Вся жизнь – оверштаг - П. Сычёв

Подойдя к Дону и пленному капитану, он поинтересовался, откуда шёл флейт и что вёз.

– Они ходили на Кубу, принимали участие в рейде против пиратов и заодно оставили в Гаване солдат, поэтому они и не особо сопротивлялись. На корабле много раненных, вот они и сдались. В трюмах пусто, остатки припасов, воды, порох и прочее.

– Ладно, отправляй их всех в шлюпки и принимай команду, пойдёшь в кильватере, на всякий случай не будем менять флаги, вдруг попадётся ещё кто.

Испанцы загрузились в шлюпки и осторожно погребли к берегу, опасаясь зачерпнуть бортами воду. Расцепленные корабли начали расходиться. Идти в сторону французских колоний пришлось при сильном боковом ветре. Поэтому более лёгкий и шустрый флейт, сначала вырвался вперёд, тогда на нём убрали часть парусов, чтобы дать возможность галеону занять место флагмана в строю. Тут-то и появились далеко позади паруса испанского галеона, который не так давно остался латать паруса. Но он был ещё далеко, и если и видел впереди паруса возле Санто-Доминго, то не придал этому особого значения, потихоньку лавируя вдоль берега.

Когда оба корабля в кильватерном строю пошли на запад, на бастионах форта появилось белое облачко дыма, и несколько позже еле слышно донёсся звук выстрела.

Уже ночью, идя с зажжёнными фонарями, сигнальщики заметили идущий навстречу корабль. Нэрт, как ни смотрел, не смог определить принадлежность корабля и решил прибегнуть к международным правилам досмотра: холостой выстрел из погонной пушки, сигналы фонарём. Встречный корабль послушно лёг в дрейф. Подойдя ближе, Нэрт понял почему. Ещё один испанский флейт, по всей видимости, капитан на нём сразу определил во встречных кораблях своих, поэтому послушно выполнил команду «лечь в дрейф».

Как на зло, Дон был на захваченном корабле, и провернуть афёру с переговорами не было возможности. Нэрт велел убрать часть парусов, чтобы, не торопясь, мирно подойти к испанскому кораблю борт к борту. На этот раз Дик возглавил уже всю команду, людей у Нэрта становилось всё меньше с каждым боем, да ещё на захваченном флейте находилось с десяток матросов. С борта встречного корабля уже что-то кричали, Нэрт плохо понимал испанский, но мог разобрать некоторые слова. Видимо, испанский капитан сообщал, кто он такой и откуда возвращается. Но вместо ответа с галеона полетели абордажные крючья, и верхние орудийные палубы задышали огнём и картечью. Этот абордаж был в чём-то схож с тем ночным захватом галеона в Атлантике, матросы Нэрта быстро перебили всех на палубе и, встав у люков, не давали находящимся в трюме высунуть головы. Пришлось отправлять лодку за Доном, Нэрт не хотел устраивать резню в тёмных трюмах, сейчас каждый человек был на счету.

Дон перелез через фальшборт и, покачиваясь, направился в сторону мостика.

Нэрт догнал своего штурмана, пытаясь схватить его за лацкан рукава, но тут Дон Педро, взмахнув руками, завалился на палубу, пьяно хихикая.

– Дон! Когда уже успел набраться? Эй! – Нэрт помог штурману встать и тряс его за плечи, – да очнись ты! Дон, мне нужно чтобы ты поговорил с испанцами!

Дон Педро икнул и похлопал Нэрта по плечу:

– Так о чём разговор? Я могу хоть с папой римским поговорить, веди сюда своих испанцев, – штурман находился в невероятно весёлом состоянии.

– Испанцы сидят в трюме, их там полно, тебе нужно властно приказать им сдаться, либо мы сожжём их там, заколотив люки. Ты должен напугать их этим, я хочу этот флейт тоже забрать, а испанцев высадим в шлюпки и отправим на берег.

Дон некоторое время соображал, а потом многозначительно поднял перед собой вытянутый указательный палец и, осмотрев его, веско произнёс:

– El agua turbia – los vastos espacios para el pescador! Что сие означает? Это старинная испанская пословица, и она переводиться так: мутные воды – обширные пространства для рыбака. Вот, сейчас Дон Педро пойдёт мутить воду в испанских головах, – хихикнув, штурман размашистой походкой пошагал к борту галеона. Нэрт помог ему перебраться на захваченный корабль и, подведя к люку, ведущему в трюм, ещё раз уточнил, всё ли Дон понял?

То, что последовало после, немало повеселило всю команду. Сначала Дон Педро откашлялся и, поправив шляпу, возвестил испанским кабальеро о том, что с ними будет говорить безжалостный пират, поклявшийся лично убить тысячу испанцев и уже отправивший на тот свет не меньше сотни. В ответ на это, из люка прогремело несколько выстрелов. Дон Педро снял шляпу и, изобразив замысловатый поклон с помахиванием оной, трижды, глумливо улыбаясь, смачно плюнул в люк, перед каждым плевком сосредоточенно накапливая слюну. Затем испанцы услышали такую многословную отповедь в свой адрес, где Дон склонял их и их предков во многих коленах, низводя нить эволюции сидящих в трюме до бестолковых мулов, что на время притихли, вслушиваясь в эту вдохновенную речь. Дон расхаживал вокруг люка и поносил всех известных ему кабальеро, упоминал какие-то испанские фамилии, титулы, обильно снабжая их невероятными эпитетами, сначала из трюма доносились редкие, сухие смешки, кто-то пытался отвечать Дону, но он, только распаляясь, заводился всё искромётнее, добавляя к словам ещё и жесты. Наконец, в трюме просто беззлобно хохотали каждому лихому завороту эпитетов. Закончив своё выступление, Дон Педро словно актёр, раскланялся перед всеми и спросил испанцев, хотят ли они в шлюпках, самостоятельно добраться до берега, или сгореть в трюме?

Минут пять испанцы совещались. Наконец, один из них, приблизившись к люку, передал, что испанцы готовы покинуть корабль.

Когда шлюпки с испанцами отвалили от борта и затерялись в ночи, Нэрт обнаружил, что пропал Дон Педро. Однако его нашли быстро, в капитанской каюте, возле винного шкафа, где он дегустировал напитки испанского капитана.

Утром три корабля в кильватерном строю подходили к мысу Дам-Мари. На новом флейте уже было чем поживиться, капитан вёз с собой небольшой груз табака и индиго. Этот корабль тоже принимал участие в экспедиции, проводимой испанцами возле Кубы, но чтобы не возвращаться пустым, капитан взялся подработать перевозчиком у торговцев.

Обогнув мыс, корабли вошли в залив Гонаиф и взяли курс на остров Гонав, там Нэрт собрался основательно потрусить трюмы захваченных флейтов. На место добрались уже затемно, при лунном свете, аккуратно встали на якоря недалеко от острова. С рассветом Нэрт по очереди обошёл на галеоне оба флейта, перебрасывая через фальшборт трапы. И матросы, после того как Нэрт заканчивал осмотр трюмов, начинали перетаскивать на галеон отобранные предметы. В первую очередь это касалось воды, провианта и вина, далее, на усмотрение Диксона, отбирался порох и боеприпасы. Дик осматривал и выбирал оружие и одежду, боцман с Мохом хлопотали по хозяйству, пополняя запасы парусины, досок и канатов. На обоих кораблях были обнаружены приемлемые запасы монет испанской чеканки: золотые эскудо и рейсы, несколько золотых слитков, по всей видимости, личные сбережения капитанов и корабельная казна. Причём в казне всё больше находилось серебро, талеры и экю, фунты, соверены. Монеты, имеющие хождение по всей Европе, звякали в такт качке Карибского моря в капитанских сундуках. Груз табака и индиго Нэрт распорядился перенести на галеон. По всей видимости, испанский капитан доставлял разовый заказ торговца, поэтому груза было не много. Пока потрошили трюмы захваченных галеонов, маленькая эскадра Нэрта была замечена французами. Уже к полудню, со стороны небольшого поселения Порт-о-Пренс появилось небольшое одномачтовое судёнышко, покрутившись в отдалении, оно ушло обратно. Нэрт на это рассчитывал. Но хотел сам нанести визит французам, не дожидаясь, когда они соберутся с силами и желанием. Поэтому, как только всё ценное и необходимое было перегружено на «Приватир», корабли снялись с якорей и взяли курс на Порт-о-Пренс.

Не подходя близко к берегу, эскадра Нэрта бросила якоря, демонстративно выстроившись походным строем. Нэрт решил ждать реакции местных властей. Все прекрасно знали, что король Людовик потворствует флибустьерам, предпочитая опираться на поддержку берегового братства в противостоянии с Испанией и Англией. Поэтому Нэрт ждал, когда к нему явятся парламентёры.

Не прошло и часа, как со стороны порта к кораблям Нэрта направился люгер. На флейтах никаких флагов не поднимали, только на «Приватире» на клотике фок-мачты вился длинный, чёрный вымпел, да на гафеле лениво развевался большой чёрный флаг, со скрещенными якорями и оскаленным черепом.

Нэрт распорядился спустить трап и, стоя на шканцах, наблюдал за французами.

На борт «Приватира» поднялся, какой-то местный чиновник. Гостей интересовало, с какой целью в их водах появились три боевых корабля.

Узнав, что Нэрт хочет продать два взятых у испанцев флейта, а заодно пополнить припасы, французы оживились. Нэрт уточнил, может ли он встретиться с губернатором и можно ли его команде сойти на берег, на время стоянки, так как люди соскучились по твёрдой земле, а местные магазины и таверна не останутся без прибыли. Француз пообещал передать губернатору слова Нэрта и, попрощавшись, отбыл на свой корабль.