Сын Моржа и Куницы - Елисей Дым

вытянула! — безудержно хвасталась девчонка и незаметно для себя роняла слёзы.

— Дредмос? И… фрагглы?

— Ой! — порозовела девица, достала из воздуха платок и промокнула слезы со щёк. — Ты ведь ещё не знаешь. Помнить не можешь. — И тут же воссияла как тёплое солнышко. — Деда! Ох, как я тебе завидую! Ты ведь первым начнёшь строить дредмосы, да и фрагглы разработаешь… с кем? — она задумалась, уперев палец в ямочку на подбородке. — Джуля Корвин? Азамат Ледовой? Не, не помню, историю учила кое-как.

Она придвинулась ближе и снова обняла, уткнувшись лицом в Егора. Тот осторожно прикоснулся к её волосам, погладил. Девица замурлыкала. Но вдруг отпустила и отшагнула, стремительно посерьёзнев. Даже как-то погасла внутренне.

— Слушай, деда. Я ведь тут зачем? Тебя ждала. Хочу попросить…

Она замялась.

Вздохнула и решилась.

— Короче, дед. Ты маму мою не отправляй на жёлтое. Нечего ей там делать.

— Жёлтое?

— Потом узнаешь, — пробурчала заметно посмурневшая девица. — Потом… Не помню когда, в истории тону. Мамане лет восемь будет. Или одиннадцать? Короче, не надо ей в жёлтое…

Егор просьбу обдумал.

Что-то не складывалось, как тогда, у больницы.

— Не на жёлтое. И когда-то позже узнаю. В будущем.

— Ну! — и девчонка отвела взгляд.

Помолчали.

— Погоди, но если я чего-то изменю в будущем, то ты-то родишься?

— Не знаю. Не знаю, деда… Якори на верхотуре Скорлупы сбросила, мойрам дарами поклонилась. Надеюсь, — нервно дёрнула плечом девица и призналась: — Знаешь, чего будет жаль больше всего? Подарок твой, мой «Тикуам». Ты ж дредмосы взялся проектировать, чтобы мне первый из них подарить.

Она обернулась и долго смотрела на громадную тень за спиной.

Выдохнула.

— Деда, я смогла купить лишь четверть часа разговора.

— Кончились?

— Да. Мне тут мигают, что минута или две.

— Прощаемся, да?

В ответ девчонка крепко, до боли, обняла Егора.

Отодвинулась.

— Как тебя зовут?! — вспомнил Егор о важном.

— А не скажу! — лукаво улыбнулась тающая в воздухе сумасшедшая пришелица из неизвестного будущего. — Мамань травила, что имя ты мне придумал. Так что старайся!

Её не стало.

Каменные глыбы на вершине с сухим шорохом рассыпались в песок, а тот медленно исчезал, тонул в земле, оставляя на поверхности лишь горы мха и перекрученных плетей плюща. Балюстрада с треском рухнула, её перила и балясины бледнели и исчезали. Последними пропали мох и плющ. Остался голый холм, поросший невысокой травой. Да и сам холм, вроде, сильно ниже стал.

Растворилась в густой предночной синеве и тяжкая тень.

«Тикуам» последовал за хозяйкой.

…Егор выбрал место на самой вершине. Расстелил пенку, повечерял хлебом и сыром, скупо запил водой. И лег навзничь, положив мачете под правой рукой.

Когда пала ночная тьма, на чёрном небосводе засияли острые светлые точки и выкатилось пара светлых пятен, из-за горизонта в небо ударили три тонких огненных столба. Поднялись до звезд, изогнулись сияющими плетьми и рухнули, разрубая неведомое. Встало алое зарево. Затрепетало.

Через вязкие долгие минуты донёсся глухой рокот и земля дрогнула.

Алое полотнище на горизонте побледнело и пропало.

Егор закрыл глаза.

Завтра, всё завтра.

ГЛАВА 4. Баржи Абаддона и побег за медведем

Проснулся Егор до рассвета.

Ну как до? Может и после, понять сложновато. Было непривычно темно. Небо затянула низкая туманная пелена, пятно солнца у горизонта едва угадывалось. В погоде ли дело или местной космологии, но всё вокруг казалось серым и унылым. Выцветшим, как древнее фото.

Бледная трава, серые купы деревьев, чёрная полоса далёкого леса. Даже ветер стих. Мир казался вымершим. Лишь одно оживляло — он, Егор, заставивший себя встать, экономно почистить зубы, прополоскав рот и сплюнув всего-то глоток воды, да какие-то тёмные точки, то медленно парящие, то шустро взлетающие и падающие под низкими облаками.

Прищурившись до рези в глазах, Егор решил что точки синие. Почему — сам не понял, но убеждённость была. А вот что это за птицы или звери такие — так и не разглядел.

Вчера их не было. А сегодня — вон, роятся.

С трудом запихнув в себя кусок сыра и ломоть почерствевшего хлеба, Егор сделал пару глотков и убрал пластиковую бутыль в рюкзак. Давешние приключения не остались без последствий. Ладони зудели и шелушились, а со лба Егор, морщась, стряхнул крупные хлопья сухой кожи. Чем бы ни был местный каштан, защищаться он умел.

И хвостатые твари им умело пользовались!

Выкинув из головы мелких засранцев, Егор собрался. Упаковал и каштаны, решив их взять с собой. Свернул пенку, сложил рюкзак и двинулся посолонь (насколько это можно было определить без солнца на небосводе) по вершине холма, внимательно оглядывая равнину и ближние рощи.

Вода.

К вечеру или завтрашнему утру запасы кончатся.

Нужен родник или чистый ручей.

Колодец копать не хотелось, как и заниматься очисткой воды из найденного вчера ручья. Да и не был Егор знатоком этого дела, так, наслушался инструкторов во время нечастых туристических походов с отцом. С собой захватил и фильтры, и обеззараживающие таблетки. Но, насколько помнил, лучше найти приличный источник, чем возиться с плохим.

Обойдя холм, Егор наметил на равнине пару перспективных мест под колодец. Трава в тех местах была гуще и на вид свежее. А вот ручья или какой речушки не нашлось. Потому решил добраться до виднеющегося в нескольких километрах леса, примерно в том же направлении, где ночью вздымались и падали огненные хлысты.

Берег и море оставались позади, возвращаться к ним отчаянно не хотелось.

— Старый козёл, — пробормотал Егор, вспоминая седого. — Чтоб тебя лемухори съели.

И, слегка покраснев, огляделся. Не то чтобы принял россказни вчерашней незнакомки за чистую монету, но мало ли? Чем бог не пошутит, пока дьявол отвлёкся. И, может, она сейчас наблюдает через скрытую камеру, а Егор детской руганью роняет высокое звание рода Метелицы.

Ведь если есть внучка, а он в будущем — дед, то род точно есть?

Да и странноватая записка отца на ум пришла.

Окончательно запутавшись в противоречивых мыслях, Егор решил с ребячеством покончить. Нашёл место, где вчера разговаривал с незнакомкой, подобрал из травы пару невзрачных камешков и сунул в рюкзак. На память.

И решительно направился к лестнице. Пора. Никакого отступления, только вперёд!

Да и тянуло туда, где ночью полыхало зарево.

Страшно? Да. Опасно? Наверняка.

Тянуло.

Тащило за шкирку.

И Егор поддался. Закинул за плечи