии». Слово «крупнейшая» не надо отрывать от слова «негритянская»: тираж «Сан-Рипортер» — десять тысяч. Кроме того, доктор Гудлетт — член Всемирного Совета Мира и председатель «Калифорнийской конференции христианского руководства» — филиала «Конференции южного христианского руководства», которая была основана покойным Мартином Лютером Кингом.

У доктора много энергии и мало времени, в чем я и убедился, подойдя к его оффису и увидев человека, который уже нервничал возле своей машины и уже опаздывал, так как в нерабочую субботу имел две нагрузки — председателя симпозиума «Черный сегодня» и организатора бойкота телевизионной дискуссии между Юджином Маккарти и Робертом Кеннеди; с утра оба сенатора прилетели в Сан-Франциско со своими свитами, мелькали кометами по его улицам, агитируя избирателей, а в четыре дня должны были встретиться в местной телестудии для получасового ристалища на глазах нации.

Доктор Гудлетт, как, видимо, догадался читатель, — негр, из этой доминанты проистекали его гнев и сарказм в субботнее утро 1 июня 1968 года; оба сенатора охотились за голосами негров, и, однако, среди трех корреспондентов, которые должны были интервьюировать их на телестудии, не было ни одного с темным цветом кожи. Снова белые будут говорить и спрашивать о неграх. Карлтон Гудлетт хотел выставить негритянские пикеты у телестудии и организовать публичный скандал: пусть-ка они попробуют эти пикеты пересечь...

А пока он сунул меня в свою маленькую обжитую машину и, выпуская часть энергии и гнева через педаль акселератора, помчался в Дейли-сити, где на территории Сан-Францисского колледжа происходил симпозиум «Черный сегодня».