Мой (СИ) - Пырченкова Анастасия

— Дура! — отругала себя.

Взволнованная Аня ждала меня в фойе у зеркала с моей одеждой в руках.

— Ну как? — поинтересовалась тут же, стоило мне к ней приблизиться, и протянула мне куртку.

— Идём домой, — проигнорировала её вопрос, одеваясь на ходу.

— Всё так плохо?

— Ань, — становилась и устало взглянула на подругу, — давай не будем? Очень тебя прошу, — голос всё-таки сорвался, но я тут же отвернулась и быстрым шагом направилась на выход.

Девушка так больше ничего мне и не сказала до самого её дома.

— Переночуешь у меня? Родители сегодня в гости допоздна, если не до утра. Можем кино посмотреть какое-нибудь. Выходные, — протянула, довольно потянувшись. — Как я их ждала!

— Ужастик, — согласилась на её предложение.

Одной оставаться не хотелось. Не была уверена, что не впаду в депрессию. Поэтому решила, что вечер в обществе подруги — лучшее лекарство.

— Договорились! — обрадовалась она.

В итоге, мы в сотый раз смотрели старый вариант фильма "Оно", снятого по книге Стивена Кинга. Закончили где-то около часа ночи. Ещё немного поболтав в темноте, легли спать. Но если Анька, как и всегда, заснула тут же, то вот я так и не смогла. А ближе к трём часам за стеной послышался грохот, будто шкаф упал, и следом мужской и женский пьяный смех. Причём, девушек, судя по количеству голосов, как минимум две.

— Мужик — не промах, — хмыкнула на подобные развлечения соседа Аньки.

И только потом дошло, что её соседом являлся как раз Акимов.

Резко села на постели, уставившись перед собой невидящим взором, и теперь уже осознанно прислушивалась к происходящему за стеной. Ещё бы сердце не колотилось так быстро и оглушающе, перекрывая все звуки. Или наоборот, хорошо, что не слышу. Анька вот вообще никак не отреагировала на происходящее. Мне бы такой крепкий сон. Я вечно от каждого шороха вскакиваю. Как сейчас. Правда, уже через пять минут воцарилась неестественная тишина, сменившаяся протяжным стоном.

Да издевается он, что ли?!

И плевать, что, вроде как, не в курсе моего присутствия сегодня здесь…

Да и, вряд ли ему, есть до этого дело. До меня.

Да за что ж мне всё это?!

Очередной едва слышный стон отозвался оглушающим выстрелом в сознании. Словно мне только что разрывную пулю вогнали в самое сердце. Но вопреки всему я, на манер последнего мазохиста, сидела и слушала происходящее сейчас в соседней квартире. Обняла подушку и закусила её уголком, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания. По щекам давно уже текли горькие слёзы.

"Мне всё равно. Мне всё равно. Мне всё равно", — повторяла про себя как мантру.

Ещё бы это помогало!

Подсознание к тому же предательски подсовывало картины того, что происходило сейчас по другую сторону стены.

А стоны раздавались теперь всё чаще. Не выдержала и вышла из комнаты. Помотавшись больше часа по тёмной квартире, решила сходить в душ, а в итоге приняла ванну, которая помогла немного расслабиться. Ненадолго. Стоило только заслышать звук открывающейся соседней двери, как жгучая обида и разрывающая всё моё существо злость вновь заполонили разум. Настолько, что я, слабо отдавая себе отчёта в том, что творю, вышла в подъезд. Как раз застала шикарную картину того, как явно пьяный и одетый в одни домашние штаны Акимов провожает двух девиц. Последние одарили парня поцелуями с обеих сторон и скрылись в лифте. Зато теперь Артём отвлёкся от них и заметил меня в соседних дверях. К слову, обёрнутую в одно полотенце и обутую лишь в тапочки.

— Допился, — простонал он, потерев лицо ладонью.

Прислонился спиной к стене, приложившись пару раз затылком о неё. Ладони с глаз так и не убрал.

— Скорее, догулялись, Артём Николаевич, — съязвила я в ответ.

Хотелось выразиться грубее, но не решилась.

— Чёрт! То есть ты реальна? — уточнил очевидное, наконец, посмотрев на меня.

— Можете подойти и потрогать, если вам нужно физически в этом убедиться, — продолжала язвить, протянув руку. — Знаете, Артём Николаевич, вы бы хоть просили ваших девиц потише пищать. Спать, знаете ли, невозможно из-за вашей мышиной возни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мужчина пару раз моргнул, пытаясь понять о чём я говорю, а после разразился далекой от приличия тирадой, помянув в ней и меня не в лучшем свете.

— Вы сейчас это серьёзно? — опешила от такой наглости. — Вы тут водите всяких шлюх к себе, спать собственным ученицам не даёте, а после они ещё и виноваты в ваших похождениях?

— Да если бы не ты… — чертыхнулся он и явно приготовился уйти домой, но я оказалась быстрее.

Тут же оказалась рядом с ним, крепко ухватив за запястье. Второй рукой пришлось придержать полотенце, которое от моих резких манёвров грозилось упасть к ногам.

— Если бы не я, то — что? — потребовала объяснений.

Откуда только эта смелость взялась?

Мало того, что фактически раздета. Ночью. В подъезде. Веду беседы с таким же полуголым мужчиной. По-хорошему, уже давно должна была покраснеть и сбежать, но что-то во мне противилось, вынуждало оставаться пребывать на месте и требовать ответов.

— То ничего, — дёрнул рукой Акимов в попытке забрать руку, но я только сильнее сжала пальцы. — Добровольская, ты ничего не попутала, нет? — стал давить авторитетом. — Мало того, что гуляешь ночью по подъезду одетая на грани приличия, так ещё и пристаёшь к пьяному мужчине, — усмехнулся.

Если думал, что сможет меня смутить, то ошибся. Сейчас я была на него слишком зла, чтобы думать о приличиях.

— Я к вам ещё не пристаю, Артём Николаевич, — парировала, вернув ему усмешку.

— Ещё? — выгнул он брови и неожиданно подался вперёд, а через мгновение я оказалась прижатой к стене с заведёнными над головой руками.

Акимов легко удерживал оба мои запястья одной ладонью, а вторую положил на незащищённое горло.

— То есть днём лезть ко мне с поцелуями и сейчас хватать за руку, не давая уйти, — это не приставать? — улыбнулся неожиданно холодно.

Аж мурашки по коже побежали. Тело вовсе пробила дрожь. И вот теперь меня накрыло запоздалое смущение и некоторый стыд, что я тут почти голая перед мужчиной, да ещё в таком месте, как подъезд. Невольно дёрнулась прочь, отчего мои запястья сжали ещё крепче.

— Нет уж, медовая. Сама пришла, — прошептал он, подавшись вперёд, вжимая меня в стену.

— Артём Николаевич, — прошептала я в панике. — Я уйду. Отпустите, а?

— Отпущу, — пообещал он. — Чуть позже, — прошептал на ухо, прикусив мочку уха.

По позвоночнику пробежали мурашки, а низ живота сладко свело.

— А-а… у меня месячные, — напомнила ему.

— Поверь, медовая, даже если бы хотел забыть об этом аспекте, то не смог бы, — рассмеялся негромко, опалив своим дыханием мою шею. — Но этот фактор — слабая преграда для моих желаний, — добавил совсем тихо, обводя пальцами контур ключиц.

Невольно вздрогнула в ответ на это прикосновение.

— А-артём Ни-иколаевич, — выдохнула едва слышно с мольбой. — Можно я уйду?

— Уйдёшь, — кивнул мужчина, по-доброму улыбнувшись.

И не отпустил. Наоборот, с каким-то затаённым предвкушением скользил пальцами по краю моего полотенца.

— Позже, — добавил немного погодя.

— Не надо, — попросила, снова дёрнувшись.

— Не надо — что? — прищурился Акимов, снова подавшись вперёд, почти целуя. — Я ещё ничего не делаю, — усмехнулся, погладив пальцами мои запястье.

Такое невинное действие, но отчего-то сердце, бившееся на пределе своих возможностей, сбилось со своего ритма.

— Ещё? — вернула ему его же слова.

— Ещё, — повторил он утвердительно, вклинившись коленом между моих ног.

Полотенце, и без того державшееся на честном слове, всё-таки развязалось и раскрылось. Упасть не упало, так как я всё ещё прижималась спиной к стене. Мужской взгляд резко сместился ниже на ничем неприкрытую грудь, живот и… Щёки, что говорится, запылали стыда. Хорошо хоть трусы надела сразу. А то бы совсем, наверное, сгорела на месте.

— Чёрт, малыш… — выдохнул Артём, прикрыв глаза, а когда снова посмотрел на меня, взор его выражал лишь сплошное безумие.