Шаг во тьму. Дилогия - Иван Тропов

И еще два раза, коротко и чуть длиннее.

Фара мотоцикла снова зажглась, медленно поползла за кустами. Встала. Потухла.

— Идти сможешь? — спросил Виктор.

Я ощупал ногу. На бедре штанина была вспорота, под ней аккуратная тугая повязка. Колено и ниже в крови, штанина присохла к коже. Но выше и ниже повязки кожа аккуратно протерта.

— Спасибо, — процедил я сквозь зубы.

Чуть напряг ногу, пытаясь понять, что под повязкой. Тупо заныло. Мышцы повреждены. Но, кажется, не очень сильно.

— Да там навылет, едва задело. Царапина, считай…

— Да, но…

Штанина была распорота основательно. Пиджака на мне не было, вместо него была незнакомая курточка. Коротенькая, не прикроет.

— Да ладно, цаца какая… — отмахнулся Виктор. — Кому ты нужен‑то? Там специально обученные люди. Нелюбопытные. Ну пошли!

Воздух был сырой и холодный. Чувства будто стали острее. Стараясь не ступать на ногу сильно, я пошел за Виктором.

Окраины какого‑то маленького городка. Слева вдали виднелись окна домов, фонари. Но по эту сторону огромной глухой стены лишь красная вывеска, три машины с мотоциклом перед крыльцом, голые кусты и темнота.

Люди в самом деле оказались обученными. Нас никто не встречал. По узенькому коридору, то и дело сворачивая и откидывая ширмы, Виктор провел меня в уютный закуток. Столик был уже накрыт. В уголке, напряженная, сидела Катя.

Отвела взгляд.

— Заползай, Крамер. — Виктор подтолкнул меня на место напротив Кати. Сам сел между нами.

— Только нога? — спросила Катя.

Я промолчал. Пытался поймать ее взгляд.

Она упрямо глядела на мою ногу, на стол, на мои руки — куда угодно, только не в лицо.

— Извини, Влад… Но Виктор сказал, так будет лучше. Не говорить тебе.

Я молчал.

— Виктор сказал, что…

Я поглубже втянул воздух, с трудом сдерживаясь. Изо всех сил стараясь не зарычать.

Опять! Опять этот Виктор! Опять он, видите ли, сказал. Опять он, видите ли, знает, как лучше… И еще заныла рука, черт бы ее побрал.

— Это я ей сказал, — сказал Виктор. — Все, Храмовник, утихомирься. Ты свое дело…

Но я не слушал его, и Катя тоже не слушала.

— Влад, прости. — Она наконец‑то подняла глаза. Протянула руку и сжала мои пальцы. — Прости. Но так было надо.

Я смотрел ей в глаза. Потом кивнул и в ответ сжал ее ладонь.

В конце концов, она ведь тоже туда лезла…

— Ну все? — нетерпеливо спросил Виктор. — С телячьими нежностями закончено? Тогда рассказывай. Нашла?

— Да.

— Нашла — что? — спросил я.

— Дом, где у них оборудован центр охраны, если можно так выразиться, — сказала Катя. — Дублируется картинка со всех камер наблюдения, планирование дежурств, выездов из поселка… Служба ее безопасности. Командование ее пурпурных.

— И?.. — нетерпеливо подтолкнул Виктор.

Катя опустила глаза.

— Да… Она сделала его главным. — Она помолчала, покручивая серебряное колечко на безымянном пальце. Вспыхивали и тут же гасли разноцветные крошечные звезды. — У них там все так, как я и думала. У него…

— Кого? — спросил я.

Катя на миг вскинула на меня глаза и снова уткнулась в свои пальцы, напряженно крутя кольцо, все быстрее и быстрее.

— Олег… Мы с ним… то есть раньше, до того как они… их…

— И ради этого ты лезла? Ради этого я… — Я замолчал, чувствуя, как стискиваются зубы.

Только ради того чтобы она убедилась, что ее парень — теперь главный у той чертовой суки?!

Но Катя, кажется, не замечала.

— Понимаешь, Крамер, он аккуратист, — сказала она, хмурясь. — Ужасный педант… Я ведь только поэтому и узнала, чем они с его друзьями занимаются… Занимались. До того как она поймала их самих. — Катя еще ниже опустила голову. — Наткнулась на его карты с пометками, схемы, планы. Список дежурств, кто когда следит… — Катя подняла глаза. — Он ничуть не изменился. И теперь ему скрывать ничего не надо. Вся комната в картах и планах дежурств.

— Сняла? — спросил Виктор.

Катя кивнула:

— Вот.

Она подняла папочку, лежавшую на сиденье возле нее. Положила на угол стола и раскрыла. Там оказалась целая стопка цветных распечаток. План поселка и расписания, расписания, расписания… и карта области, испещренная пометами.

Виктор выдернул листок, жадно впился глазами.

— Вот это, видимо, — подсказала Катя, показывая ногтем на один из зеленых кружков.

— Уверена?

Катя пожала плечами.

— Все остальное я, кажется, знаю, что там… Была. А там — это куда она ездила всегда с ним.

— О чем вы? — спросил я. — Что это?

— Водопой, я же сказал… — пробормотал Виктор, изучая карту.

— Каждую ночь перед новолунием, — сказала Катя, — она выезжает из поселка. А возвращается с мальчиком.

— Они все перед полнолунием подыскивают ребят… — процедил я. Колючие иголочки в руке танцевали все быстрее, вонзались все глубже.

— Она уезжает всегда в одну сторону, — сказала Катя. — И всегда возвращается через два часа. Она ездит в одно и то же место.

— Почему?

— Любимый город… — пробормотал Виктор, разглядывая распечатку. Поднял глаза на Катю. — Да, похоже, это он и есть, ее водопой. Про все остальное ты мне рассказывала… Да и по времени совпадает. Час пятьдесят пополам — как раз дотуда и будет…

— Вы хотите взять ее там? — спросил я.

— Это единственный вариант, — сказала Катя. — Обычно она ездит как минимум с двумя машинами сопровождения. Туда всего на одной машине. Всего с двумя слугами.

— А что там?

— Обычный городишко, если верить карте, — сказал Виктор.

— Не знаю, — ответила Катя. — Я там ни разу не была.

— Но ты же следила за ней? — сказал я.

— Не за ней, — сказала Катя. — За ее людьми, когда они куда‑то выезжают. Она никуда не ездит сразу. Всегда сначала выезжают ее люди. Всюду следуют перед ее визитами, как муравьи перед маткой. В каждое место, куда она собирается. Только после этого едет она. Но за ней я следить не могу.

— Почему?

— Она паучиха, Храмовник! — сказал Виктор.

— С ней всегда Олег. Он меня узнает, если заметит.

— А в этот… — Я ткнул в зеленую отметину на карте. — Разве туда ее люди не должны ездить перед ее визитами?

— Я ни разу не видела, — сказала Катя.

Руку кололо так, что я не мог больше сдерживаться. Как будто разряды тока сквозь пальцы… Сами пальцы, кожа, рука казались пустыми, полыми, неживыми. Лишь боль была настоящая, обжигающие укусы игл…

Стараясь не зашипеть от боли, я сунул руку в карман плаща и изо всех сил сжал в кулак. Но боль не унималась, поднималась все выше. Укусы отдавались до локтя — и дальше. Под самое плечо…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});