Банальное убийство - Рекс Тодхантер Стаут

это, чтобы бросить подозрение на себя, но таким нелепым образом, чтобы в конце концов неизбежно заподозрили вас. Однако в таком случае он должен был заранее забрать у вас подаренный галстук, то есть убийство было задумано две недели назад или раньше. Если галстук, который он вам подарил, находится сейчас в вашем номере, то это будет другой сюжет. А вот еще один: Вэнс предполагал, что мистер Гудвин сожжет галстук после телефонного звонка, и тогда, поскольку эту улику уже нельзя было бы изучить, он признал бы, что послал его по почте, после того как обнаружил где-то у себя в доме, в надежде, что мистер Гудвин расследует дело, но потом передумал.

– Но почему? Я не понимаю…

– Я тоже. Я же сказал: полная неразбериха. Есть еще одна версия: некто Икс убил вашу жену и постарался, чтобы улики указывали и на Вэнса, и на вас. Но прежде чем мы перейдем к этому Иксу, давайте закончим с Вэнсом. Если он убил ее, то почему? Есть ли у него мотив?

Кирк покачал головой:

– Если это он… Нет. Не Вэнс.

– Она не была хорошей женой. Это ваши слова. С учетом того, что ни одна женщина не является хорошей женой, обладала ли миссис Кирк какими-то особыми недостатками?

Он зажмурился на несколько секунд, наконец открыл глаза и произнес:

– Она же мертва.

– А вы здесь, потому что полиция считает вас ее убийцей и старается раскопать о ней все, что только возможно. Нет резона блюсти приличия. Если дело дойдет до суда, ее пороки станут известны всем. Так что же это за пороки?

– Они и так были известны всем – всем в нашем кругу. – Он сглотнул. – Когда я женился на ней, то уже знал, что она распут… нет, она не была распутной, для этого она была слишком чувствительной натурой. Она была невероятно красива. Вы знали это?

– Нет.

– Я таких красавиц не встречал. Мне казалось тогда, что ей просто интересны мужчины и что она пылкая и немного безрассудная. Только через несколько месяцев после свадьбы я осознал, что у нее нет никаких моральных принципов в отношении секса, точнее, не только моральных, а вообще никаких принципов. Да, она была чувствительной, очень чувствительной, но это другое. К тому времени я уже увяз, то есть увяз не в том смысле, что женился на ней, нынче с этим довольно просто, а увяз по-настоящему, влип так, что ни туда ни сюда. Знаете ли вы, каково это, когда все ваши чувства и желания, все самые главные ваши помыслы сосредоточены на женщине, на одной-единственной женщине?

– Нет.

– А я знаю. – Кирк затряс головой, дернул ею несколько раз из стороны в сторону. – О чем я вообще?

Его вопрос можно было толковать двояко: о чем он вообще думал, когда женился на той женщине, или о чем он говорил, прежде чем сбился на рассказ о ней. Вулф предпочел услышать второе и подсказал Кирку:

– Я вас спрашивал про мистера Вэнса. Относился ли он к числу объектов ее интереса?

– Боже праведный, нет!

– Вы не можете быть в этом уверены.

– Еще как могу. Ей в голову не приходило что-либо скрывать. Я же говорю: у нее не было никаких принципов. Раньше я выполнял для Вэнса заказы, и в этой квартире я жил еще до свадьбы. Для моей жены Вэнс был просто обходительный старик, довольно скучный, который разрешал ей играть на одном из его инструментов, когда ей этого хотелось. Я абсолютно уверен.

Вулфа удовлетворило это объяснение.

– Значит, остается Икс. Его кандидатура должна отвечать нескольким условиям. Для начала допустим, что один и тот же человек убил вашу жену и послал мистеру Гудвину галстук либо с целью бросить подозрение на мистера Вэнса, либо из каких-то более хитроумных соображений. То есть он имел доступ к конвертам и почтовой бумаге Вэнса и к его галстукам или к вашим. И у него были достаточно тесные отношения с вашей женой, для того чтобы желать ей смерти. Думаю, таких людей немного, и вы сможете назвать кандидатов.

– Боюсь, нет. – Кирк напряженно щурился. – Я могу назвать тех, кто… имел тесные отношения с моей женой, но, насколько мне известно, ни один из них не знаком с Вэнсом. И я могу перечислить тех, кого встречал у Вэнса, но ни один из них… – Он оборвал фразу на полуслове.

Вулф впился в него глазами:

– Его имя?

– Нет. Он не хотел, чтобы она умерла.

– Вы не можете этого знать. Имя?

– Я не стану обвинять его.

– Ваше благородство сейчас неуместно. Да и я не буду обвинять его без веских на то оснований. Его имя?

– Пол Фагер.

– Жилец с нижнего этажа, – кивнул Вулф. – Как я уже упоминал, утреннюю газету я прочитал. Он был объектом интереса со стороны вашей жены?

– Да.

– Утолила ли она этот интерес?

– Если вы хотите знать, закончила ли она с ним, то я не знаю. Не уверен.

– Имел ли он возможность получить конверт и почтовую бумагу Вэнса?

– Да, сколько угодно.

– Вернемся к нему позднее. – Вулф глянул на часы и слегка переменил положение своего массивного тела в кресле. – Теперь займемся вами. Я не собираюсь вас допрашивать. Надо понять, что вам грозит. Мне нужны ответы, которые вы дали полиции. Я не спрашиваю, где вы были в понедельник во второй половине дня. Если бы у вас не было алиби, вы бы сейчас здесь не сидели. Почему вы перебрались в отель две недели назад? Повторите, что вы ответили на этот вопрос в полиции.

– Я сказал им правду. Мне надо было решить, что делать дальше. Видеть жену, слышать ее, ощущать ее прикосновения – я больше не мог этого выносить.

– Вы приняли какое-то решение?

– Да. Я решил уговорить ее завести ребенка. Подумал, что тогда она перестанет… что тогда она изменится. Я понимал, что никогда не буду знать, мой ли это ребенок, но тут уж ничего не поделать. Так я ответил в полиции, но на самом деле это не совсем правда. Затея с ребенком была одной из многих, которые я обдумывал, но я сразу отбросил ее, поскольку понимал: