Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов

Вендене, где в то время находился Магнус, возложили на него титул и знаки королевской власти и присягнули на его имя»2297. Все польско-литовские гарнизоны были изгнаны из крепостей и большая их часть перешла к Магнусу.

Как только это случилось, московский царь собрал огромное войско и торжественно въехал в Ливонию. Он принял под свое «верховное господство» «Мариенгаузен, Режицу, Люцин, Динабург, Когенгаузен до самого Ашерадена», и не делал ливонцам «никакого вреда, для того, чтобы слух о его милосердии распространился» как можно шире.

В душе Иван смеялся над доверчивостью ливонцев и благодарил Ходкевича за бездарное управление, отвратившее от поляков ливонские уезды. Как только Ливония была полностью занята русскими войсками, царское благодушие тут же закончилось. Натура взяла свое, и Грозный перешел к зверским репрессиям против мирного населения.

Первый акт трагедии разыгрался в Ашерадене. Там собралось огромное множество людей обоего пола и всякого сословия, в особенности же было много женщин и девиц. Там же находился престарелый ландмаршал, «человек почтенный и по летам и по высшим должностям, которые некогда он занимал». Московский царь приказал перебить без разбора всех, способных носить оружие, а «женщин и детей отдал на поругание татарам»2298.

Жители Вендена, куда после описанной расправы двинулся русский самодержец, решили лучше умереть, чем отдаться в руки царю-ироду. Они заперли городские ворота и просили Магнуса заступиться за них перед Иваном Грозным. Несчастный герцог с униженным видом, стоя на коленях, умолял царя о помиловании города и ползал у его ног, за что был «обруган князем, который даже ударил его в лицо».

«Убедившись, что влияние Магнуса нисколько не может послужить к их спасению, так как даже ему самому угрожает опасность, и видя себя со всех сторон окруженными и обманутыми вероломным неприятелем, жители под влиянием гнева, страха и отчаяния подложили под здания порох, и от этого взрыва погибло огромное множество людей обоего пола, всякого возраста и сословия, и почти весь цвет знати ливонской, сколько ее еще оставалось до сих пор»2299. Венденская трагедия свершилась после пяти дней непрерывной пальбы и осады со стороны русских войск2300.

Иван вошел в полуразрушенный город и воспылал жаждой крови. Возможно, ему импонировала мысль казнить тевтонов, сидя в их бывшей столице. Вот как повествует о его бесчеловечных делах Бальтазар Рюссов: «После этого великий князь производил в Вендене такое тиранство и поругание над женщинами и девушками, о каком не было даже слыхано у турок и других тиранов. Многих мужчин он велел сечь, затем избитых и окровавленных живьем жарить на огне; одному бургомистру он велел живьем вынуть сердце, одному священнику вырвать язык из гортани; прочих велел убивать с неслыханными пытками и муками, а потом, точно так же, как в Эрле и Кокенгузене, велел бросить мертвые тела в кучу на съедение птицам, собакам и диким зверям, запретив под страхом смерти своим людям хоронить их, как теперь, так и впредь»2301.

После массового самоубийства защитников Вендена и страшных экзекуций над населением крепости соседний город Ронненбург сдался войску Ивана без боя, и московский князь завладел всей Ливонией, за исключением Ревеля, Риги и немногих пограничных с ними крепостей2302.

Вторая осада Ревеля

Поздней осенью 1556 г. ревельцы получили верное известие о готовящемся на них нападении. «В сие время, – писал Н.М. Карамзин, – 50 000 россиян шло от Новгорода к Ревелю, коего граждане тщетно ждали вспоможения морем, из Финляндии, Швеции, Любека: корабли с запасами и с воинами тонули, или, уступая силе противных ветров, обращались назад. Все было в ожидании и в страхе, а король шведский, как бы в шутку, писал к Иоанну, что им нет никакой причины воевать друг с другом; что Швеция продает Ревель Немецкому Императору, и что царь, желая иметь сей город, может требовать его от наследника Максимилианова»2303.

Продажа Ревеля была выдумкой, но даже если бы она была правдой, это никак не подействовало на Ивана. 22 января 1577 г. его армия уже стояла под Ревелем, чтобы вторично подвергнуть его жестокой осаде.

Когда русское 50-тысячное войско заполонило все пригороды Ревеля и в пяти лагерях расположилось у его стен, вопреки ожиданию, «во всем городе не было видно ни одного отчаявшегося или печального лица, но все были веселы и бодры, и каждому казалось, что с его груди снят камень»2304. От перебежчика Мурзы Булата в Ревеле знали, что, во-первых, с войском нет царя, от которого нужно было ждать максимальной жестокости, а во-вторых, что оно – это войско – слабо мотивировано. В полководцах, как доносил Мурза Булат, не было бодрости, а в солдатах «нет доверенности к полководцам»2305.

В январе и феврале 1577 г. велся массированный обстрел города раскаленными ядрами; однако москвичи все больше отчаивались и не верили в то, что когда-нибудь смогут одолеть неприступную крепость. Ревельцы тушили пожары и делали успешные вылазки. В середине февраля в городе стало известно, что главный полководец русских – Иван Шереметев – убит, что русские потеряли в перестрелках более тысячи человек, многие из них тайно бежали из лагеря и что прибытие в войско царя «только басня, чтобы напугать как русских, так и ревельцев»2306.

В начале марта артобстрелы города усилились. Восьмого числа москвичи подобрались к гавани и сожгли ревельские суда, которых они раньше не трогали, создавая о себе благоприятное впечатление. Девятого марта ливонцы совершили вылазку и выбили москвичей из нижних шанцев. От пленных они узнали, что потери противника возросли до трех тысяч человек, 3 тысячи детей боярских уже ушли со своими людьми, подкоп был заброшен, артиллерия готовилась к отправке домой и, наконец, что русский царь приказал войску отступать2307.

Одиннадцатого марта русские освободили нижние шанцы и с орудиями переместились в лагерь у верхней мельницы. Ливонцев охватила радость, но она была омрачена ужасным зрелищем, от которого волосы у многих вставали дыбом: «Потому что там нашли половинки тел, руки и ноги, кисти рук и ступни тех, которые были убиты из замка при отступлении. Там нашли также 10 мертвых тел ревельских кнехтов и крестьян, замученных до смерти и раздетых донага»2308.

После семи недель осады русские войска сожгли свои станы и вышли из Ливонии.

Вслед за их отступлением «в апреле, всем воинам, гофлейтерам, бюргерам, крестьянам и всем батракам в Ревеле было разрешено идти опустошать русские земли в Ливонии. Тогда в поход вместе с другими отправились даже нищие с улиц, хромые и калеки, которые не могли ходить, и даже