Чужой праздник (СИ) - Ломтева Анна

Сашка подвинул к её ногам свою сумку, велел сидеть и ждать, а сам пошёл налегке искать ту самую «соседнюю улицу», где ждут диких туристов местные в надежде сдать комнатку или койку. Вернулся быстро в сопровождении деловитой плотной тётки, которая повела их по ведущей куда-то наверх улице, потом через небольшой сквер, потом по лестнице под огромными деревьями — в тупичок, застроенный частными домами и одной стороной выходящий на немаленький обрыв. Под обрывом тоже был тупичок, и ниже тоже виднелись ступеньки и террасы улочек и переулков.

Тётка привела их в небольшой хаотично спланированный дом с пристройками и террасой, показала комнатушку с отдельным входом, кухню в полуподвальном этаже, душ и туалет. Светка, что называется, не вдавалась. Раз её кавалер изъявил желание всё решать сам — пусть и решает. Когда Сашка удалился с хозяйкой на кухню, чтобы обсудить цену и расплатиться авансом, она вернулась в выделенную им комнатку, легла поверх покрывала на одну из кроватей и закрыла глаза. У неё было ощущение, что всё происходящее это какой-то сон, не на самом деле, не всерьёз. Сейчас вот глаза закрою, потом открою — а мы снова дома. Она уже начинала уплывать, когда шумно явился Сашка, растолкал её и вручил бутылку холодного пива:

— Держи, давай, тут у хозяйки погреб как в ресторане, чего хошь на выбор.

— Дорого же? — сонно спросила Светка, прикладывая запотевшую бутылку ко лбу.

— Да не, как в киоске, — Сашка уже ковырялся в сумке в поисках плавок, — У неё сын на пивзаводе работает, ему это пиво по себестоимости продают… Блин, да где же…

— Твои плавки вместе с моим купальником у меня в боковом кармане сумки, — Светка медленно отпивала пиво, потом снова гладила бутылкой лоб и щёки, чувствуя, как постепенно сходит сонная одурь, — В правом.

Сашка полез в её сумку, достал пакет, потом принялся искать полотенца, и окружающая действительность вроде бы вернулась в норму. Они приехали к морю, они сняли жильё и идут на пляж. Светка отпила ещё пива. Пиво было вкусное, свежее, яркое и шипучее, как сама радость.

Светка пила, в первый раз за несколько лет не вспоминая о Том Самом.

Разумеется, они тут же пошли на пляж. От их тупичка до городского пляжа можно было дойти почти по прямой (не считая того, что эта прямая вела сверху вниз) минут за двадцать. Не ближний свет — зато дорога простая и понятная, а жильё недорогое. Они шли не спеша, примечая по дороге продуктовые магазины, киоски и прочие полезные объекты. Купили по мороженому, и как раз доели, когда в конце улицы замаячил выход к пляжу.

Светка думала, там будет песок. Вместо этого она с изумлением увидела полосу крупной тёмной гальки — и невероятное количество людей на ней. Тут бы ей прыгать от радости, потому что она наконец видела море вблизи, видела плещущую воду, близкую пену слабого прибоя и сияющие блики на волнах, но ей стало не по себе от заполненного человеческими телами прибрежного пространства.

— Ого, — сказал Сашка, — Ну ладно, на первый раз сойдёт, а завтра пораньше утром придём, чтобы народу поменьше.

Они кое-как пробрались между людьми, отыскали небольшой пятачок, чтобы кинуть сумки и полотенца. Сашка сказал:

— Давай ты первая, — и приглашающее махнул рукой в сторону воды, — только кепку снять не забудь.

А она бы и в кепке ушла плавать, и в одежде, к этому моменту её снова охватило ощущение нереальности. Жара, усталость, алкоголь — Светка раздевалась и немного со стороны думала сама о себе, что как-то не очень разумно она пила пиво перед пляжем, но, вроде, немного же? Немного… Она стащила кепку, мельком пожалев, что забыла резинку для волос, и пошла к воде. Непривычные ступни кололо и обжигало горячей галькой, и Светка невольно ойкала на каждом шагу, и хотела, и не могла идти быстрее. Наконец она ступила в воду, ахнула — вода показалась прохладной, зато под ней галька уже не обжигала. Небольшие волны прокатывались мягко и тихо шипели у неё за спиной. Светка сделала шаг, ещё шаг, чувствуя, как мельчают камушки под ногами, как рывками ползёт вверх по ногам прохладная граница воды. Она дошла до середины бёдер, а потом Светка пригнулась и ухнула в набегающую волночку. Дыхание на секунду сбилось, но она поплыла, толкая себя вперед изо всех сил, вдыхая и выдыхая с фырканьем, щурясь от брызг и от солнца, и была в этот момент абсолютно, совершенно счастлива.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 11.

В двадцать лет куча вещей кажется ерундой. Не всем, конечно, не всем — кто-то с колыбели балован, не привычен к бытовым неудобствам, не склонен терпеть или приспосабливаться. Светка была не балованная. Хлипкие кровати в съемной комнате скрипели; на тесной кухне газовая плита была замызганная и газ горел неровно, слабыми синими венчиками. Чайник закипал целую вечность. В окно летели стаями комары. По проходящему невдалеке серпантину всю ночь проезжали с дребезгом машины или с ревом — мотоциклы. Воду выключали то и дело, и как-то раз хозяйка сказала, мрачно хмурясь:

— Ребятки, вы бы уж приняли душ на пляже. Воды не будет сегодня, а в бочке мало осталось.

На пляже душ был, понятное дело, платный.

Сашку всё это возмущало, уязвляло и озадачивало, в зависимости от того, чего касалось неудобство — напрямую тушки, денег или морального, так сказать, ущерба.

А Светка пропускала всё это мимо себя. То и дело с ними происходили какие-то нелепые вещи, но и тут она не напрягалась, а ждала с некоторым даже любопытством — а дальше что? И дальше каждый раз им забавно везло, так что из очередной вселенской жопы они выбирались слегка помятые, но целые и не особо потратившиеся. Впервые за несколько лет она на целые дни забывала про блокнот в заднем кармане шорт, и даже, что удивительно, почти перестала рассказывать сама себе истории. Жизнь и так превратилась в череду происшествий.

Первая засада была невеликого калибра. Они пошли искать, где бы взять напрокат лошадей, нашли какого-то древнего коричневого дядьку с татуировками в виде портретов Сталина и Ленина на груди, который оседлал им двух тощих злобных меринов и несколько часов водил по окрестным предгорьям. Всё бы прекрасно, но по возвращении дядька напоил их свежим кобыльим молоком — и следующую ночь они провели, сменяя друг друга в туалете. Впрочем, к утру их отпустило.

В один из дней они поехали по побережью, чтобы подняться на Ай-Петри. Поехали в обед. К фуникулёру была ожидаемо большая очередь, кабинки шли набитые, но всё равно пришлось ждать почти два часа. Наверх они поднялись уже на закате, было чертовски красиво, но едва они прошлись вокруг и сделали пару снимков, как гид начал торопить всех обратно. Пока тянулась очередь уже вниз, Светка успела сделать кучу набросков, написать страницу походных записок и наслушаться разных странных разговоров. Наконец они забрались в кабинку, оказалось — последняя группа, после них наверху никого не осталось. Кабинка очень медленно шла вниз, в неё через самый край горы светило оранжевое солнце, потом кабинка опустилась ниже и её мгновенно проглотила холодная синяя тень. И тут же кабинка встала. Туристы заохали, бросились к передней стороне смотреть вниз — гид напрасно уговаривал не метаться — и вдобавок кабинка закачалась. Светка невольно вжалась в стенку, и Сашка тут же обнял её, придвинул к себе, сказал нарочито весело:

— Что, страшно?

— Неа, — Светка, впрочем, довольно прислонилась к нему. Они был тёплый, крупный, одним своим спокойным телом внушал уверенность. К тому же она устала и сейчас вообще хотела «на ручки».

В окнах кабинки ничего не было видно, гид увещевал, что всё хорошо, сейчас снова двинемся, кто-то ныл, что темно и какого чёрта нет света — и тут включилась лампочка под потолком, кабинка дернулась и поехала вниз. Светка вздохнула. Она только начала привыкшими глазами видеть в темноте контур горы, деревья, чуть сияющее неярким графитовым отсветом море…