Тяжелые звезды - Анатолий Куликов

Ельцин, конечно, не был наемным рабочим своего народа. Наоборот, в полном соответствии с нашими историческими традициями, он президентствовал по-царски, а передача власти своему преемнику представлялась ему как прощание с шапкой Мономаха.

Ну что ж, его политическое время истекло. Значит ли это, что точно так же, в полном соответствии с нашими обычаями, следует теперь отменить все то, что произошло с Россией и с нами за те восемь лет, пока Ельцин оставался главой государства? Назвать все неправильным и затеять капитальный ремонт? Кого-то посадить? Кого-то расстрелять? Кого-то опять объявить потерянным поколением?

Нет, я этого не приемлю.

Многое расставит по местам время. Политическое время Ельцина действительно закончилось, но не закончилась его политическая жизнь. Ведь последствия его ходов, поступков, решений мы и сегодня ощущаем на себе. Повторяю, для России очень важно, что впервые в ее истории добром ушел прежний правитель и добром пришел новый президент. Это не только ломает наши собственные понятия о цене власти — это меняет ход отечественной истории, в которой 31 декабря 1999 года станет одной из самых знаменательных дат.

И я по-человечески признателен Ельцину, что он принял именно такое решение: уйти стремительно и бесповоротно в последние часы 1999 года. Надо все-таки реально представлять себе политическую цепкость наших государственных мужей. Если бы захотел Борис Ельцин остаться на третий срок — можете не сомневаться, он бы сумел провернуть и это.

Но это была бы уже совершенно другая история.

Чистые Руки

Мне приходилось замечать, как меняются люди, попав на верхние этажи государственной власти. Некоторые из них быстро теряют почву под ногами и с удовольствием обживаются в иллюзорном мире казенных дач, стремительных автомобильных кортежей, элитной телефонной связи и высококлассной обслуги, способной решить за тебя тысячи бытовых проблем. К этому легко привыкаешь. Еще легче объяснить себе и окружающим, что вся эта человеческая суета вокруг твоей звездной персоны обусловлена важностью исполняемых тобой государственных дел и призвана сэкономить время для ответственных дел и поручений.

Этот чиновничий VIP-мир действительно очень удобен. Его не любит простой народ, но созданный талантливыми стилистами сталинской поры этот наркомовский уклад жизни и по сей день для многих моих соотечественников является воплощением настоящей «советской мечты». В отличие от «американской мечты», краеугольным камнем которой является деловой, коммерческий успех, в нашей стране рассчитывать на подобную комфортную жизнь мог лишь тот, кто связал свою судьбу с государственной службой. Понятно, что все это рассыплется, развеется в дым в случае опалы или очередной кадровой рокировки, но такова уж природа человека: он готов до последнего цепляться за это призрачное счастье, которое дают и отнимают по приказу.

К сожалению, мы еще не в полной мере избавились от этого наследия. Отставка высокого чиновника, министра — во многих странах обычная рутина политической жизни. Кто-то из видных политиков уходит навсегда, кто-то — на время. У нас эта процедура, как правило, обставляется так, что сразу и не поймешь — это только отставка или уже прелюдия к расстрелу. О том, что тебя сняли с работы — ты узнаешь утром по радио. Тотчас замолкает телефон правительственной связи. Редеет или вовсе исчезает личная охрана. Уезжает и больше не возвращается служебная машина. Кто прошел через это, знает, что не так страшен сам отъем атрибутов власти, сколько это расчетливое, мучительно растянутое во времени отключение человека от работы, еще вчера составлявшей весь смысл его жизни.

Не мудрено, что многие в этой обвальной тишине отставки не могут взять себя в руки. Стреляются. Уходят в запой. Погибают от инфарктов. Но замечено: чем сильнее человек впадал в иллюзию собственной исключительности, когда находился у власти, тем разрушительнее для него самого оказывался подобный исход.

Я всегда был готов к тому, что в моей жизни могут наступить вот такие неприятные перемены, и наркомовскую жизнь не путал с жизнью настоящей. Никогда не ночевал на государственной даче и использовал ее только для приема официальных гостей. Не отворачивался от былых друзей.

Крупный государственный чиновник, если он — умный и серьезный человек, всегда находится в точке пересечения информационных потоков. Их много, и всякая информация идет в дело и служит предметом анализа: сводки, доклады, донесения, письма, обращения, социологические исследования, сообщения СМИ и даже слухи. Что-то из этого ежесекундного информационного вала обрабатывается помощниками и подается в разжжеванном виде, но зерна от плевел часто приходится отделять самому — настолько конфиденциальной может оказаться весть, поступившая в Министерство внутренних дел.

В умении добывать оперативную информацию, что называется, «с земли», министру незачем тягаться с оперативными сотрудниками милиции. В оперативно-поисковых и оперативно-технических службах работают асы сыска, по-настоящему высокие профессионалы. Но навыки перевоплощения, которыми они обладают, к лицу и полицейскому министру. Для того, чтобы и самому время от времени отправляться в жесткий повседневный мир, где живут твои сограждане. Чтобы проверить службу подчиненных тебе людей. Чтобы чувствовать нерв страны. Чтобы, упаси Господи, не превратиться в самодовольного чиновника, потерявшего чувство реальности.

Я знаю, что однажды один из крупных правительственных чиновников, такой же, как я — вице-премьер правительства России, очень удивился, встретив около полуночи в коридорах Дома правительства, на этаже, где располагались офисы заместителей В.С. Черномырдина, небритого мужика в потертом джинсовом костюме и в кепке, надвинутой на глаза. Он уже думал вызвать охрану, когда неизвестный двинулся ему навстречу и приветливо поинтересовался: «Что, работаешь допоздна?» Впоследствии он был вынужден признать, что только по голосу узнал министра внутренних дел А.С. Куликова.

Я не собираю о себе мифы и слухи. Тем более героические сказания. Но мне, человеку профессиональному, подобная история, честно говоря, очень нравится. Надо же, чуть охрану не вызвал!.. Так было на самом деле.

В принципе я очень спокойно относился к тому, что министр — лицо официальное, а его жизнь, в которой каждая минута, действительно, посчитана наперед, вынужден жить как сановник. Давались официальные приемы, я участвовал в переговорах с зарубежными коллегами, с главами государств. Были и автомобильные кортежи, и, как я уже говорил, казенная дача — с поварами, садовниками и официантами. Но ко всему этому я относился как к обременительной необходимости и, как только это становилось возможным, возвращался домой. От чего нельзя было отказаться — так это от охраны. Но надо отдать должное, ее офицеры всегда были очень хорошо подготовлены и несли свою службу аккуратно и почти незаметно для меня и для семьи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});