Путь хирурга. Полвека в СССР - Владимир Голяховский

А по вечерам писатели уютно усаживались за столики своего привилегированного ресторана. Меню в нем было намного богаче обычного. Пили и веселились до поздней ночи. Любил «посидеть» там мой двойной коллега — хирург и писатель Юлий Крелин, часто кутила молодая Белла Ахмадулина, не отставали Василий Аксенов и Анатолий Гладилин — вся свежая поросль. Много было смеха, острых искристых мыслей, пьяных признаний в любви и дружбе. По пьянке читали друг другу стихи, по пьянке интриговали. Мне нравилось бывать там, но времени не хватало.

Я уже давно заметил, что интеллигентская прослойка Москвы очень невежественна в медицинских знаниях. Но процветание этого невежества в поликлинике писателей было поразительное. Доктор Израиль К. открыл там «кабинет аурикулотерапии» (от латинского корня «аурикула» — мочка уха). Он «лечил» боли в разных частях тела… прогреванием ушной раковины. Для этого у него был простой электрический аппарат на батарейках, от которого шли провода с зажимами. В кабинете висела схема: на ушной раковине изображены проекции якобы зон всех участков тела (по древнему тибетскому поверью). «Жописы» поверили в это шарлатанство и группами сидели в кабинете с прищепками на ушах, через которые их приятно щекотал слабый ток от аппарата.

— Ах, какое чудесное средство! У меня все боли прошли после трех «прищепочек».

Жена Сергея Баруздина, секретаря Союза писателей и редактора журнала «Дружба народов», тоже ходила на эти процедуры, но ей они почему-то не помогали. Меня попросили посмотреть больную и ее рентгеновские снимки. Я поразился:

— У нее же саркома кости. Срочно надо делать операцию, немедленно.

Аурикулотерапию все равно продолжали, но мой авторитет в глазах некоторых писателей и «жописов» возрос. Правда, это обернулось для меня другой стороной: они стали беспрерывно звонить мне, просились на лечение или хотя бы на консультацию.

Наталья Кончаловская, детская писательница и жена Сергея Михалкова, первого секретаря российского Союза писателей, по вечерам журчала мне в трубку:

— Дорогой, у меня так болят ноги! Я совсем не могу ходить. Как вы думаете, дорогой, что, если я буду на ночь прикладывать лопухи? Говорят, это помогает.

— Наталья Петровна, на делайте этого. Я приеду и посмотрю ваши ноги.

Михалков был когда-то первым, кто подсказал мне писать стихи для детей. Из уважения к нему и к ней, внучке художника Сурикова, я приехал к ним домой. У нее плоскостопие с типичным разрастанием «косточек» — выступающих костей основания больших пальцев.

— Вам надо делать операцию — убрать эти костные выросты.

— Ах, дорогой, я боюсь операций! Нельзя как-нибудь иначе?

Вошел поздороваться ее знаменитый муж. На нем — шелковистый домашний пиджак со стегаными отворотами, а на отвороте… Звезда Героя Социалистического Труда. Он носил ее даже дома! Ему за шестьдесят, он лауреат многих премий, автор гимна Советского Союза, пережил все степени славы. Но вот ему хотелось величием своей Звезды впечатлить доктора, пришедшего с визитом.

Искусство лекции: случай Ландау

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку,

Я ловлю в далеком отголоске

Что случилось на моем веку.

Борис Пастернак («Гамлет»)

Перед первой лекцией студентам я очень волновался. Я знал предмет лекции и приготовил конспект. Но студенческая аудитория оценивает лектора не только по тому, что он рассказывает, но и по тому, как рассказывает. Я хотел провести первую лекцию так, чтобы студенты слушали с интересом и запомнили. Из своих студенческих лет я знал, что очень немногие профессора умели читать лекции интересно. Они превращали их в монотонный двухчасовой рассказ. Редкие из них умели «зажечь аудиторию». Умелое чтение лекции — это искусство привлечения внимания, это театр одного актера: лектору необходима определенная степень артистизма. Как актер, он стоит перед аудиторией, около двухсот — трехсот человек фокусируют на нем свое внимание, не только слушают, но и смотрят на лектора. Надо не только уметь «держать» аудиторию, но и самому уметь держаться перед ней. Необходимо установить с аудиторией контакт глазами, быстро реагировать на все, что происходит в ней. И нужна отчетливая артикуляция речи — нельзя захлебываться быстротой, нельзя и тянуть медленно. А главное, совсем нельзя испытывать внимание студентов длинными периодами монотонного рассказа — это утомляет, и они перестают слушать. Надо уметь найти баланс между серьезным и развлекательным — показывать иллюстрации, рассказывать яркие примеры, иногда надо пошутить, чтобы аудитория расслабилась. В общем, читать лекцию надо уметь — это большое искусство. А для всякого искусства нужны талант и опыт.

Итак, гул затих, я вышел на подмостки… Первая фраза, первое звучание голоса должны сразу привлечь внимание. Как обратиться к ним? Часто начинают: «Товарищи студенты!». Нехорошо — сухо, официально. Иногда вообще начинают без обращения — тоже плохо.

— Дорогие доктора, — начал я, они посмотрели на меня с удивлением, но это их привлекло, — у кого из вас был когда-нибудь перелом кости?

Поднялось несколько рук.

— Больно было?

— Больно… очень больно… поболело немного…

— Я расскажу вам историю одного тяжелого перелома, ее можно назвать «История про маленькую девочку и большого ученого».

Они насторожились — что за история?

— Десять лет назад, в январе 1962 года, по скользкой дороге в гололед ехала частная «Волга». Дорогу перебегала мама с девочкой семи лет. Девочка поскользнулась и упала. Спасая ее, водитель затормозил, машину развернуло на льду и вынесло на другую сторону. Встречная машина врезалась в ее заднюю дверь так, что вмяла ее внутрь. Там сидел пассажир, удар пришелся по правой стороне его таза.

Я вышел из-за трибуны и показал на себе точное место удара. Видно было — они внимательно следили не только за рассказом, но и за моими движениями.

— Пострадавший сразу потерял сознание. Только через час приехала скорая помощь, его положили на носилки и повезли в больницу № 50, самую близкую. Это был не кто иной, как лауреат Нобелевской премии академик физик Лев Давыдович Ландау. Еще одна деталь — на сиденье рядом с пострадавшим лежала плетеная корзина, полная свежих яиц, ни одно яйцо не разбилось.

Аудитория затаила дыхание, тишина — слушали с интересом. В те годы в Москве все еще помнили тот трагический случай, слишком необычная личность был Лев Ландау. Тема моей лекции была «Переломы костей таза». Я начал с конкретного примера, чтобы перед ними встала картина. Потом я показал им схемы-плакаты разных видов перелома, которые нарисовал для лекции, рассказал, какие сосуды и какие внутренние органы повреждаются при этих переломах. Внимание было полное, и мне стало легко говорить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});