Чанин - Чон Ынгён

Если хоть к одному из них приложить малейшее усилие, он перережет Со Сосэну горло. Чхольсальдо был настолько острым, что даже простого прикосновения к коже хватило, чтобы капли крови окропили лезвие.

И почему он продолжает говорить подобное?! Со Сосэну хотелось прикусить себе язык.

– Ха-ха-ха, а этот парень талантливее, чем я думал. – от души рассмеялся Падачонгаль.

– Хм. Похоже, ты смеешься, потому что речь не о тебе. Со Сосэн, так тебя зовут? А теперь давай то же самое о Падачонгаль, – сурово проговорила Хыксамчхи мрачным голосом.

– Даже получив сообщение, Падачонгаль не может его прочитать, потому что его глаза ослепли от старости, – как только Со Сосэн сказал это, Хыксамчхи и ее люди захихикали.

Падачонгаль, яростно вытаращив глаза, вытащил с обоих боков по кинжалу.

Показывая, как он будет перерезать парню горло, мужчина сказал:

– Если этот кинжал хотя бы коснется твоей шеи, яд, которым он смазан, убьет тебя! Ты высмеиваешь пиратов, вроде нас, играя на наших слабостях? Судя по тому, как хорошо ты нас знаешь, очевидно, что ты не просто сказитель, а пират из фракции «Сказителей»!

– Даже выслушивая критику о том, что я совсем не смешной, я продолжаю говорить, что я всего лишь сказитель, но почему вы мне не верите? Это же правда!

Глаза Со Сосэна покраснели от обиды. Три строчки о Корэнун он произнес совершенно случайно, а истории Хыксамчхи и Падачонгаль услышал только что из их диалога и запомнил, чтобы использовать для сказов в будущем. Невероятно, что его посчитали злобным пиратом-сказителем, потому что он сказал хоть и не смешную, но правду. Это даже больше, чем простая несправедливость.

– Если то, что ты делаешь – это сказы, то и я могу! Раз тебя зовут Со Сосэн, то ты для нас совершенно сомнительная сенсация. Ну, как тебе? Разве у меня не смешнее? – сказал Пом.

Невероятно. Даже самому Со Сосэну показалось, что у Пома каламбур вышел забавнее. Может, у него есть врожденный талант? Со Сосэн был шокирован и ничего не мог сказать.

– Верно. У тебя смешнее. Я согласен, что этих двоих надо казнить, – сказал Падачонгаль. Когда Со Сосэн высмеивал других, ему было весело, но стоило услышать сказ о возрасте, как его настроение тут же изменилось.

Больной темой для Падачонгаль был возраст, для Хыксамчхи – обман Чхольбульга. А Корэнун всегда беспокоил ее невеселый характер. Она хотела хорошо ладить с другими пиратами, как Хыксамчхи, но не могла из-за своей застенчивости. Когда Со Сосэн собрал все это и использовал как тему для своих сказов, пираты не на шутку разозлились. По своей сути сказы – это забавная ерунда, а чтобы они звучали смешно, в них должна быть сатира, указывающая на слабые места предмета шутки. Однако гордость пиратов, не знавших об этом и услышавших подобное от мальца, которого видели впервые, была очень уязвлена.

Падачонгаль и Хыксамчхи согласились с тем, что Со Сосэна и Чхольбульга нужно казнить, и теперь решение оставалось только за Корэнун. Она медлила, вспоминая о том, как парень отдал свой тток голодным детям.

– Мы с Чхольбульга не знакомы! Прошу, поверьте мне. Прошу, спасите меня, – Со Сосэн бился и умолял. И в этот момент из его кармана выпал аккуратно сложенный листок бумаги.

Как только Пом поднял его и развернул, он увидел одно из изображений Корэнун, которые развешивали военные моряки. Его Со Сосэн украдкой сорвал на рынке и носил с собой.

– Взгляните на это! Разве не для того он носил это с собой, чтобы продать сестрицу Корэнун военным?!

– Это не так!

– Тогда почему оно было у тебя?

– Ну…

Со Сосэн не смог сказать, что это произошло потому, что ему понравилась Корэнун. Он даже не смог достойно признаться ей, поэтому думал, что раскрыть свои чувства подобным образом было бы глупо. А еще он ни за что не мог сказать ей о своей симпатии, когда перед ним стоял этот парень по имени Пом. Даже если Корэнун ответит ему отказом, он хотел получить его в более приятной обстановке.

– Похоже, я ошиблась в тебе.

Теперь даже Корэнун отвернулась от него.

Пираты, которые жаждали поубивать друг друга, впервые проявили единодушие по поводу жизней Чхольбульга и Со Сосэна.

Хыксамчхи поднесла Чхольсальдо очень близко к пленникам и произнесла:

– Провожу казнь.

8

– Хочешь ли ты что-нибудь сказать перед смертью напоследок? – спросила Хыксамчхи у Чхольбульга. Лезвие Чхольсальдо, отражая голубоватый блеск рассветной луны, сияло голубым.

– Нет. Свет звезд так прекрасен, что в такую ночь я бы хотел умереть самым жестоким образом от рук величайшего, сильнейшего пирата в мире, – ответил Чхольбульга.

– Вы с ума сошли? Даже умереть по-хорошему и то неприятно, но как можно говорить, что хочешь умереть самым жестоким образом от рук самого сильного пирата?! – Со Сосэн попытался остановить его, но это было бесполезно.

– Кто это? Кто тот самый сильнейший пират, что нас убьет?

Как только Чхольбульга сказал это, подчиненный Хыксамчхи с улыбкой ответил:

– А ты хорошо сказал! Наша Хыксамчхи как раз такая!

– Минуточку! – вперед шагнул Падачонгаль. – Хоть я и невежда, но должен сразу заметить. Разве самый сильный и великий пират – это не я, Падачонгаль?!

– Ты тоже ребенок Чан Бого? Что за чушь собачью ты несешь?! Самый сильный пират – это наша Хыксамчхи! – подчиненный пиратки обнажил меч и подошел к Падачонгаль.

– Как ты смеешь оскорблять меня, Падачонгаль, короля моря, называя ребенком Чан Бого?! Как только я досчитаю до десяти, ты никогда больше не сможешь открыть свою пасть!

Падачонгаль вытянул руку и хлестнул подчиненного Хыксамчхи по лицу. Удар был таким, что его ногти с фиолетовыми кончиками поцарапали губы пирата.

– Ы-ыкх!

Подчиненный Хыксамчхи пошатнулся.

Отступая назад, Падачонгаль начал считать:

– Раз. Два. Три. Четыре… Девять. Десять.

Губы человека, которого только что поцарапал Падачонгаль, опухли, и вскоре с них начала слезать кожа. Пирату было так больно, что он катался по полу пиратского корабля. Вскоре, когда его губы расплавились, сливаясь в одно жуткое месиво, он умер. Все это произошло за одно мгновение.

Пом подошел и осмотрел тело. Из раны на лице исходил сильный запах серы. Он сказал Корэнун:

– Это яд!

Падачонгаль смеялся, размахивая длинными фиолетовыми ногтями, которые были смазаны ядом:

– Разве я не говорил? Что позабочусь о том, чтобы его пасть никогда больше не открылась!

– Как ты смеешь причинять вред моим людям на моем же корабле? Пусть ты и пират, но, раз вошел в чужой дом, должен вести себя тихо, как подобает гостю.