Иллюстрированная библейская энциклопедия - Архимандрит Никифор

Купина (Исх. III, 2, 4, Втор. XXXIII, 16). Так называется терновый куст, бывший близ г. Хорива, который горел, но не сгорал и в котором Иегова явился Моисею, призывая его к избавлению народа израильского от рабства египетского. По учению отцов Церкви и по церковным песнопениям, горящая, но несгораемая купина в особенности прообразовала Матерь Божию, Деву Богородицу, пребывшую нетленной и по воплощении и по рождении от нее Сына Божия. По мнению большинства толкователей Свящ. Писания, означенный терновый куст принадлежал к одному из видов мимозы или акации, в обилии растущих в местах пустынных. Нынешние монахи Синайского монастыря св. Екатерины указывают означенный куст на в. от большой монастырской церкви.

Купцы (Ис. XXIII, 2). Один из древнейших видов торговли, несомненно, был караванный. Купцы, которым был продан Иосиф, принадлежали к караванным торговцам. Древнейшая торговля с Индией, о которой мы имеем несколько сведений, велась также караванным путем арабскими и египетскими купцами. Впрочем, существовала и морская торговля. Финикияне занимали первое место в качестве коммерческой нации, и их главным пунктом считался Сидон, а затем Тир. Об их торговле мы имеем замечательные подробности в кн. пр. Иез. (гл. XXVII, XXVIII). Торговля египтян также считалась очень значительной. Они вывозили товары из Индии и продавали их по различным берегам Средиземного моря. На странническую жизнь этих древних торговцев, по-видимому, и указывает св. апостол Иаков в своем Соборном послании (IV гл. ст. 13).

Курица, Петух – домашняя, общеизвестная птица. Во время земной жизни Господа Иисуса Христа куры составляли довольно распространенную домашнюю птицу в Иудее, что отчасти видно из Евангелия. Отсюда и яйцо в Н. З. встречается как обыкновенное средство питания (Лк. XI, 12). О пении петуха во время отречения ап. Петра от Господа свидетельствуют все евангелисты (Мф. XXVI, 34, 75, Мк. XIV, 30, 68, 72, Лк. XXII, 34, Ин. XIII, 38). Определять ночное время по пению петухов было делом общеизвестным (Мк. XIII, 35). На отличительные черты характера курицы-наседки как нежной и попечительной матери к своим птенцам указывает сам Спаситель в следующих трогательных словах, обращенных к Иерусалиму: Иерусалим, Иерусалим… сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица (кокошь) собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели (Мф. XXIII, 37).

Куропатка (I Цар. XXVI, 20, Иер. XVII, 11, Сир. XI, 30) – известная птица из породы куриных, с серым или отчасти красноватым оперением, короткими крыльями и небольшой головой; она бегает очень скоро и летает хорошо, но редко поднимается высоко. Населяет все страны Старого Света, за исключением Крайнего Севера. В Свящ. Писании о куропатке упоминается только в трех выше приведенных цитатах. В первой – Давид, преследуемый Саулом по горам и скалам пустыни Зиф, жалуется ему на несправедливость гонения и с горечью замечает, что царю недостойно гоняться за ним, как гоняются за куропаткой по горам. Во второй цитате пр. Иеремия уподобляет человека, приобретающего неправдой богатство, куропатке, садящейся на яйца, которых она не несла; и наконец, в третьей цитате – с куропаткой в западне (которая называется здесь охотничьей птицей) сравнивается сердце надменного, который как лазутчик подсматривает падение ближнего. В означенных словах указывается на способ ловли куропаток. Чтобы сделать свой лов обильным, охотники расставляют сеть подле клетки, в которой посажены уже пойманные куропатки, и так как эти последние призывают своим криком многих других, то и в сеть попадает их множество вследствие обманчивого призыва.

Кустарник. См. Растения в Палестине.

Кута (IV Цар. XVII, 24-30) – страна, из которой Салманассар, царь ассирийский, перевел жителей Кута и Вавилона, населив ими царство Израильское по разрушении оного. Смешавшись с немногими оставшимися здесь туземными жителями, новопоселенцы образовали из себя особенный народ, сделавшийся впоследствии известным под названием самарян, или кутийцев, по учению талмудистов. Вопрос о местоположении страны Куты очень спорный, и мы ничего не можем сказать положительного относительно оного. По Иосифу Флавию (Древ. XI, 8, 6 и сл.), самаряне считали себя потомками сидонян, и действительно доселе еще недалеко от Сидона есть город, называемый Кутин. Но тот же самый Иосиф Флавий в другом месте полагает область Киту в Персии (Древ. IX, 14, 3). Многие думали, на основании свидетельств арабских географов, что это была местность, лежавшая между реками Тигром и Евфратом и тождественная с существующими в настоящее время близ Вавилона развалинами: Таубах (Toiwbah). По мнению других, означенная местность находилась на берегах Персидского залива под названием Кула и называется в настоящее время Кузистаном. Кутийцы, по сказанию древних, были тождественны с коссеями и считались народом воинственным, который никак не могли совершенно победить персидские властители.

Куфа (II Езд. V, 32) – из служителей при храме, сыновья которого возвратились из плена с Зоровавелем.

Кушаия (лук Иеговы) (I Пар. XV, 17) – мераритянин, отец Ефана, известнейшего певца во времена Давида. В I Пар. (VI, 44) он называется Кишием.

Кущей праздник, или палаток (Лев. XXIII, 34-36, Ин. VII, 2) – один из трех великих иудейских праздников (Втор. XVI, 12), начинался в 15-й день седьмого месяца, т. е. тисри, соответствующего второй половине сентября и первой октября наших месяцев, продолжался семь дней и оканчивался восьмым, называемым по преимуществу святым и великим (Ин. VII, 37). Он был установлен в память 40-летнего странствования евреев по пустыне Аравийской на пути из Египта в Землю Обетованную. Народ выходил на все время этого праздника из своих домов и жил в кущах или палатках, сделанных из зеленеющих древесных ветвей, и весело проводил это время в кущах, веселясь пред Господом (Лев. XXIII, 39-43). Так как праздник Кущей, как сказано выше, приходился осенью, по собрании всех плодов земных и когда весь народ был свободен, то оный и праздновался особенно весело (Втор. XVI, 13, 14). В продолжение этого праздника приносилось множество жертв; кроме них каждое утро в храме совершалась жертва возлияния (см. это слово). В праздник Кущей года субботнего помимо сего читали и объясняли народу законы (Неем. XIII, 16, Ин. VII, 14, 15). Наконец, с пальмовыми и другими зелеными ветвями в руках, в храме торжественно воспевали хвалебные песни Господу. В этот радостный праздник и сам Господь Иисус приходил в храм и учил народ (Ин. гл. VII).

Л

Лабен, Мот Лабен – надписание псалма IX, 1: Начальнику хора. По смерти Лабена. Псалом Давида. Принимая слово Лабен за собственное имя, не без основания можно предполагать, что под сим названием, вероятно, разумеется один из начальников певческих левитских хоров времен царя Давида, умерший в его царствование (I Пар. XV, 18-20). Впрочем, другие принимают оное за нарицательное и переводят словом: сын, разумея под оным то Авессалома, то другое какое-нибудь лицо, по случаю смерти которого Давид написал означенный псалом. Последнее мнение принято и в Русском Синодальном переводе. Оно ближе соответствует еврейскому тексту, хотя и нельзя указать с точностью, кто именно разумеется в означенной цитате: начальник ли одного из певческих левитских хоров или какое-либо другое замечательное лицо, умершее во времена Давида.

Лаван (белый):

а) название местности, упоминаемой в кн. Втор. (I, 1), под которой большей частью разумеют Ливну. Вообще думают, что здесь был стан или одна из остановок, во время странствования евреев в пустыне (Чис. XXXIII, 20, 21);

б) (Быт. XXII, 23, XXIV, 24) – сын Вафуила, брат Ревекки и отец Лии и Рахили, жен Иакова, живший в месопотамском г. Харране. О жизни Лавана, насколько она открыта нам бытописателем, мы можем судить по тому живому участию, которое он принимал в бракосочетании своей сестры Ревекки с Исааком, и по тем отношениям, которые он имел к своему родному племяннику, Иакову. Услышав от Ревекки о прибытии в Харран Елиезара, раба Авраамова, Лаван немедленно пошел к колодцу и предложил ему гостеприимство (Быт. XXIV, 31). Затем, вместе с Вафуилом, Лаван признал, что сделанное Елиезаром предложение о браке Исаака с Ревеккой пришло от Господа, и они вручили Ревекку попечениям Елиезара (ст. 50, 51). Затем о Лаване не упоминается в Библии до самого того времени, когда Иаков, похитивший обманом у Исава право первородства, во избежание мщения своего брата должен был, по указанию Ревекки, бежать в Месопотамию в Падан-Арам (Харран) к Лавану, с тем чтобы взять себе в жены одну из дочерей его (XXVIII, 1, 2, сл.). С тонкой хитростью, которая несомненно напоминала Иакову о его собственном образе действий по отношению к отцу и брату, доставившем ему первородство, Лаван согласился принять в услужение своего племянника на два семилетних срока, предложив ему служить у себя по семи лет за каждую из своих дочерей, Лию и Рахиль. Затем, заметив особый успех в своем хозяйстве во время служения Иакова, он удержал его у себя еще на шесть лет, как наемника, обещав известное вознаграждение за его работу, но несколько раз обманывал его, переменяя условленную плату и причиняя ему разные притеснения (XXXI, 14). Несмотря на все это, Иаков, покровительствуемый Богом, сделался весьма богат мелким и крупным скотом, рабами, верблюдами и т. п. и возбудил сильную ненависть к себе со стороны Лавана. Тогда, не видя ни расположения к себе, ни справедливости от своего лукавого и своекорыстного дяди, Иаков решился тайно уйти от Лавана на свою родину со всем своим семейством и имуществом (XXXI, 1-21). Узнав о сем, Лаван пустился за ним в погоню, догнал его при Галааде и готов был нанести ему обиду, но Господь воспретил ему всякое неприязненное действие против Иакова, и он ограничился только заявлением, что у него украдены домашние боги кем-либо из его спутников. Впрочем, после тщательных розысков, оказавшихся неуспешными вследствие хитрости Ревекки, и обмена несколькими укоризнами с той и другой стороны Лаван и Иаков примирились между собой, заключили взаимный союз, и Иаков устроил прощальный пир. Вслед за тем на другой же день Лаван простился со своими внуками и дочерьми, благословил их и возвратился в Харран (XXXI). Засим о Лаване более в Свящ. Писании не упоминается. Все библейское повествование об отношениях Лавана к своему племяннику, без сомнения, читается с невольным чувством грусти и сожаления, как обрисовывающее характер первого в далеко не привлекательном виде. Но образ действий его, очевидно несправедливый и греховный пред Богом и людьми, не служил ли, по устроению Божественного Промысла, между прочим, и к вразумлению Иакова, что никакой обман не остается без должного возмездия, как и его обман с Исавом, и что мера, которою он мерил, возмерилась и ему (Мф. VII, 2);