Восьмая жизнь Сильвестра - Александр Васильевич Сивинских

скоростью переместил под землю. «Так началось её грехопадение», – живо отреагировал внутри Верочки писатель Александр Атаманов. Полная блаженного ужаса Верочка не дерзнула возразить своему альтер эго.

– Вы, вероятно, озабочены мыслью, зачем вас везут в подвал? Разве под землей может находиться что-то светлое и радостное? – спросил Константин, когда двери лифта раскрылись. – Ведь это место обитания вампиров и чудовищ, место для темниц и кандалов…

В подтверждение его слов снаружи хлынула темнота, глухая, словно в усыпальнице под степным курганом. Падающий из кабины свет обрисовывал лишь небольшой полукруг бордового ковра. «На таком не разглядишь следов пролившейся крови», – услужливо подсказал Александр Атаманов, специалист по валькириям и их неженским развлечениям.

– Н-нет, – солгала Верочка. – Ничего подобного я не думаю.

– Да бросьте, я же всё вижу по вашим глазам, – как-то чересчур развязно сказал альфа-самец и будто нарочно притиснулся к ней плотнее. – Абсолютно всё!

«Неужели обольщает? Какой подлец!» – подумала Верочка.

Сердечко у неё застучало быстро-быстро, а крепкие ноги завибрировали, будто «макаронины» какой-нибудь анорексички.

«Надо было позвать Вовку с собой, – запоздало спохватилась Верочка. – Он, конечно, рохля, но всё-таки мужик».

– Но не бойтесь. Под землей хранятся не только самые страшные тайны, но и самые главные сокровища. Одним из них центр «Кипарис» сегодня поделится с вами. Прошу!

Константин выбросил вперёд руку в приглашающем жесте. Из-под короткого рукава рубашки выглянул бицепс, гладкий и крепкий, как боковина флакона из-под шампуня Сьёсс. Верочке почему-то до жути захотелось потыкать в бицепс пальцем. А ещё – полоснуть ногтями. Она смутилась и прикусила губу.

Повинуясь взмаху, начали загораться утопленные в деревянных панелях светильники. Две дорожки огней побежали от лифта вдаль, чтобы, наконец, взорваться фонтаном белого и розового света.

В центре освещенного пространства переливался мелкими гранями хрустальный цилиндр, внутри которого…

– Ой, – сказала Верочка изумленно, – что это там?

– Стол! – провозгласил Константин, доказав, что помимо ролей Мистера Сексуальность и Господина Оторопь способен исполнять роль Капитана Очевидность.

– А на столе?

– Ваше будущее!

– Можно? – Верочка сделала осторожный шажок вперед.

– Разумеется. – Константин поощрительно улыбнулся.

Ступая по ковру со всей возможной для её телосложения грацией, Верочка приблизилась к цилиндру. Диаметром он был с шатёр степной валькирии, преследующей караван работорговцев, а высотой… Высотой, пожалуй, до самого купола Центра «Кипарис». Когда Верочка протянула руку, чтоб прикоснуться к ребристой стенке, приличный фрагмент цилиндра с мягким хлопком ушёл в пол. Щель в полу тут же затянулась металлической пластиной с греческим орнаментом. Верочка, впрочем, не обратила на это ровным счётом никакого внимания. Она зачарованно разглядывала стоящий на столе узкий кувшин, едва ли превышающий объемом бутылочку пива Реддс. Кувшин был заполнен изжелта-зелёной жидкостью.

В жидкости извивалась бесцветная змейка.

* * *

А может, и не змейка. Во всяком случае, Верочка не помнила змей с таким плоским, состоящим из сегментов телом, и безглазой головкой, ощетинившейся пучком не то щупалец, не то усиков, имеющих на концах крошечные крючочки. Несмотря на общую странность, существо не вызывало отвращения. Пожалуй, оно было по-своему привлекательно. Двадцатисантиметровый символ свободы передвижения, гибкости и изящества.

– Что это? – второй раз за время посещения «Кипариса» спросила Верочка.

– Прежде, чем ответить на ваш, безусловно, законный вопрос, я должен кое о чём рассказать, – замурлыкал Константин. – Прошу выслушать не перебивая. Хорошо?

Верочка кивнула, не сводя зачарованного взгляда с изящной гадины. Та будто почувствовала интерес к собственной персоне и тотчас скрутилась штопором, породив шлейф мельчайших пузырьков.

– Полагаю, вы знаете, что способов победить избыточный вес существует огромное множество. Это и всевозможные пилюли, и утомительные диеты, и изматывающие спортивные занятия. Наконец, хирургическое вмешательство. Как ни печально, но все эти методы приносят только временный результат. Стройность, достигнутая с большим напряжением сил, рано или поздно улетучивается. Чаще всего рано. – Константин прикрыл глаза и опустил уголки губ, показывая, что от всей души сожалеет о подобной несправедливости. Но через мгновение вновь оживился: – Наш метод отличается от прочих кардинально! Мы дарим скульптурные линии телам клиентов навсегда. Без диеты и мучительных физических упражнений. Все лишние калории забирает наш питомец! Без следа! Без неприятных ощущений! Всего-то и нужно – ввести его в кишечник.

– Как ввести? – пробормотала Верочка. Ее розовые щёчки тронула бледность.

Константин мимикой и жестами показал, как.

– Стоп-стоп-стоп! – Верочка замотала головой и вскинула ладошку. – Это что же получается, вы мне предлагаете самой проглотить гли…

– Молчок! – Константин молниеносно приложил палец к ее губам. – Не произносите слов, которые гарантированно испортят настроение и вам и мне. Мы пользуемся термином «питомец специальной селекции». Предлагаю вам употреблять его же.

Верочка с ненавистью взглянула на альфа-самца, которого только что единогласным голосованием с Александром Атамановым переименовала из обольстительного подлеца в законченного мерзавца, и процедила:

– Самое время сообщить, что красота требует жертв.

– Совершенно верно, – ответил тот, мило улыбаясь. – Требует. Заметьте, ваша жертва будет не самой большой. Всего-то двадцать пять сантиметров в длину, простите за невольный каламбур.

«Да уж конечно, – не дала себя обмануть Верочка. – Каламбур явно отрепетированный».

– Многие, очень многие известные люди принесли такую жертву. Например, популярный писатель и любимец прекрасного пола Беркутов. – Константин сделал многозначительную паузу, давая Верочке время осознать, что такая штука, как тайна личной жизни в нынешнем, продуваемом суховеями социальных сетей обществе, может считаться негодной, отжившей рухлядью. – Уверяю, никто не остался разочарованным. Да вы и сама об этом знаете, иначе не пришли бы сюда.

Мерзавец был кругом прав.

– Что я должна сделать?

Константин взял кувшин («питомец специальной селекции» начал извиваться вдвое энергичней) и протянул Верочке.

– Пейте.

* * *

Всю ночь в животе у Верочки громыхали копытами аргамаки, с хрустом срубали чьи-то головы и конечности хищно изогнутые акинаки, хлёстко свистели волосяные арканы и звучно хохотали колокольными голосами скифские воительницы. «Питомец специальной селекции», которого писательница ради краткости окрестила Пссом, энергично готовил среду будущего обитания. Абсолютно не считаясь с самочувствием хозяйки, паразит такой.

Проснувшись, Верочка прямым ходом отправилась на кухню. Самым лучшим, самым испытанным, никогда не подводившим её средством от любых потрясений была еда. Садясь завтракать, она несколько опасалась, что Пёсс каким-либо образом испоганит ещё и утро, однако обошлось. В животе стоял умиротворяющий покой. Парочка бутербродов с ветчиной и сыром, парочка варёных яиц под майонезом, восьмушка купленного вчера Вовкой «Наполеона» и большая кружка очень горячего, очень сладкого какао со сливками вернули писательнице удовлетворительное расположение духа. А показания напольных весов сделали его воистину прекрасным. Минус полтора килограмма всего за одну ночь.

– Дас ис фантастишь! – воскликнула Верочка, постаравшись придать голосу волнующую альковную хрипотцу, и бросилась к ноутбуку.

Отличное настроение следовало немедленно актуализировать, сиречь магией писательского дарования превратить в строки нового текста. Степные валькирии засиделись в душных шатрах, устали от покорности худощавых гибких невольников, выполняющих любые прихоти ненасытных властительниц. Пылкие сердца амазонок вновь требовали летящего в лицо ветра, грозового горизонта в росчерках молний, запахов ковылей, конского пота и требухи,