Сын Моржа и Куницы - Елисей Дым

class="p1">Седой поднялся, энергично помахал руками, внимательно осмотрел Егора. Одобрительно хмыкнул при виде плотных джинсов, крепких ботинок, кепки с козырьком и повязанной вокруг талии ветровки. Осмотрел рюкзак, кивнул.

— Идём?

Девица с некоторой тоской огляделась, пошуршала в своей котомке, достала батончик, с недовольной миной убрала и согласилась:

— Идём.

Они направились на выход с территории больницы. За забором свернули направо, перебежали через дорогу и двинулись вдоль трамвайных путей. Красноволосая Куней развлекалась, бегая по путям туда-сюда и выпрыгивая едва ли не из-под носа у трамваев. Те отчаянно звенели, а один из вагоновожатых даже всерьёз погавкал с хулиганкой.

Когда маленькая экспедиция добралась до моста через Каменный лог, Егор не выдержал.

— Может скажете куда идём? Мы же посреди города. Могли бы сесть на трамвай или автобус, доехать до места.

Парочка изумлённо переглянулась.

Седой поскрёб бороду.

— Да тут уже рядом, скоро будем.

Они пересекли мост, — Егор ненадолго остановился и полюбовался крутыми и глубокими склонами лога, заросшими кустарником, берёзами, липами и вязами, — ещё раз перебежали дорогу перед отчаянно сигналящими машинами и двинулись по-над логом в сторону старого центра города.

По дороге девица и её напарник перебрасывались не слишком понятными Егору фразами. Это слегка обозлило и он вмешался в разговор:

— Так куда идём-то?

— Да вот, почти пришли, — седой ткнул в сторону вертикальной стены обрыва, сложенной из мощных известняковых плит. — Вон, видишь дерево? Там наша тропа начинается.

Егор молча пожал плечами. Деревьев там много, но какая тропа по такому крутояру?

Но спорить не стал, последовал за парочкой.

Вскоре были на месте. Девица уселась на валун, нависающий над самой пропастью, достала очередной батончик и с хрустом в него вгрызлась. Седой залез в свой рюкзак обеими руками и рылся, недовольно ворча.

Егор подошёл к Куней, взглянул вниз и отшатнулся.

Ноги задрожали. Красиво, но дух перехватывает.

И ещё он очень вовремя вспомнил, что за это время так и не узнал имя здоровяка. Обернулся и увидел того, подходящего с какой-то красной штукой в руке.

— Может познакомимся, наконец? — спросил Егор. — Я Егор Мете…

— Да, — кивнул седой и столкнул Егора с обрыва.

ГЛАВА 3. Ушастый спецназ и хозяйка первого дредмоса

Перед глазами Егора пролетела вся его жизнь.

Нет, чушь!

Ничего не пролетало.

Летел Егор. Падал на заросшие зеленью склоны. На безобидно-пушистые кроны деревьев, которые вскоре сменятся острыми сучьями, раздирающими плоть.

От сильного толчка в грудь Егор испытал совершенно детскую обиду. Будто он в детском саду и только что отобрали и сломали любимый жестяной самосвал. Как так-то? Он же познакомиться хотел, как с человеком! И вчера полдня потратил на беготню по магазинам, а теперь всё купленное просто брякнется об землю и разлетится по кустам?

О себе Егор почему-то не подумал.

Впереди и ниже блеснуло холодом. Речка Липовка, узкая лента тёмной воды, — курица перепрыгнет! — и заболоченные берега.

Егор закричал.

Молча.

И — влип как муха в паутину, мир замер.

Что-то особенное потянулось к Егору от речки.

Но в тот же миг перед Егором распахнулось огромное огненное колесо, завертелось, раскидывая искры и пламя, обожгло дыханием доменной печи. В центре пламенного диска разверзлось отверстие, куда Егора и втянуло, будто огненный великан мошку вдохнул.

…Свалился Егор в море.

С плеском, шумом, глубоко уйдя под воду.

Он сразу понял — море, по горькой соли во рту. Ну и волны здесь недетские, накрывали с головой. А прибой шумел далеко, особенно для того, у кого кость тяжёлая.

Но обида так жгла, что Егор яростно замолотил руками и ногами. Молотил и молотил, борясь с тем самым привычным ломиком и совершенно новой тяжестью, промокшим рюкзаком на спине. Вбивал руки и ноги в воду, отталкивался. Снова и снова. Яростно и зло. Даже помстилось, что стальной лом в груди не столько мешает, сколько помогает, увлекая за собой.

А потом — раз! И опора под ногами. И воды по пояс.

Лишь тяжёлые волны бьют в спину и мотают в холодных объятьях.

Егор выбрел на пологий пляж из крупного чистого песка, скинул рюкзак и упал, задыхаясь. И подумал, что как-то многовато приключений за последние дни.

Сплюнул тягучей, горькой слюной и крикнул:

— Старый козёл!

И ещё раз. Потом просто шептал проклятья вероломному напарнику рыжевласки.

Утёр с лица воду, отжал волосы.

Поднял взгляд.

Умолк.

На бледно-голубом небе, в стороне от неяркого солнца, почти над самым горизонтом висели два белёсых пятна. А сильно левее — ещё одно, маленькое, едва заметное, полумесяцем. А почти над головой, невысоко, расплывалось круглое дымное облако, быстро уносимое свежим ветром.

Егора передёрнуло в ознобе. Он нервно огляделся, схватил рюкзак, вывалил из него упакованные в толстый полиэтилен вещи прямо на песок. Выхватил длинное, почти в локоть, грубо сделанное мачете, купленное вчера у старика на рынке, и лишь после этого позволил себе вздохнуть.

Постоял, вертя головой и замерзая под свежим прохладным ветерком. Воткнул нож в песок, вытряхнул воду из рюкзака, как смог, отжал пенку и принялся складывать вещи в рюкзак, запихивая грубо, лишь бы побыстрее, и чтобы влезли. Теперь тот бугрился, будто в него напихали камней.

Пострадавший от воды мобильник сунул во внешний карман.

Закончив собирать свой походный набор, внимательно осмотрелся.

Широкий песчаный пляж переходил в крутые берега, сложенные из грязновато-жёлтого песчаника, накрытого поверху толстенным слоем чернозёма, местами свисающим крупными, поросшими травой, ломтями. Снизу берега были сильно подмыты, на метр или более вглубь. А наверху росли невысокие кусты, виднелись и деревья, похожие на вязы или каштаны.

Неподалёку одно из деревьев упало с обрыва, утащив за собой добрый кус почвы, всё ещё цепляясь за него корнями и теперь зеленело макушкой вниз.

Длинною пляж был в Красную площадь или немного больше. Слева береговая линия круто поворачивала, вдаваясь в море высоким носом. По правой стороне песчаная полоса заканчивалась у подножия небольшого холма, который частью осыпался в воду крупными валунами. Прибой яро пенился вокруг них и даже издалека выглядел крайне недружелюбно. Егор подозревал, что вблизи будет ещё хуже.

И там же, за холмом, прибоем и камнями, проступала в синеватой дымке тёмная полоса далёкого берега.

В общем, пляж был зажат между каменными клыками — острым и обломанным.

Егора сбросило с неба почти посередине между ними.

Сбросило.

С неба.

«Падший ангел, рекомый Егор!» — полыхнула мысль.

Падший ангел запнулся на