Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада - Генри Хаггард

В его словах я уловил скрытую насмешку. Но я твердо решил хоть раз в жизни быть благоразумным. Поэтому не дал своей любви к приключениям ходу, чтобы не влезть в неприятности. И я ответил:

— Ты говоришь, я не отличаюсь храбростью и дрожу за свою жизнь? Может быть, ты прав. Тебе же я желаю счастья, Умбелази.

— Что такое счастье, Макумазан? — возразил Умбелази, схватив мою руку. — Иногда мне кажется, что счастье — это жизнь. Иногда же — вечный сон. Во сне не знаешь никаких забот, спят и честолюбивые замыслы. Те, кто не видит больше солнца, не страдают от измен неверных жен или неверных друзей. Если боевое счастье отвернется от меня, Макумазан, то хоть счастье вечного сна будет моим: никогда не соглашусь я жить под пятой Сетевайо!

И он ушел. Садуко проводил его немного, но под каким-то предлогом вернулся.

— Макумазан, друг мой, — сказал он, — наверное, мы расстанемся навсегда. Но у меня к тебе большая просьба. Она касается той, которая умерла для меня. Макумазан, мне кажется, что этот вор Умбелази, — вырвалось у него с злобным шипением, — дал ей много скота и спрятал ее или в ущелье Зикали мудреца, или где-нибудь поблизости, но на попечении колдуна. Если Умбелази проиграет, и я буду убит, этой женщине придется плохо, ведь она помогала ему в заговоре. Ее убьют, если поймают. Макумазан, я скажу тебе правду. Мое сердце все еще пылает: эта женщина околдовала меня, ее глаза преследуют меня во сне. В порывах ветра я слышу ее голос. Она для меня больше, чем земля и небо. Да, она причинила мне много зла, но я не желаю ей ничего дурного. Макумазан, если я умру, будь ей другом и позаботься о ней. Держи ее в своем доме хотя бы служанкой. Она относится к тебе лучше, чем к кому бы то ни было. А с ним, с Умбелази, она убежала потому, что он королевич. Безумная, она верит, что он будет королем. Но ты не оставь ее, Макумазан, увези ее в Наталь. Она сможет выйти там замуж, будет в безопасности. Панда тебя очень любит и помилует ее, стоит тебе только попросить.

Он провел ладонью по глазам, и я заметил в них слезы.

— Исполни мою просьбу, — пробормотал он и ушел прежде, чем я вымолвил хоть слово.

«Странный человек! — подумал я. — Просить меня быть опекуном Мамины! Благодарю покорно! Взять ее служанкой в свой дом после того, что я знаю о ней? Я все же надеюсь, что события развернутся так, что мне не придется никогда спасать эту женщину».

«Этот вор Умбелази…» Странные слова в устах Садуко накануне совместного рискованного мероприятия… «Безумная, она верит, что он будет королем». Не менее странные слова! Садуко не верит, что Умбелази будет королем?! Однако собирается участвовать в этой борьбе за трон, Садуко, сердце которого пылает любовью к женщине, ушедшей с «этим вором Умбелази»! Будь я Умбелази, я не хотел бы иметь Садуко своим советчиком. К счастью, я не Умбелази и не Садуко. Завтра я отправлюсь в Наталь — и прощай страна зулусов.

Но вышло все не так. Я не выехал на следующий день и надолго застрял в стране зулусов. Вернувшись к моим фургонам, я обнаружил, что мои волы таинственным образом исчезли с луга, где они обычно паслись. Я послал всех своих охотников на поиски. Мы остались вдвоем со Скаулем, чтобы не оставлять в это тревожное время фургоны.

Прошло четыре дня, прошла неделя — ни об охотниках, ни о волах ни слуха. Наконец я получил известие, что охотники нашли волов далеко от лагеря, но при попытке вернуться в Нодвенгу были встречены отрядом из партии Сетевайо и ушли за реку Тугелу в Наталь, откуда боятся вернуться.

В бешенстве осыпал я проклятиями и ругательствами несчастного гонца, доставившего мне это известие и присланного неизвестно кем. Но поняв бесполезность ругательств, я отправился к королевскому краалю и попросил свидания с самим Пандой. Меня сразу допустили к нему. Я застал короля в обществе слуги, который большим щитом защищал его от солнца. Панда горячо приветствовал меня, а я рассказал ему свою неприятную историю с волами. Он отослал слугу, и мы остались одни.

— Макумазан, — сказал он, — ты меня винишь за эти события. Разве ты не знаешь, что я теперь никто в своем собственном доме? Я мертвый человек, за наследство которого дерутся сыновья. Я не могу тебе сказать точно, кто угнал твоих волов. Но я рад, что из-за этого ты не можешь уехать. Отправься ты в Наталь, и узуту убили бы тебя по дороге, ведь они считают тебя советчиком Умбелази.

— Я понимаю, о король, — ответил я, — и допускаю, что благодаря потере волов я спасся. Но что же мне делать? Я хочу покинуть страну. Не дашь ли ты мне волов для моих фургонов?

— У меня нет объезженных волов, Макумазан. Ты ведь знаешь, что у нас, зулусов, мало телег. Но если бы они у меня были, я бы их тебе не дал потому, что не хочу, чтобы твоя кровь пала на мою голову.

— Ты скрываешь от меня что-то, о король, — сказал я прямо. — Чего ты хочешь от меня? Чтобы я остался в Нодвенгу?

— Нет, Макумазан. Мне бы хотелось, чтобы ты отправился с моим собственным полком, который я пошлю в подкрепление моему любимому сыну Умбелази, когда начнутся военные действия, и он сможет воспользоваться твоими мудрыми советами. О Макумазан, я скажу тебе правду. Сердце мое любит Умбелази, и я боюсь, что Сетевайо победит его. Как его спасти? Я не знаю. Я не должен слишком открыто принимать ту или другую сторону. Но послать свой полк, будто для твоей охраны, имею право, если ты согласишься. Как мое доверенное лицо ты будешь следить за ходом битвы и докладывать мне. Скажи, ты пойдешь?

— Зачем мне идти? — ответил я. — Кто бы ни победил, меня могут убить. А если победит Сетевайо, меня убьют наверняка. И все это зря.

— Никто — ни победитель, ни побежденный — под страхом смерти не посмеет поднять копье против тебя, — возразил Панда. — Хоть в этом не посмеют меня ослушаться. О, умоляю тебя, не покидай меня в беде! Пойди с полком, который я пошлю, вдохни мудрость свою в сына моего Умбелази. А я клянусь головой Лютого владыки — Чаки, что награда за это будет велика. Я позабочусь о том, чтобы ты покинул страну зулусов не с пустыми руками.

Я все еще колебался, так как подозрительно относился ко всей этой истории.

— Макумазан! — воскликнул Панда, — надеюсь, ты не покинешь меня. Я боюсь за Умбелази, которого люблю больше всех своих детей. Я страшно боюсь за него, — и бедный отец разразился слезами.

Без сомнения, это было глупо, но вид старика, оплакивавшего своего любимого сына, которого он считал обреченным на гибель, растрогал меня так, что я забыл всякую предосторожность.

— О Панда, — вырвалось у меня, — я отправлюсь на поле битвы с твоим полком и буду помогать сыну твоему Умбелази.

Глава XIII