Чужой праздник (СИ) - Ломтева Анна

Горгона остановилась на предпоследней ступеньке, прислонилась к металлическим перилам. Сказала:

— Вот удобно с тобой — всё ты правильно понимаешь! — и в её голосе Светка вдруг услышала такой ядовитый сарказм, что с неё всё показное веселье как холодной водой смыло.

— Ну… извини, — сказала она, привычно упирая взгляд вниз, в потёртую и засыпанную песком нижнюю площадку. Горгона немного помолчала — видимо, разглядывая Светкину покаянную макушку — и ответила спокойно:

— Нечего тебе извиняться. Я просто злюсь, что нельзя всё хорошее сразу, ты же не виновата, — она наконец шагнула с лестницы, и подруги пошли по кривенькой и разбитой асфальтовой дорожке через чахлую кленовую аллею.

— Я хочу с тобой на игру, — говорила Горгона тихо, снова и снова хлеща полотенцем редкую траву у края дорожки, — Но я не могу отказаться от такой поездки. Ты понимаешь, это ж не Турция какая ол инклюзив. Это Испания, это Мадрид. Ты знаешь, что такое мадридский музей Прадо?

— Ну, знаю, — сказала Светка. Она снова чувствовала зависть, досаду и стыд — за то, что завидует.

— В июле точно поедем зато! — Горгона вдруг повернулась и вместо травы хлестнула Светку по попе, — Нам заявки одобрили потому что!

— Ай, да ладно! — заорала Светка.

— Зуб даю! — в ответ заорала Горгона. Светка взвизгнула, схватила Горгону в охапку и стала трепать, как щенок игрушку. Горгона счастливо ржала конём и в ответ трепала Светке распущенные недавно остриженные до плеч волосы.

Но на «Сказки под холмом» они тоже не поехали. Когда вернулась из своего Мадрида Горгона, когда они наобнимались, вывалили друг на друга свои новости, пересмотрели тонны Горгониных фоток и немного снова привыкли друг к другу, оказалось, что в июле уезжает уже Светка.

Это выяснилось внезапно. В тот вечер они пошли купаться втроём: Сашка поклялся, что будет держать дружелюбный нейтралитет, а Горгоне было в целом всё равно. Они купались, по очереди сторожа вещи (потому что хорошо помнили феерический случай, когда у одного их тусовочного приятеля увели на пляже обувь, и он шёл босиком домой — по асфальту, а потом и в автобусе так ехал). Пили тепловатый квас, грызли фисташки, болтали о неважном. Потом Горгона вспомнила, что не дописала свиток на подхолмы, Сашка спросил — что за подхолмы, Светка объяснила…

— Значит, у тебя планы на июль, — сказал он, мрачнея, — А я хотел тебя позвать со мной в отпуск поехать.

— В отпуск? Конечно, надо ехать, — сказала Горгона, — А куда?

— В Крым, — сказал Сашка, — Очень хочу именно туда, никогда не был.

— Крым — это красиво, — задумчиво протянула Горгона, повернулась к Светке: — Я б и сама не против туда. И тебе надо съездить.

— А как же… — начала Светка, но Горгона перебила:

— Иначе нечестно выйдет: я-то уехала, хотя у нас тоже игра была.

Светка не знала, что сказать. Она очень хотела на эту игру, но Крым… И верно ведь, почему это у неё не может быть поездки? Не всё Горгоне радости и приключения! У этой мысли был нехороший какой-то оттенок, но Светка просто засунула это ощущение глубоко в себя и положила сверху метафорический камень. И сказала:

— Да я и сама ни за что не откажусь.

Они ещё немного поболтали про Крым, обсудили, куда обязательно надо попасть на экскурсию, где остановиться жить и как снять комнату, что пробовать из еды и вина, в общем, обычные такие разговоры. У Светки от этой обычности едва зубы не ныли. Её разрывало на части. Она хотела спровадить Сашку и поговорить с Горгоной наедине, но это было технически неосуществимо. Даже когда она прямым текстом сказала:

— Саш, ты езжай домой, а я провожу подругу и вернусь, — он ответил:

— Вместе проводим.

Горгона неопределенно улыбалась, а Светка просто не знала, что делать. У неё были новости из интернета, она нашла местный форум, где делились мистическим опытом и странными историями. Там была и тема, которую завела Настя. Теперь Светка знала, как звали её брата, как он пропал, и как его искали. Это, как ей казалось, было шагом вперёд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И она решилась:

— Саш, ну нам же надо между нами, девочками, какие-то вещи обсудить!

Сашка скривился, но ответил на удивление спокойно:

— Если не терпится, можете по аське связаться. Поздно уже, одиннадцатый час, пока то-сё — ты как домой будешь добираться?

— А вдвоём вы как будете? — спросила Горгона.

— Машину поймаем, — небрежно бросил Сашка, — Вдвоём безопасно.

— Логично, — сказала Горгона и побрела прочь с пляжа, увязая в остывающем песке. Светка вздохнула и поспешила за ней, предоставив Сашке заталкивать в свой рюкзак подстилку и полотенца.

— Не бери в голову, — сказала Горгона, когда Светка её догнала. — И правда, ты ж с интернетом теперь. Номер мой знаешь, в аське всё обсудим.

— Это не то же самое, — вздохнула Светка.

— Увы, увы, — Горгона похлопала её по спине чуть ниже рюкзачка, — Ничто не будет уж как прежде, тра-ля-ля.

— Ты на меня всё обижаешься, — тихо сказала Светка.

— Неа, — ответила подруга, — Обижаются когда близкий человек поступает не так, как ты рассчитывала.

У Светки аж горло перехватило. Она сглотнула и спросила, стараясь не выдать чувств:

— А я не близкий?

Горгона снова похлопала её по спине и ответила всё тем же странным, каким-то далёким и рассеянным голосом:

— А я не рассчитывала.

Она не стала писать в аське про форум. Сама не знала толком, почему. Отчасти подозревала, что Сашка может захотеть распотрошить историю их переписки, и сможет сделать это незаметно, потому что технически куда грамотнее неё. Отчасти ещё потому, что лично было бы проще убедить Горгону, что это важно, что это не пустышка и не ложный след, иначе не было бы такого совпадения — стихи и пропавший человек, и Настя бы не скрывала, что и как, даже учитывая её явную неподдельную ненависть. Настя явно что-то знала, что-то большее, чем просто факт исчезновения брата.

К тому же её останавливало всё то же слабое, но неотвязное ощущение, что что-то совсем испорчено и восстановлению не подлежит. В её голове раз за разом рассеянная, усталая подруга произносила: ничто не будет уж как прежде, тра-ля-ля. Ничто не будет…

Светка зажмуривалась, тёрла уставшие глаза, потом снова открывала окошко мессенджера и писала что-нибудь, что угодно, только не важное.

Ничто не будет так, как прежде.

Тра-ля-ля.

Глава 10.

Ночью поезд несколько раз останавливался, Светка чувствовала это сквозь сон, но не просыпалась до конца, проваливалась обратно в глубину.

А рано утром, на рассвете, поезд неожиданно набрал ход. Вагон стало сильно качать, и Светка таки проснулась полностью. Скоростной бросок оказался коротким, поезд замедлился, пошёл совсем тихо, да и окончательно остановился. Светка приподнялась на локтях и выглянула в окно. За окном было странно. В белом стелющемся тумане смутно виднелись какие-то решетчатые конструкции, видимые только на пару метров от земли. Выше они растворялись в молочном сиянии тумана. Дальше по ходу поезда маячили небольшие строения. Гулко чихнул громкоговоритель, из него полились неразборчивые квакающие звуки, обрастающие в тумане реверберацией и обертонами. Потом тонко и резко загудело, а ещё через полминуты издалека застучало, завыло низко и мрачно, словно к ним приближалось чудовище. Светка невольно отодвинулась от окна, и в этот момент мимо полетел скорый поезд. Секунды — и вот стук и завывание удаляются, стихают. Следом за этим завозились, завздыхали пассажиры.

Стукнула дверь купе проводников, сонная женщина пошла по проходу, сквозь зевки говоря:

— Белгород через двадцать минут! Граждане пассажиры, кому в Белгороде сходить, просыпаемся…

Светка сползла обратно на полку и закрыла глаза.

Горгона не пришла их провожать. Накануне они до половины второго трещали в аське, условились, что она подъедет на вокзал в полдень (поезд отходил в четверть второго) и они посидят в полуподвальной кафешке в квартале от вокзала. Но утром она снова написала — так, мол, и так, не могу, извини, чувствую себя херовато — месячные пришли, живот болит.