Виталий Головачев и Мария Петровых: неоплаканная боль - Анастасия Ивановна Головкина

писал из тюрьмы письма в высокие инстанции с требованием объективного расследования обстоятельств его дела. И эти его послания дают нам ценный материал, проливающий свет на механику судопроизводства по политическим делам того времени.

«Я прошу принять от меня заверения, — пишет он наркому Ежову в письме от 14.10.1936 г., — что я готов понести любую ответственность, если будет доказана моя вина в контрреволюции и деяниях, не отвечающих интересам государства. Но ведь нельзя самим начать дело, самим же его закончить и судить человека. Как можно допустить, чтобы обвиняемому не было предоставлено возможности опровергнуть обвинение, если не путем вызова свидетелей по указанию обвиняемого, то путем представления документов или показаний. Но не может же быть того, что я обязан подписать все то, что пишет следователь» [7А].

Отдельный интерес представляет деловая переписка Студнева, сохранившаяся при деле в конверте для вещдоков [7А], ибо помимо выраженных способностей к инженерным наукам Михаил Осипович был не лишен литературных дарований. В текстах его писем угадывается любовь к родному языку и русским писателям прошлого. Даже свою работу, вроде бы совсем непоэтичную, он воспринимал как-то художественно. Все служебные контакты были для него не просто взаимодействием с разными лицами в связи с выполнением производственных функций. Нет! Это всегда «отношения», которые постоянно выясняются, уточняются, переосмысляются, и непременно — в эпистолярной форме! В письмах его нередко встречаются подчеркнуто вежливые, а иногда и слегка старомодные выражения: «заметьте», «разрешите Вам напомнить», «благоволите обратиться» и т. п.

В биографии Студнева практически нет темных пятен. До революции — только хорошее: в 1913 г. арестован царскими жандармами за участие в забастовке рабочих. Беспартийный, но абсолютно социалистически настроенный, очень гордился своим рабочим происхождением и статусом неимущего.

«Кроме одного шкафа ничего не имею, — заявляет Студнев в анкете арестованного с пафосом нестяжательства. — Вся остальная квартирная обстановка принадлежит заводу „Комсомолец“» [7:6].

И далее, на вопрос об имущественном положении до 1917 года:

«Ничего не было. Работал рабочим-слесарем на заводе» [7:6].

И он страшно оскорбился, когда один из будущих свидетелей обвинил его в контрреволюции:

«Я при Сов. власти живу 19 лет, и никто меня в контрреволюции никогда не обвинял» [7:11].

Контрреволюции в мыслях у Студнева не было, но потрясения локального масштаба создавать он умел. По натуре своей он был новатором, человеком авангарда и обличителем пороков. Такие люди во все времена попадали в положение «неудобных». Болезненно нетерпимый ко всякого рода несправедливости, он был одержим идеей борьбы со злоупотреблениями. На протяжении известной нам трудовой жизни Студнева его преследуют служебные конфликты.

На ГАЗе Михаил Осипович «не сработался» с начальником сектора Закилем. Что не поделили сослуживцы, нам не известно, но скандал вышел крупный и разбирался на уровне Наркомата тяжелой промышленности, после чего распоряжением наркома Студнев был переброшен на Челябинский тракторный завод.

Но и здесь Михаил Осипович не со всеми сработался. В начале 1935 года он изобрел новаторский метод поковки, позволяющий повысить производительность кузницы в несколько раз. Начальник кузнечного цеха Внуков и главный инженер Нестеровский обвинили Студнева в «рекордсменстве» и насаждении потогонной системы. Студнев в свою очередь обвинил оппонентов в искусственной задержке роста производительности труда и обмане государства. Конфликт не утихал и вынудил Студнева уволиться. А через несколько месяцев появились сообщения о рекордах Стаханова, положивших начало стахановскому движению.

Студнев был не на шутку раздосадован. Его, значит, заклеймили «рекордсменом», вынудили уволиться, а теперь многократное превышение нормы становится официально поощряемым результатом на всех предприятиях страны!

Письма об искусственном занижении нормы на ЧТЗ посыпались в советскую печать, в Сектор труда НКТП, в Комиссию партийного контроля.

Михаил Осипович переехал уже в другой город, получил новое вполне достойное назначение на заводе «Комсомолец», но Челябинск его не отпускает. В начале 1936 г. он строчит телеграмму лично наркому Орджоникидзе.

МОСКВА НАРКОМТЯЖПРОМ

ОРДЖОНИКИДЗЕ

ПРОТЕСТУЮ ПРОТИВ СИСТЕМЫ ВНУКОВЫХ РЕЗЕРВИРОВАТЬ МОЩНОСТИ КУЗНЕЧНОГО ЦЕХА тчк КАТЕГОРИЧЕСКИ УТВЕРЖДАЮ КУЗНИЦА ЧТЗ МОЖЕТ ОБЕСПЕЧИТЬ ПОКОВКАМИ ГОДОВОЙ ВЫПУСК 60 ТЫСЯЧ ТРАКТОРОВ СВЕРХ ЭТОГО СНАБДИТЬ ПОКОВКАМИ ДВА УФИМСКИХ ЗАВОДА тчк ОПРОВЕРГАЮ ЛОЖНУЮ ИНФОРМАЦИЮ ВАС ЗАВОДСКОЙ НОРМЕ 118 КОЛЕНЧАТЫХ ВАЛОВ тчк ПЕРЕСМОТРЕ НОРМ НАЧАЛЕ 35 ГОДА МНОЮ БЫЛА ДАНА НОРМА 294 ВАЛА НО ПРОПУСКНАЯ СПОСОБНОСТЬ ПЕЧИ ОБЕСПЕЧИВАЛА ТОЛЬКО 224 тчк ГЛАВИНЖ НЕСТЕРОВСКИЙ НЕ ПРИВОДЯ ИНЖЕНЕРНЫХ ОБОСНОВАНИЙ СНИЗИЛ ВСЕ НОРМЫ СРЕДНЕМ 25 ПРОЦЕНТОВ ТОМ ЧИСЛЕ КОЛЕНЧАТЫЙ ВАЛ УСТАНОВИВ 168 тчк

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЮЩЕЙ ТЕЛЕГРАММЕ СТУДНЕВ

МОСКВА НАРКОМТЯЖПРОМ

ОРДЖОНИКИДЗЕ

ОБВИНЕННЫЙ РЕКОРДСМЕНСТВЕ ЗАТРАВЛЕННЫЙ НЕСТЕРОВСКИМИ ВНУКОВЫМИ КОТОРЫМ МЕШАЛ ОБМАНЫВАТЬ ГОСУДАРСТВО УВОЛИЛСЯ ЧТЗ ИЮЛЕ 35 ГОДА УЕЗЖАЯ ОСТАВИЛ КУЗНИЦЕ ДЕЙСТВОВАВШЕЙ АДМИНИСТРАТИВНУЮ НОРМУ НЕСТЕРОВСКОГО 168 ВАЛОВ тчк ОБВИНЯЮ НЕСТЕРОВСКИХ ВНУКОВЫХ ИСКУССТВЕННОЙ ЗАДЕРЖКЕ РОСТА ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ тчк 35 ГОДУ МАРТЕ ОБРАЩАЛСЯ СЕКТОР ТРУДА НКТП АПРЕЛЕ ЧЕРЕЗ ГАЗЕТУ ПИСАЛ ВАМ АВГУСТЕ ОБРАЩАЛСЯ ПАРТКОНТРОЛЬ ЦК ГДЕ ОБЕЩАЛИ РАССЛЕДОВАТЬ НО НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛИ тчк РАСПОЛАГАЮ РЯДОМ ДОКУМЕНТОВ ОБЪЯСНЕНИЯ ГОТОВ ДАТЬ ПЕРВОМУ ТРЕБОВАНИЮ тчк МОЙ АДРЕС ЗАВОД КОМСОМОЛЕЦ тчк СТУДНЕВ [7А]

Это тот случай, когда материал говорит сам за себя. Очевидно, что человек такого темперамента вполне мог позволить себе резкие высказывания и по адресу членов правительства, если считал, что они в чем-то не правы. Другое дело, что никакого «умысла на подрыв» он не вынашивал, а, наоборот, всегда стремился на своем месте изменить положение к лучшему. Он жил интересами службы и страстно болел за общее дело! И по части производства голова у него была светлая. Организаторский талант Студнева и его способность мыслить в масштабах всего предприятия привлекли внимание Горелова. Будучи немало искушенным в вопросах человеческих ресурсов, он быстро оценил потенциал нового сотрудника и начал продвигать его по службе.

Помимо своих прямых обязанностей начальника Центрального тарифно-нормировочного бюро (ЦТНБ), Студнев временами исполнял особые полномочия. Так, в январе 1936 г. Горелов назначил Студнева и.о. директора на время своего отъезда в командировку. Такой стремительный взлет новенького вызвал недовольство ряда руководителей среднего звена, которые тоже считали себя вправе рассчитывать на большее. К тому же как нормировщик Студнев постоянно вносил рационализаторские предложения, которые были выгодны предприятию с экономической точки зрения, но сильно осложняли жизнь целым отделам.

В декабре 35-го Студнев пишет техническому директору Мягкову:

«В ремонтной мастерской и в О. Г. М. (Отдел главного механика — А. Г.) в целом сохранились традиции, которые ни в коей мере не способствуют делу упорядочения нормирования и повышению производительности труда.

Мои попытки упорядочить тех. нормирование и уплотнить их рабочий день встречают открытое противодействие.

Из прилагаемого документа (приказ № 2688) видно,