Сын Моржа и Куницы - Елисей Дым

Ну, или нечто подобное. Отец всегда поминал качучу, видя как Егор прыгает и потрясает руками, изображая танцы африканских туземцев.

Лемухори злобно сверкали глазами из ямы. Потом исчезли. Наружу высунулась пегая морда, покрытая старыми шрамами.

Морда распахнула пасть и пронзительно завизжала.

Хвостатый старикашка объявил второй тайм.

Егор принялся торопливо набирать снаряды, цепляя их прямо на одежду. Набрал изрядно, даже подумал набить ещё и рюкзак, но не стал. Что-то не так с этими орехами, ладони уже начали подгорать, а место, куда так удачно попал шрамоносец, пекло просто невыносимо.

Он смахнул накатившую слезу.

И прислушался.

Раньше не обратил внимания, но сейчас было слышно как в окрестных рощицах и зарослях кустов пересвистываются лемухори. На Егора собиралось ополчение. Да какое здоровенное!

Прикинув каштан к носу, Егор подхватил рюкзак и дал стрекача.

Врага надо бить по частям, а не атаковать в лоб целую армию! Тем более, что голова буквально раскалывалась от боли и мир то и дело закрывала пелена слёз.

…Бежал долго.

Позади осталось несколько каштановых рощ, пошли в основном вязы и берёзы. Понятно, что местные аналоги, но на привычные весьма похожи. Только вот кора у берёз с зеленоватым отливом, а так — берёза обыкновенная, даже на излом пахнет привычно.

Остановился лишь когда добрался до огромного поля, заросшего высокой травой, среди которой там и тут виднелись яркие пятна местных цветов. Впереди, дальше, поднимался пологий холм, а за ним, уже на горизонте, темнела полоса леса. Ещё несколько холмов пониже были разбросаны тут и там.

Запыхавшийся Егор остановился, согнулся, уперев руки в колени. Отдышался и обернулся. Где-то далеко едва слышно пересвистывались лемухори. Но всех заглушал мощный глас, выводивший переливчатую песнь победы.

Морду певца Егор запомнил и при случае собирался навестить.

Морду навестить. Желательно сапогами.

Не так гостей надо принимать!

Покопавшись в рюкзаке, нашел чудо советской фармацевтики, тюбик с мазью «Левомеколь» и щедро намазал лоб. Ещё вспомнил, что при ожогах крапивой рекомендуется промыть обожжённое место холодной водой. Огляделся и побрёл налево, где надеялся найти исток того ручья, который выбегал на пляж.

Искать пришлось долго, больше часа.

Но в конце концов, забравшись поглубже в лесок, ручей нашёл, и даже с парой глубоких бочаг. Удалось и самому искупаться и одежду от соли отстирать. После чего Егор, в одних только хлюпающих ботинках, отправился на опушку, сохнуть.

Солнце как раз поднялось, становилось жарко.

Почему-то на ум пришла книга «Гиперболоид инженера Гарина». Там тоже кое-кто, а конкретно — сотни женщин, были в одних только туфельках. Затем вспомнилась Куней, как она летела над обжигающим песком. А ещё — облепившие её мокрые волосы и мелькание кружевного белья.

И болезненный толчок в грудь от её напарника.

Мысли кружились хороводом и все дурные.

Одно хорошо — кожа унялась. Что уж помогло, неизвестно, но теперь она тихо ныла. А ладони почти совсем прошли, и Егор мог копаться в рюкзаке не изображая из себя краба с клешнями.

Чем он и занялся, добыв чёрный хлеб в нарезку и пару шматков сала.

После быстрого перекуса спрятался под дерево, в тень, оставив сохнуть одежду на ярком солнце. А сам обдумывал ситуацию. Сейчас, по здравым размышлениям, Егор уже сомневался, что его хотели убить.

Та огненная хреновина появилась не зря. И не зря он очутился в другом мире. Это план. Хоть и звучит безумно.

С другой стороны, не безумен ли флакон с концентратом зелени и жизни?!

Значит, рано или поздно, рыжая с седым должны появиться. Но раз Егор сейчас один, план дал сбой. Что-то пошло не так, как любят говорить в сети. И теперь главная задача Егора — выжить. Нет, это главная задача на все времена, но сейчас особенно, ведь та стрёмная парочка призналась, что за Егора им крупно заплатили. Круглым золотом, как они выразились.

Наёмники, значит.

И надо лишь дождаться, когда они найдут подопечного.

Егор решил ждать.

Но не просто ожидать у моря погоды, а, по возможности решить все насущные проблемы.

Раскладывать на траве и пересчитывать содержимое рюкзака он не стал. Какой смысл? Провалами в памяти не страдал, что вчера собирал — помнил. И если у тебя с собой пара коробков спичек и пара газовых зажигалок, то хоть ты их восемь раз пересчитай, а вместо двух — трёх не станет. Делением они не размножатся. Всё что есть, то есть, нового не прибавится.

Поэтому первая проблема вырисовывалась банальная.

Вода.

С едой проще. Хлеб, сало, твёрдый сыр и два десятка шоколадных батончиков дадут не меньше недели нормальной жизни. Вода же кончится завтра к вечеру, как ни растягивай. Значит, надо искать родник или возвращаться к тому ручью. Но ручей грязноват, купаться ещё можно, а вот пить не хотелось бы.

Потому — родник. Или ручей почище.

Русло ручейка было сильно извилистым, но направление казалось понятным — вода текла откуда-то с возвышенности, может даже с того крупного холма. В любом случае добраться до холма и осмотреть окрестности пока не стемнело, казалось хорошей идеей.

Так Егор и сделал. Через пару-тройку часов одежда высохла, даже ботинки казались лишь едва сырыми. Натянув джинсы, рубашку и повязав вокруг пояса куртку, он двинулся в сторону самого высокого кургана.

Солнце уже садилось, но по прикидке Егора он успевал добраться засветло.

Пожалуй, курганом этот холм называть не стоило. Широкое, в пару километров, основание с небольшим подъёмом, в центре переходящее в крупный холм, взобраться на который казалось делом непростым.

Вблизи оказалось, что карабкаться по скользящей под ногами свежей траве не придётся.

Нашёлся иной путь.

Уже изрядно завечерело. Егор ошибся с оценкой расстояния, и солнце висело над самым горизонтом, там где море. Сизые тени накрывали мир, быстро темнело. Но что радовало — ночевать у подножия холма точно не придётся. Наверх вела широкая лестница-серпантин из тёсаного в незапамятные времена гранита. По краям почти гладкие, в центре ступени несли следы бесчисленных ходоков. Некоторые — разбиты вдребезги, и чем ближе была вершина, тем больше было порушенных ступеней.

До вершины холма лестница сделала два резких поворота, с широкими площадками на каждом. Когда-то каждая площадка была огорожена парапетом, но сейчас остались лишь поваленные и разломанные камни.

И чем выше Егор поднимался, тем более удивительный вид открывался.

На холме росли руины.

Вот прямо росли, другого слова не подобрать. Из травы и кустарника поднимались полуобрушенные стены, косо срезанный неведомым оружием донжон, пара рассыпавшихся гранитными блоками привратных башен. И всё — затянутое жаждущим