Записки на ёлке - Кэтрин Вэйн

Сёма и Женя встретили Новый год именно там, под грохот салюта и сверкающие экраны телефонов, смотрящие в небо. Потом они всю ночь гуляли по городу. С бутылкой шампанского на двоих пересекали мост за мостом и каждого прохожего одаривали поздравлением. С полуночи и до восьми утра второго января. Каким было счастливым то время, когда она была рядом. Целых два дня вместе. Новогодние бутерброды с помидорами и шпротами утром под фильм "Один дома" и снова прогулки на весь день по городу. Без остановки, без усталости. Хорошее было. Когда-то год назад. Теперь парень шёл покачиваясь как пьяный и всё, что ему оставалось это радоваться за других.

– Слушай, друг, не подскажешь, где тут роддом? – спросил его мужчина с охапкой цветов и небольшим чемоданом в руке. Плечом он держал телефон и сильно торопился.

Сёма указал на поворот в переулок.

– Вот там свернёшь, через три здания увидишь ворота, тебе туда.

Мужчина пожал ему крепко руку, потащив чемодан дальше. Он оставил от себя благодарность и жалостливый обрывок в телефон:

– Светочка, уже бегу, самолёт задержали, бегу, любимая.

"Вот, ещё одному человеку повезло родиться в день, когда все заняты салатами" – подумал с усмешкой Семён и пошёл дальше. Ему навстречу ещё бежали люди с искусственными ёлками, запрыгивали с пакетами продуктов в магазин подарков. Огромная улица превращалась в сплошной карнавал. Она не пришла, и столько потеряла.

С головы парень снял капюшон, чтобы пушистый снег покрывал его с головой. Он выпадал на секунду из потока и глубоко дышал декабрьским воздухом. Им было ведь хорошо. Вместе. Всегда. И ладно, что просто друзья. Она была. Рядом. Совсем как та девушка через дорогу сейчас – она прижималась губами к губам своего парня прямо перед дверями автобуса, всё никак не решаясь отпустить его. Вот так вот рядом была и Женя. Только не целовала никогда и строго просила Семёна – "хорошо ведь живём, зачем нам портить это?". Ей казалось, что как только люди начинают друг друга любить, они перестают быть друзьями. Навсегда. И так это для неё было трагично, что в жизни не будет друга-парня. Будут подружки, будут коллеги, будут знакомые и просто Сёма. Уже не друг. Хотя для него она была другом. Всегда. Даже когда ей сонной, в зале кинотеатра он говорил – "Женька, а я тебя люблю". Его первое признание ей.

Парень застыл на месте, глядя как целующаяся парочка подростков вот-вот должна была разойтись в разные стороны, но хохоча они запрыгнули в автобус. В секунду решили, что расставаться им нельзя.

Сёма поджал губы на улыбке и попытался не думать о неприятном. Не вспоминать. Но память именно так и работает – подкладывает самое яркое событие, чтобы мы влюблялись ещё сильнее. Много раз он провожал Женю на автобусную остановку и запрыгивал следом. В ответ она смотрела на него с испугом, переставала дышать и настойчиво просила сойти на следующей остановке. И он сходил, всегда провожая взглядом этот самый автобус. Ведь сделает всё, о чём она попросит. Така любовь.

Сейчас тот самый автобусный номер проехал одетый в новогодние рисунки и вряд ли там можно найти её. Женю, которая на прощание хлопает легонько по плечу и говорит – "ну, что ли до завтра". Нет, точно нет. Сёма верно дождался, когда автобус скроется из виду и пошёл дальше, ненароком заглядывая в окна авто. Там тоже у каждого праздник. Кто-то орёт друг на друга, чтобы в Новый год войти с улыбкой и любовью друг к другу. Иначе не работает, не входится. Из одного новенького авто слышно как два парня распевают "Last Christmas", успевая между строчками о чём-то поспорить. Им в капот дышит ниссан, где Снегурочка малюет щёки в алый цвет, а за рулём Дед Мороз всматривается вдаль. В самое начало пробки. В позапрошлый Новый год Женя на работе играла роль Снегурочки и по сей день Сёма помнит, как ей идут эти длинные большие косички. Они выделяют её большие, яркие глаза, в которых Сёма тонул, когда смотрел и пересматривал сотню раз в её инстаграм те фото с корпоратива. Сказочная. Нет, для него она была каждый день сказочная. Уже через шесть часов пятый год пойдёт.

– Простите. – парень столкнулся с мужчиной в полицейской форме, что нёс огромную куклу в коробке и, увидев на его лице снисходительную улыбку, кивнул. – С наступающим вас.

– Папа! – мужчину догнал звонкий детский смех и мальчишка лет пяти схватил его крепко за руку. Он взахлёб спешил рассказать, что видел самого настоящего Деда Мороза и хотел даже подарок у него свой спросить. На это мужчина повёл плечами и мягко ответил сыну. Стуча каблучками их догнала женщина в чёрной лоснящейся под светом гирлянд шубе.

– Толя, мы ещё успеваем заглянуть к Толмачёвым, потом сразу поедем к твоим родителям. Они звонили, уже ждут.

Мужчина заботливо поправил шапку на голове мальчишки и крепко взяв женщину за руку поцеловал её в щёку.

– Да, капитан, всё успеем, не волнуйся.

Сёма и их проводил долгим взглядом, воображая, что сейчас они могли бы так с Женькой торопиться домой. Если б она только согласилась быть с ним. От дрожи по телу он сгорбился и опустил голову. Идиот. Дружба это больно, когда один другого любит и сказать не может. Ведь дружба. И в ней любви быть не может. Той, что хотел Сёма. В одной квартире, в одной постели, в одной ванной и летом вместе. И не звонить друг другу утром, а говорить прямо в лицо. За кухонным столом. Сократить бы уже расстояние до нуля. Он так хотел этого.

Спустя двадцать минут на горизонте появилась площадь, от края до края заполненная людьми. Электронные часы на фасаде старого музея отсчитывали время до наступления Нового года. И ранее спящее настроение праздника в душе Семёна стало постепенно открывать глаза. Тут, у пушистой ёлки высотой в пять этажей тесно танцевал народ, обсуждали дела насущные, хохотали без причины. Здесь все улыбались, себе и незнакомым людям. Сёма погрузился в эту толпу и в каждом всё ещё пытался отыскать что-то знакомое, легко уловимое. Неосознанно засматривался на тех, кто справа, слева, оборачивался в опасении, что на кого-то ещё не посмотрел. Не мог упустить шанс обнаружить. Её. Может быть всё это напрасно, но он поищет ещё немного, пробираясь всё ближе и ближе к центру веселья.

Парень натыкался на знакомых и поздравлял их с праздником, двигаясь дальше. Возвращался, чтобы спросить у случайных людей, вдруг они