Банальное убийство - Рекс Тодхантер Стаут

только если кровь не той же группы, что у жертвы. Что касается ухода с места преступления, то я не был ни в чем замешан и никто не велел мне остаться. И насчет уничтожения улик: пятно по-прежнему в целости и сохранности, в нем недостает лишь нескольких ниточек. Я должен был узнать, кровь ли это, потому что в противном случае собирался оставить галстук себе, и если бы суд потребовал отдать его, то я бы сопротивлялся. Еще я хотел понять, кто послал мне этот галстук и почему, и мне по-прежнему это интересно. Но раз на галстуке кровь, делать нечего… – Я вынул сувениры из кармана. – Вот. Когда сделаете все, что нужно, пожалуйста, верните их мне.

– Как же! – Инспектор взял конверт и галстук. – В доме Вэнса есть пишущая машинка. Ты напечатал на ней образец для сравнения?

– Вы прекрасно знаете, что нет. Вэнс пересказал вам все, что я говорил и делал.

– Он мог что-нибудь забыть. Это тот самый галстук, который пришел тебе по почте? А это тот самый конверт, в котором он лежал?

– Да. Погодите, а ведь это идея. Я мог бы взять у Вэнса другой такой же конверт и другой галстук. Жаль, не додумался.

– С тебя сталось бы. Уж я тебя знаю. Поедешь со мной, но сначала зайдем в дом. Хочу задать Вулфу вопрос.

– Лично я в дом не пойду и ставлю один к десяти, что и вы не попадете. Его это дело не интересует, и он не желает ничего о нем слышать. А к вам я мог бы подъехать после обеда. У нас сегодня вареные омары под соусом из белого вина с эстрагоном, печени и икры…

– Ты едешь со мной. – Он ткнул большим пальцем в сторону своего автомобиля. – Садись!

ГЛАВА 4

Домой я вернулся хорошо за полночь и, прежде чем подняться в свою комнату и упасть в кровать, разжился в холодильнике остатками обеда и стаканом молока, чтобы утолить голод и избавиться от гадкого привкуса во рту после волокнистой солонины с жалким подобием хлеба, которыми пришлось подкрепиться в офисе окружного прокурора.

Поскольку моя связь с расследуемым убийством была краткой и незамысловатой – в квартире Кирков я провел от силы двадцать секунд, а мои отношения с Вэнсом длились немногим дольше, – полицейским должно было хватить и часа общения со мной, включая перепечатывание моих показаний для подписи. Но только в десятом часу после вопроса помощника окружного прокурора Мэндела до меня дошло, в чем состоит их план. Они думали, что вся история с галстуком была уловкой с моей стороны, и поэтому хотели продержать меня до тех пор, пока не получат результаты анализа пятна. Тогда я успокоился, разговорил копа, которого приставили ко мне следить, чтобы я не выбросился из окна. В конце концов он достал карты, и мы сыграли с ним несколько партий в джин-рамми. За два часа я сумел проиграть четыре доллара семь десят центов, и на этом игру пришлось закончить и заплатить парню, потому что он совсем уж отчаянно клевал носом и я боль ше не мог обеспечивать ему выигрыш.

Но за свои деньги я получил сполна. Примерно в полночь кто-то вызвал его, и, когда он вернулся через десять минут и сказал, что меня отпускают, я дружески ухмыльнулся, мол, умею проигрывать, обиды не держу, и спросил:

– Так, значит, кровь той же группы, да?

– Ага, – кивнул он. – Современная наука творит чудеса.

Итак, думал я, разрезая омара, не зря потрачены не только мои деньги, но и мое время. И когда я переоделся в пижаму, то принял решение: может, Вулфу неинтересно это дело, для меня же оно крайне важно, и я узнáю, кто послал мне галстук, даже если придется взять месяц отпуска.

За исключением экстренных случаев я посвящаю сну не менее восьми часов, а тут ничего экстренного не было, всего лишь предварительный план, поэтому на кухню, где обычно завтракаю, я спустился только в одиннадцатом часу утра. Когда я достал из холодильника апельсиновый сок, Фриц зажег горелку под сковородой для оладий и поинтересовался, где я обедал. Я ответил, что он и сам прекрасно знает, что нигде я не обедал, поскольку сообщил по телефону, что меня забрали в офис окружного прокурора. Тогда Фриц кивнул со словами:

– Ох уж эти клиенты со своими проблемами.

– Послушай, Фриц, – вспылил я, – ты прекрасный повар, но дипломат из тебя никакой, так что нечего и пытаться. Ты знаешь, что у нас целый месяц не было клиентов, и хочешь понять, не подцепили ли мы наконец кого-то. Почему бы так прямо и не спросить? Вот попробуй, повторяй за мной: «У нас есть клиент?» Давай.

– Арчи, – он повернул руку ладонью вверх, – тогда тебе пришлось бы сказать «да» или «нет». А так ты можешь biaiser17, сколько твоей душе угодно.

Я уточнил у него, как пишется это слово, чтобы посмотреть в словаре значение, когда доберусь до кабинета. А пока я уселся за стол и взял в руки «Таймс» – и тут у меня глаза на лоб полезли: убийство в доме Вэнса попало на первую полосу. Вероятно, причиной тому Мартин Кирк. «Таймс» обожает архитекторов в той же мере, в какой терпеть не может диджеев и частных детективов. Из газеты мне не удалось почерпнуть никакой полезной информации сверх той, что я уже получил от Лона, но зато там упоминалось, что миссис Кирк родилась в Канзасе в городе Манхэттен. Как ни странно, в «Таймс» не поместили тут же статью с глубокомысленными рассуждениями на тему «родиться в Манхэттене и умереть в Манхэттене».

Спустя три оладушка с домашней колбаской, один с тимьяновым медом и две чашки кофе я перебрался в кабинет. Там я успел стереть со столов пыль, налить в вазу свежую воду, посмотреть в словаре значение biasier и проверить почту как раз к тому моменту, когда из оранжереи спустился Вулф. Как только орхидеи оказались в вазе, а сам он уселся в кресло и окинул взглядом разложенные на столе письма, я сообщил ему, что все указывает на то, что кто-то прислал мне важную улику с места убийства, и я намерен выяснить кто и почему, разумеется, в свободное от работы на Вулфа время, тем более что во мне он и не будет нуждаться, поскольку в нем самом никто, по-видимому, не нуждается.

Он поджал губы:

– Улику? Это всего лишь предположение.

– Нет, сэр. Я возил галстук в лабораторию – на нем человеческая кровь. Поэтому пришлось отдать галстук Кремеру. Но вы, конечно, читали «Таймс»?

– Да.

– Кровь той же группы, что и кровь миссис Кирк. Если это проделки какого-то