Похороны К. - Чон Хиран

это время она может придумать, что солгать, чтобы оправдаться. Однако Сынми посчитала, что даже если это и так, то ей определенно стоит встретиться с Хичжон. Разве писатель не способен выдумать правдоподобную историю даже во время короткого молчания в телефонном разговоре? В целом искренность намерений Хичжон не была так уж важна для Сынми, которая пыталась разобраться во всей сложившейся ситуации. Она хотела видеть выражение лица Хичжон, когда задавала ей вопросы, когда говорила, Сынми наблюдала не только за ней, но и за тем, какое настроение приобретет этот разговор. Потому что было кое-что, о чем Сынми не могла поделиться даже с мужем, который был в курсе происходящего. С тех пор как она убедилась в том, что на камерах видеонаблюдения была именно Хичжон, Сынми не покидала одна единственная мысль – она подозревала, что Хичжон может быть дочерью К., которую он ото всех скрывал.

Смотрясь в зеркало, Сынми часто видела в отражении отца. От многих людей она слышала, что похожа на мать, но сама Сынми замечала больше сходства с отцом. Продолговатое лицо с широким подбородком, вытянутые глаза, аккуратный нос, переносица которого была едва заметна, да и то во время разговора. За исключением рта, все черты лица были отцовскими. Но Сынми находила его черты и в лице Хичжон. Так же, как те, кто знает о том, что связывает К. и Сынми, начинают находить то, в чем они похожи, так и Сынми подумала, что теперь лицо Хичжон выглядит для нее иначе.

– То есть вы хотите сказать, что эта рукопись внезапно появилась из ниоткуда? Если она изначально хранилась не у вас, зачем вообще тайно приносить ее мне? Почему решили скрываться? Я не собираюсь ни в чем вас обвинять, так что просто скажите мне правду.

Слегка качнув головой, Хичжон тяжело вздохнула, а затем опустила взгляд, как бы проверяя, не рассердит ли это Сынми. Между К. и Хичжон не было никакого сходства. Но быть уверенной в том, что К. не был ее отцом, было невозможно. Ведь так много детей больше похожи на бабушек, дедушек или братьев и сестер родителей, чем на самих родителей. Но даже если и так, не могло же быть такого, чтобы между ними не было совершенно никакого сходства? Или, может быть, К. решил играть роль отца для дочери одной из его женщин? Сынми так и распирало желание спросить напрямую: «К. твой отец?» Но она не хотела чувствовать себя еще более расстроенной, так что этот вопрос лишь громким эхом отозвался где-то внутри. Она заметила, как официант, ловко лавирующий между столиками, рассчитывая посетителей, взглянул на нее. Этот взгляд, скорее близкий к какой-то иллюзорности, мог означать лишь тот факт, что желание выразить обычные заблуждения так, как есть, и, наоборот, намерение постоянно держать их под контролем, постоянно подвергают сомнению друг друга.

– Сынми, я правда не хотела доставлять вам неприятности. Скорее я тот человек, который попал в беду. Вы ведь и без того понимаете, что это не дневник со старыми заметками, и очевидно, что все они были написаны не так давно. Я никогда вас не обманывала. С самого начала я даже не знала, кто ваш отец. Так уж вышло, что я случайно оказалась тем человеком, который должен был передать это. Кроме этого, мне больше нечего добавить. Вы сказали, что не будете винить меня ни в чем, поэтому так ли важно, что именно связывает меня с вашим отцом? Я ведь не стала прятаться от вас, так что прошу вас, моя роль на этом заканчивается. – Сказав это, Хичжон сложила руки у головы, словно умоляла о просьбе, а затем подняла взгляд, посмотрев Сынми прямо в глаза.

– И это всё?

– Да, всё. Я просто хотела отдать вам эту рукопись, в которой собраны все самые глубокие чувства по отношению к дочери.

…

«Ты сама выбрала себе имя?»

«Твой отец был бы разочарован, узнай он, что ты изменила все вплоть до фамилии».

«Детям никогда до конца не понять чувства родителей».

«Придет день, когда и ты все поймешь».

…

Сынми задумалась. Если бы ее отец не был писателем, то никого бы и не волновало, как она к нему относится. Как долго она не могла избавиться от навязчивых мыслей о том, что нет нужды подвергать контролю или пытаться переубеждать людей, что так судили о ней? К. выбрал смерть. И она лишила Сынми возможности противостоять или избежать той реальности, в которой она могла бы бросить вызов авторитету отца, просто потому что была его дочерью.

– Он сам попросил вас передать это? Вы имеете в виду, что хотите помочь мне осознать, что отец на самом деле любил меня? То есть вы хотите, чтобы я постаралась создать драматичную историю отца и дочери, чтобы никто не мог написать ничего плохого о моем отце?

Как только Сынми начала говорить, эмоции, которые она сдерживала, вырвались наружу, и она начала дрожать всем телом.

– С чего вы вообще решили, что он этого заслуживает? Кто вы такая? Его любовница?

Хичжон удивилась, широко открыв глаза. Это заявление звучало крайне по-детски. Сынми и сама не предполагала, что ее воображение достигнет апогея. Внезапное разочарование в самой себе отключило в ней способность трезво мыслить.

– Мне искренне жаль, что мой поступок заставил вас неправильно понять ситуацию. Не важно, что именно я скрываю, но это определенно не то, что вы себе представляете.

Лучше, чем кто-либо другой, Хичжон понимала, что она не сможет написать роман. Ей приходилось жить как автору книг самого К., и она не могла не прочесть все его произведения. Пусть он и написал все, что публиковалось под именем Чжон Хичжон, полностью прекратить контактировать с другими людьми было сложно. Прежде всего сама Хичжон не хотела продолжать постоянно прятаться. Она не считала, что только потому, что у нее нет собственной мечты, она не заслуживает того, чтобы наслаждаться подвернувшейся ей удачей. Нет, скорее это была компенсация за совершенную между ней и К. сделку, так что Хичжон действительно это заслужила. Она читала то, что писал К., задавала ему вопросы, а иногда, во время публичных выступлений, говорила так, будто это были ее собственные мысли. Вербальные навыки, которые Хичжон удалось развить, убеждая родителей о финансовой помощи, пока она находилась в сложной ситуации, сыграли свою роль, но она также быстро поняла, что писатели могут использовать сдержанность или осторожность как черту своей личности или как свою позицию. Хоть у нее и не было