Бессердечный принц. Раскол - Яна Мелевич

Голубые воды,

Живет великий и славный народ

Из тысяч племен.

Ночами их покой и сон

Хранить двуглавый орел с Востока,

Блеск златого знамени

И белая, как первый снег, река

Отражает чистый дух,

Что без слабодушия

За земли русские стоит.

От бескрайних морей до грозных топей

Строят люди города и села

Под знаменем Творца

Помня, что для каждого из них

Бог всегда милосерден и един.

Малыш смежил веки, причмокнул и затих под мое пение. Юный цесаревич, наконец, погрузился в сон. И с давящей тяжестью на сердце я опустила его в колыбель и сделала два шага назад.

На сей раз прикосновение души зазеркалья не вызывало страх, а мерное дыхание не холодило кожу.

Я не боялась ее.

Теперь мне понятно, чего она добивалась.

— Неужели не останешься с ним? — прошептала душа зазеркалья на ухо, и мои губы тронула печальная улыбка.

— Зачем? Этот ребенок никогда не родится и не станет взрослым. Его нет. Он существует только в моих фантазиях, — все так же тихо, чтобы не разбудить малыша, ответила я.

— Какая разница? Твоя мечта исполнится, Ольга. Просто кивни и останься здесь. С нами. Не будет сожалений и щемящей материнской тоски. Я подарю тебе счастье. Разве так уж важно, что это иллюзия?

Я повернулась к душе зазеркалья и посмотрела в то, что являлось ее лицом. Кусок кожи без признаков рта, носа и глаз.

Это часть наказания принцессы из колыбельной? Или она полностью слилась с миром зеркал за прошедшие годы?

Не знаю. Но выглядела она жутко и печально. От нее не осталось ничего, кроме одиночества и обрывочных воспоминаний.

— Ты ищешь тех, кто устал, и приглашаешь их в свою обитель. Прячешь, даришь воображаемое счастье. А потом теряешь, потому что люди не живут по несколько тысяч лет. В отличие от тебя

Душа зазеркалье склонила голову и молча подтвердила догадку. Она позволила мне выйти из детской комнаты. Я двинулась дальше. Несмотря на острое желание развернуться и броситься к колыбели. Немного посидеть с ребенком, покачать его, спеть, поговорить о будущем, которое никогда не наступит.

Сын — несбыточная мечта. Игра воображения, красивая ложь зазеркалья. Сказка, в которой хотелось остаться.

Рядом с мальчиком, рожденным от любимого мужчины.

Только в колыбели спал не мой ребенок. И мужчина, который однажды станет его отцом, тоже не мой.

Наши желания не всегда совпадали с реальностью, а я не приверженка самообмана.

— У вас удивительная сила воли, ваше сиятельство. Мало кто из приглашенных отказывает зазеркалью.

Погода стояла пасмурная. В любой момент небо грозило пролить на наши головы ледяные капли.

Прислушавшись к вою ветра в кронах кедров, лиственниц и елей, я спустилась к поросшей кустарниками дорожке. Пальцы коснулись оголенных ветвей багульника, взгляд наткнулся на подсохший между камней чабрец.

— Почему Байкал? — спросила у Макса, который стоял спиной и смотрел на темнеющий вдалеке дом на каменистом берегу озера.

— Мама любила сюда приезжать. Говорила, что здесь она чувствует себя счастливой. Природа этих мест удивительно разнообразна и пропитана магией.

Я поравнялась с ним и вгляделась в водную гладь. Такая прекрасная, сверкающая и энергичная. При всем показном спокойствии. Внешне она немного напоминала прозрачное зеркало, на поверхности которого угадывались движения шустрых рыб.

— Вы, кстати, не ответили на вопрос.

Создавалось впечатление, что Макс разговаривал не со мной, а со скулящим ветром. Никак не получалось считать его эмоции, поэтому я предпочла аккуратному подбору выражений и фраз обыкновенную честность.

Говорят, бог в правде.

— Я прожила две жизни, потеряла их и начала третью не для того, чтобы вновь вляпаться в очередное дерьмо.

— И в чем смысл, ваше сиятельство? Любая из выбранных дорог приведёт на суд Всевышнего, а по пути легко попасть в дебри и вернуться в исходную точку. К трудностям, сложностям и потерям. Не проще променять камни и ямы на сладкие грёзы?

— Можно. А можно дойти и выдохнуть полной грудью, потому что закончил свое путешествие, как хотел.

— Ради чего? Вероятного рая в финале? — в его голосе проскользнула ядовитая усмешка, приправленная изрядной долей горечи.

— Ради себя, Макс. Не тридцати серебряников Лукавого, иллюзий зазеркалья или фруктовых садов Всевышнего. Только ради себя. Нам дана воля не для того, чтобы мы всю дорогу шли по чьей-то указке.

Он