Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

на постройку колодца. Ссуду барон дал, колодец выкопали. Но Ротшильд пошёл дальше. Он взял посёлок под свою опеку, приобрёл его землю, прислал из Франции агрономов, стал выращивать виноград и основал вот этот винодельческий завод, работающий до сих пор. Предлагаю зайти и посмотреть.

Во двор навстречу им вышел одетый в серый костюм и белую рубаху мужчина. Он, конечно, знал о пребывании в стране Черчилля, но его появление здесь без предупреждения было для него неожиданным. Он сразу узнал его среди шедших по двору солидных людей.

— Рад видеть вас, господа, на заводе «Кармель Мизрахи». Я управляющий предприятием Яков Каминер.

— Покажи нам, Яков, твой завод, — попросил Сэмюэл.

— С удовольствием.

Он провёл их по коридорам заводоуправления, и открыл дверь в помещение, откуда на гостей пахнуло прохладой и свежестью. Это был зал, представляющий собой огромный погреб с высоким сводчатым потолком длиной в несколько десятков метров. По обеим его сторонам стояли огромные дубовые бочки.

— Здесь наши вина вызревают. Вот в этой бочке знаменитое Каберне Савиньон, в этой — Мерло, а здесь — Шардоне. Есть и другие сорта. Желаете попробовать?

— Почему бы и нет?! — произнёс Черчилль. — Будет что вспомнить.

— Угости-ка нас, Яков, хорошим вином, — поощрил управляющего Верховный комиссар.

Тот понимающе кивнул. Они вышли из зала, прошли по пахнущему сыростью и плесенью проходу и оказались в небольшом уютном помещении. Оно было как раз и предназначено для таких визитов и дегустаций. В комнате стояли столы и стойка, за которой на полках в стене лежали наполненные вином бутылки.

— Садитесь, господа, — сказал Яков. — Я позову официанта.

Он вышел из комнаты, и через несколько минут вернулся с мужчиной средних лет, одетым в простой чёрный костюм. Тот с интересом взглянул на присутствующих, накинул на себя и умело завязал на спине белый фартук, и принялся расставлять на столе, за которым сидели гости, бутылки, бокалы и лёгкие закуски. Рутенберг сразу почувствовал вкусный запах козьего сыра. Потом официант открыл бутылки и разлил вино по бокалам. Все с любопытством смотрели на Черчилля. Он пригубил бокал, несколько раз перекатил вино во рту и с удовлетворение проглотил.

— Прекрасное вино. Не хуже того, что я пил во Франции.

Все заулыбались и отпили из бокалов. Потом ещё и ещё. Выпивка, конечно, вызвала аппетит, и в короткое время всё съестное со стола было сметено. Видавший виды официант сразу выставил на стол дополнительную закуску. Понравились Черчиллю вина и из других бутылок.

— Я не большой знаток вин. Я больше разбираюсь в виски. Недалеко от моей усадьбы в Англии находится небольшой завод, который производит виски для королевского двора и парламента. Мы с владельцем завода друзья, он и сам член палаты лордов. Я от него как раз и получаю свои бутылки. Но мне кажется, это прекрасные вина, и их стоит продавать в Европе.

— Господин Черчилль, Эдмон де Ротшильд никогда не выбрасывает деньги на ветер, — осмелел Каминер. — Его специалисты изучили наш район и сообщили ему, что на здешней почве в наших условиях можно выращивать хорошие сорта винограда и делать вина не хуже, чем в Бордо. Так и оказалось. Уже много лет мы продаём наши вина и в стране, и в Европе. Доходы от продажи идут на нужды всего поселения, на расширение производства и оснащение завода новым оборудованием.

— Мне рассказывали о ещё одном винзаводе на севере, — произнёс удовлетворённый Черчилль. — Я понял, что его тоже построил Ротшильд.

— Да, он в Зихрон Якове, — объяснил Каминер. — Но наш завод первый. Ему скоро сорок лет.

Министр поднялся со стула в состоянии лёгкого опьянения. Он дружески пожал руку Якову, поблагодарил, и направился к выходу. Сэмюэл и Рутенберг вышли вслед за ним. Машина здала их на улице возле ворот. Они выехали из посёлка посмотреть на виноградники и апельсиновые плантации. Поселенцы работали на полях, с интересом разглядывая сидящих в автомобиле людей. Черчиллю захотелось поговорить с ними, и он попросил остановиться. Все вышли из машины вместе с ним и углубились в виноградник. Работники довольно быстро сообразили, с кем говорят, но не растерялись. Черчилль спрашивал, а Сэмюэл переводил. Министр после винзавода был в благодушном настроении и оказался весьма доволен беседой.

К их возвращению в посёлок о визите Черчилля уже знало почти всё взрослое население. Когда они подъехали к дому, где располагался местный совет, там уже собралось несколько десятков человек. Опытный политик Черчилль предпочитал общаться с людьми без церемоний. Он подошёл к ним и стал расспрашивать их о жизни и работе. Они сразу почувствовали симпатию к нему, человеку из другого мира, шутили и смеялись, пожимая ему руки. Черчилль весело и искренно улыбался им в ответ.

Когда возвращались в Яффо, он молчал и думал о своём. Когда все вышли из автомобиля возле особняка, нанятого для семьи Черчилль, он прервал молчание.

— Благодарен вам за прекрасную поездку, господа. Давно я не общался с народом так, как сегодня. Эти люди преодолеют все преграды, но свою страну построят. В этом я абсолютно уверен. Теперь смысл концессий для твоих предприятий, Пинхас, представляется мне более ясным и понятным. Ведь ты это делаешь для людей, в том числе и тех, с которыми встретились в этом замечательном посёлке с таким необычным названием Ришон-ле-Цион.

Вечером Ротшильд, Сэмюэл и Рутенберг проводили семью Черчилль на корабль, стоящий в нескольких сотнях метров от берега. Министр колоний, баронесса Клементина с дочерью и сыном сели в лодку. Британские военнослужащие налегли на вёсла, и лодка отчалила от пристани. Тёплый вечер опустился на море, и Рутенберг уже с большим трудом различал фигуры людей, поднимающихся на борт корабля.

Глава V. Во главе обороны ишува