Широкий Дол - Филиппа Грегори

Я попросила Гарри проводить меня к столу, а Джон позаботился о Селии, усадив ее на привычное место. Он уже почти сутки обходился без выпивки, и руки у него тряслись, а губы нервно подергивались. Но когда он вел Селию в столовую, голова его была высоко поднята и походка была прямой и ровной. Я исподтишка посматривала на них: они выглядели как герои романа, которым удалось выжить после самых страшных приключений, что волей автора выпали на их долю. Оба выглядели усталыми; Джон, что было естественно, плохо себя чувствовал чисто физически; а Селия, похоже, еще одну ночь не спала из-за вчерашней вспышки гнева; под глазами у нее пролегли темно-фиолетовые тени, но ее карие глаза выражали полную готовность выследить любого монстра, скрывающегося во тьме лабиринта, и сразиться с ним.

За обедом вина не подавали. Джон пил воду. Селия маленькими глоточками прихлебывала лимонад. Возле Гарри стояла его любимая пивная кружка, полная холодной воды. Вид у Гарри, естественно, был весьма кислый. Я же, храня мятежное молчание, предпочла лимонад. Никто из нас не сделал ни малейшей попытки хотя бы притвориться, что сегодня самая обычная трапеза. Собственно, всегда общий разговор начинала я, постепенно втягивая в него Гарри и Селию, но сегодня вечером я дулась, переживая свое поражение, к которому была совершенно не готова. Отобедали быстро, и когда мы с Селией встали из-за стола, чтобы оставить мужчин одних, я с облегчением увидела, что они оба поспешили направиться следом за нами. Мне совсем не хотелось оставаться один на один с Селией в гостиной у камина.

Мы очень рано заказали чай и продолжали сидеть в молчании, точно незнакомцы, с подозрением относящиеся друг к другу. Допив чай, я с решительным звоном поставила пустую чашку на блюдце и сказала Гарри:

– Ты не зайдешь ко мне в кабинет на минутку? Если, конечно, у тебя нет никаких неотложных дел? Я получила письмо насчет наших прав на использование Фенни, и мне бы хотелось вместе с тобой разобраться в этой проблеме, глядя на карту. – Заметив, что Селия не сводит с меня глаз, пытаясь понять, правду ли я говорю, я довольно резко прибавила: – Разумеется, если Селия тебе позволит. – И я увидела, как она вспыхнула и опустила глаза, в которых мелькнуло нечто весьма похожее на стыд.

– Конечно, конечно, – тихо сказала она. – Я все равно хотела пойти в библиотеку и немного почитать.

Стоило мне закрыть за собой дверь кабинета, как я, отбросив всякое притворство, резко повернулась к Гарри и, прислонившись спиной к дверной створке, повелительным тоном сказала:

– Ты должен немедленно прекратить это безумие! Ей-богу, Селия всех нас просто с ума сведет!

Гарри бросился в кресло у камина и надул губы, как школьник.

– Я ничего не могу поделать! – раздраженно бросил он. – Я говорил с ней сегодня утром, потому что вчера она даже слушать меня не пожелала, но и сегодня она твердила одно: «Я – леди Лейси», «Я здесь хозяйка, и в моем доме Джон ни капли вина не получит!»

– Селия – твоя жена, – жестко возразила я, – она обязана тебе подчиняться. И она привыкла подчиняться тебе и даже бояться тебя. Вот и попытайся ее запугать. Накричи на нее. Разбей об стену какую-нибудь фарфоровую безделушку. Можешь даже разок ударить свою жену, только сделай что-нибудь, Гарри! Ведь невозможно и дальше так жить!

Гарри испуганно вскинул на меня глаза и, заикаясь, пробормотал:

– Беатрис, ты забываешься! Мы же говорим о Селии! Я не могу ни накричать на нее, ни, тем более, ее ударить, как не могу и на луну полететь. На таких, как Селия, не кричат. И вряд ли я смог бы чем-то ее запугать. Я даже не знаю, как к этому подступиться. Да и не желаю этого делать.

Я прикусила губу, пытаясь сдержать закипающий гнев.

– Ну, как хочешь, Гарри. Но у нас будет на редкость жалкое Рождество, если Селия так и будет держать вино под замком. Она ведь даже тебе не позволяет после обеда выпить бокал порто. А как мы теперь будем принимать гостей? Что мы предложим тем, кто заедет к нам днем или к обеду? Этот ее план никуда не годится, да он и не даст ничего, и ты должен ей об этом сказать.

– Я уже пытался, – слабо отмахнулся Гарри, – но она гнет свое. Она, похоже, действительно решила во что бы то ни стало заставить Джона бросить пить. Представляешь, Беатрис? И ни о чем другом она даже слушать не желает. – Он помолчал, потом уже более мягким тоном прибавил: – И ведь она права, когда говорит, что все мы были счастливы, пока мама не умерла. Если Джон и впрямь перестанет пить, то у вас еще все может наладиться, Беатрис. А ведь это стоит любых жертв, не так ли?

– Да, конечно, – сладким голосом сказала я, – и все же, Гарри, меня очень печалит, когда Селия, которая всегда так заботилась о твоем комфорте, запрещает тебе самые невинные удовольствия – бокал шерри перед обедом или бокал порто с приятелем. Ты станешь посмешищем для всего графства, если об этом станет известно. Представь, какие шутки посыплются насчет того, что у нас в Широком Доле все теперь абсолютные трезвенники, а сам сквайр до такой степени под каблуком у своей женушки, что не имеет права даже стаканчик своего собственного вина выпить.

Уголки пухлых, как розовый бутон, губ Гарри опустились еще ниже.

– Это просто ужасно, я понимаю, – сказал он, – но Селия настроена чрезвычайно решительно.

– Но мы же ей не возражаем! – с фальшивым энтузиазмом воскликнула я. – Мы ведь тоже считаем, что Джон должен перестать пить! Дело в том, что вряд ли мы здесь способны сделать так, чтобы он не имел вообще никакого доступа к спиртному. Единственно правильное решение – это отправить Джона к такому врачу, который способен его вылечить. Я этим немало занималась и нашла некоего доктора Роуза из Бристоля, который специализируется как раз на подобных проблемах. Почему бы нам не отправить к нему Джона? Он мог бы оставаться там до полного выздоровления, а потом вернулся бы домой, и все мы снова могли бы быть счастливы.

Взгляд Гарри несколько прояснился, он явно повеселел.

– Да, и пока его здесь не будет, все снова станет таким, каким было всегда, – мечтательно сказал он.

– Ну, тогда ступай и прямо сейчас изложи этот план Селии, – сказала я. – И тогда можно будет убрать Джона из дома в течение какой-то недели.

Гарри, охваченный энтузиазмом, вскочил и выбежал из кабинета. А я стала ждать. Я перечитала письмо по поводу прав на использование реки – проблема водопользования всегда была сущим кошмаром для землевладельцев – и проверила по карте, какие могут быть к нам претензии. Собственно, претензии предъявлял некий фермер, живущий ниже по течению Фенни, который, следуя новому плану ирригации, стал выращивать у себя некоторые влаголюбивые культуры. Он прорыл несколько оросительных каналов и уже собрался открыть ворота шлюза, перегородившего Фенни, когда уровень воды в реке вдруг упал. Это было связано с тем, что нам вновь нужно было заполнить мельничный пруд. Если бы этот фермер, прежде чем строить дорогостоящий шлюз, внимательней следил за рекой, а не сидел, уткнувшись носом в книги, он бы заметил, что уровень воды в Фенни то и дело меняется.