Тайная помолвка - Джорджетт Хейер

Сэр Уолдо отшутился, но в душе его поселилась легкая тревога. В голосе Джулиана прозвучали некие восторженные нотки, которых он не замечал ранее; кроме того, его молодой кузен еще никогда не преследовал какую-либо красавицу со столь завидной настойчивостью, не обращая внимания на очевидные недостатки вроде вульгарной тетки или кузена, которого он сам окрестил «пижоном». Джулиан отнесся к нему с легким презрением, но сэр Уолдо никогда не видел, чтобы кузен поощрял авансы подхалимов или искал общества тех, кого сам же и описал бы как «полные ничтожества». Кроме того, представлялось невероятным, что он вздумает ухаживать за девушкой, будь она хоть десять раз раскрасавицей, если она происходит из породы выскочек, коих он инстинктивно избегал. В то же время ему было несвойственно стремиться лишь ни к чему не обязывающему флирту. Сэр Уолдо знал, что под его наружной жизнерадостной веселостью скрываются нравственная чистота и строгие принципы: он мог, конечно (хотя его многоопытный кузен сомневался в этом), искать развлечения в обществе девиц легкого поведения, но возбудить в какой-либо добродетельной душе надежды, оправдывать которые он не собирался, было бы противно его натуре. Раз или два Джулиан даже полагал себя влюбленным, принимаясь ухаживать за своей избранницей, но все эти романы благополучно и скоропостижно умирали вполне естественной смертью. Он никогда не волочился за замужними женщинами в циническом стиле записных повес, его юношеские увлечения были, разумеется, преходящими, но он пускался в них со всем пылом своего чистого сердца.

– Мировой судья мне понравился, между прочим. А тебе? – лениво поинтересовался Джулиан.

– Больше, чем его супруга!

– О господи, это уж точно! Претенциозна до тошноты, верно? А вот дочки у них – простые и искренние создания, хотя смотреть там решительно не на что, к сожалению! Полагаю, что самое поразительное впечатление произвела та рыжеволосая красавица, у которой братец-зубоскал, но мне больше по душе пришлась мисс Чартли и ее родители! Ни малейшей претенциозности, но… я не знаю, как выразить это!..

– Внутреннее достоинство? – предположил сэр Уолдо.

– Да, вот именно, – согласился Джулиан, зевнул и погрузился в сонное молчание.

Он более не вспоминал о мисс Уайльд ни в тот, ни в последующие дни; вместо того чтобы демонстрировать признаки любовной лихорадки, он с энтузиазмом принялся за поиски подходящего гунтера[19] под эгидой мистера Грегори Эша. Он подружился с Джеком Баннингемом, старшим братом, и отправился с ним пострелять куропаток; вытащил своего кузена на экскурсию и заставил проехать двадцать миль, чтобы полюбоваться на древнюю водяную мельницу; словом, развлекался от души, а не тосковал о роковых красавицах. В общем, хотя сэр Уолдо и не избавился от подозрения, что Джулиан увлекся сильнее, чем понравилось бы его матери, он все-таки постарался отогнать от себя черные мысли, решив, что сам он, в конце концов, может и ошибаться.

Но в среду, увидев мисс Уайльд на вечеринке в поместье Стейплз, он понял, что не ошибся.

Большой зал особняка оказался очень просторным и высоким, и в дальнем его конце виднелся изящный изгиб главной лестницы, ведущей наверх. В тот самый миг, когда кузены, вручив свои шляпы и накидки привратнику в напудренном парике, уже собрались было двинуться вслед за дворецким, вниз по ступенькам легко сбежала мисс Уайльд. При виде гостей она замерла, словно споткнувшись, и воскликнула:

– О! Боже мой, я и не знала, что гости уже прибыли! Я опаздываю, и тетя непременно выбранит меня! О, как поживаете, лорд Линдетт?

Как пример поведения той, чье положение в доме по всем канонам вполне соответствовало поведению хозяйской дочери, это запоздалое появление на сцене оставляло желать лучшего; но в качестве интерлюдии оно было превосходным. Поэтому сэр Уолдо ничуть не удивился, заметив, что у лорда Линдетта буквально перехватило дыхание; он и сам подумал, что еще никогда не встречал столь прелестного создания, а ведь ему было уже далеко не двадцать три года и произвести на него впечатление было не так-то легко. Синева бархатных лент, украшавших бальное платье небесно-голубого крепа, не могла сравниться с сиянием глаз Тиффани и лишь подчеркивала их глубину и яркость. Замерев на ступеньке и положив обтянутую перчаткой руку на перила, с улыбкой, игравшей на очаровательных губах, поблескивая жемчужными зубками, Тиффани являла собой зрелище, способное покорить сердце даже самого закоренелого холостяка.

«Боже мой, – подумал сэр Уолдо. – Вот теперь мы, кажется, действительно влипли!»

Девушка танцующей походкой сошла вниз, а Джулиан, словно зачарованный, пожирал ее взглядом. Несколько придя в себя, он поспешно шагнул ей навстречу и, запинаясь, пробормотал:

– М-мисс Уайльд! Вот мы и встретились вновь – наконец-то!

На щеках у Тиффани заиграли очаровательные ямочки, когда она протянула ему руку.

– Наконец-то? Но ведь минула едва неделя с той поры, как я помешала вам на рыбалке! А вы тогда разозлились на меня, ужасно разозлились!

– Ни в коем случае! – со смехом возразил он. – А вот когда я тщетно искал вас на приеме в Маноре на прошлой неделе… Но и тогда я не был зол: это слишком мягко сказано!

Он пожал ей руку, прежде чем отпустить ее, и повернулся к кузену, чтобы представить его.

Сэр Уолдо, не без оснований подозревавший, что Тиффани поджидала их в засаде на верхнем этаже, чтобы в нужный момент выпорхнуть на сцену, поклонился и поздоровался, демонстрируя безукоризненную смесь вежливости и равнодушия. Тиффани, привыкшая к неприкрытому восхищению, почувствовала себя уязвленной. Ее пребывание под крышей дома дяди Берфорда в Портленд-Плейс было недолгим, но она не теряла времени даром и успела уяснить, что лорд Линдетт, несмотря на титул, был никто и ничто в сравнении со своим блестящим кузеном. Покорить Непревзойденного, пусть даже на время, означало подняться на ступеньку выше прочих дам; вдохновить его на длительную страсть сулило оглушительный триумф. Потому что, хотя о нем и говорили, что у него много поклонниц, как правило, это были замужние дамы, а подчеркнутое внимание, которым он изредка оделял кого-либо из них, никогда не приводило к скандалу, как не позволяло и предположить, что чувства его искренни и глубоки.

Присев перед ним в притворно-застенчивом реверансе, Тиффани заглянула ему в лицо, вперив в него невинный взгляд широко распахнутых глаз. До сих пор она видела его лишь издали, но сейчас поняла, что он очень привлекателен и куда более элегантен, нежели она предполагала. Но вместо восхищения на лице его читалось веселое изумление, что вызвало у нее сильнейшее неудовольствие. Улыбнувшись лорду Линдетту, она сказала:

– Я отведу вас к тете, хорошо? И тогда она, быть может, не станет бранить меня слишком сильно!

Миссис Андерхилл не выказала ни малейшей склонности выбранить племянницу, хотя и была шокирована тем, что почетные гости вошли в ее гостиную без объявления. Когда же, много позже, от своего оскорбленного в лучших чувствах дворецкого она узнала, что мисс Тиффани легким мановением руки отослала его прочь, то пришла в ужас и воскликнула:

– Боже мой, что они должны были подумать?

Тоттон лишь выразительно содрогнулся; но Тиффани, выслушав упрек по поводу допущенной светской оплошности, рассмеялась и заявила с апломбом особы, целых три месяца проведшей на задворках высшего света, что такие люди, как лорд Линдетт и Непревзойденный сэр Уолдо, предпочитают обходиться без церемоний.

Лорд Линдетт, слишком ослепленный красотой девушки, чтобы подвергнуть сомнению уместность ее поведения, когда она схватила его за руку и потащила представлять хозяйке мероприятия, наверняка поддержал бы это заявление. А вот сэр Уолдо, направляясь вслед за ними, думал о том, что безыскусность Тиффани могла бы показаться забавной, если бы ею оказался очарован не Джулиан, а кто-либо другой. Он, собственно, не нес никакой ответственности за кузена; но тот ему нравился, а еще он знал, что его тетка Линдетт безоговорочно полагалась на него в том, что он убережет ее любимое чадо от беды. До сих пор эта обязанность не требовала от него особенных ухищрений: Тиффани, пожалуй, была бы польщена, знай она о том, что одного-единственного взгляда на нее сэру Уолдо хватило, чтобы понять – она стала первой реальной опасностью, с которой столкнулся Джулиан.

Бегло оглядев комнату, сэр Уолдо убедился, что избранное общество состояло из тех же самых персон, которых он встретил на торжественном обеде у мирового судьи, и уже мысленно смирился с неизбежной скукой, как и предсказывала хозяйка вечера.

– Потому что нельзя просто взять и на ровном месте создать новых людей, которых доселе не существовало, – заявила миссис Андерхилл. – Одного желания для этого мало. Миссис Миклби позаботилась пригласить все благородные семейства, до которых смогла дотянуться, чтоб ее черти взяли! Пожалуй, она рассчитывает, что я для количества приглашу Шилботтлов, Тамби и Рэнглсов, но тут она сильно ошибается.