Черный передел. Книга I - Анатолий Баюканский

– Товарищ подполковник, – запротестовал капитан, – псы-то бешеные! Как можно?

– А эти? – кивнул Зонин в сторону беглецов. – Разве они лучше бешеных псов? Приказываю уничтожить всех! Псы сами сделают что надо!

Он плохо соображал тогда, чувствуя лютую злобу на тех, кто в самое неподходящее время задумал подложить ему свинью, сломать карьеру. Оттолкнув капитана, он подбежал к решетчатым дверям отстойника, где уже глухо рычали, вставали на задние лапы взбесившиеся овчарки, чуя скорую добычу. Рванул на себя засов. Дверь не поддалась. Поискал глазами тяжелый предмет. Попался на глаза лом. Пара тяжелых ударов, и псы выскочили, словно ошпаренные. Не ожидая команды «фас», кинулись в сторону беглецов, на чью одежду были давным-давно натасканы.

К вечеру охранники собрали трупы, сложили их рядком, на снегу. Шестнадцать заключенных загрызли псы. Семеро лежали с огнестрельными ранами. Среди убитых, чуть в сторонке, прикрытые простынями, лежали и двое охранников. Офицеры собрались все вместе, в тесную кучку, словно боялись остаться в одиночестве. Капитан Зонин дрожал как в лихорадке, стараясь не смотреть на начальника лагеря. А он, Петр Кирыч, чтобы окончательно прийти в себя, набросился на капитана, обещая засудить его за потерю бдительности, за разгильдяйство…

Придя домой, Петр Кирыч хотел было застрелиться, зарядил пистолет, подержал холодный ствол у виска, но передумал. Жизнь дается один раз. Возможно, он поступил правильно, выпустив собак, но… все сойдет с рук, если смолчать о том, что они бешеные. Да разве этот чистюля Зонин смолчит? Первый заложит его. Чтобы удостовериться в своей правоте, он приказал позвать Зонина, выставил бутылку «Столичной». Капитан, к его удивлению, с готовностью присел к столу, опорожнил целый стакан водки. К концу ужина согласился держать язык за зубами, хотя, по его словам, «шила все равно в мешке не утаить». Порешили так: ночью тела покусанных закопать, а все свалить на зеков. Так и сделали. Правда, Петр Кирыч сильно сомневался в капитане Зонине, понимал, что рано или поздно он все равно проговорится, заложит его. И на всякий случай Щелочихин решил подстраховаться. Встретился в потайном месте с Пантюхой, пошептался. На следующее утро капитан Зонин вдруг исчез. Жена показала на следствии, что муж пошел на охоту и не вернулся, нашлись и свидетели – у начальства в любом лагере есть «купленные», которые готовы за лишнюю пайку, за доброе отношение возвести напраслину на кого угодно. Сам же Петр Кирыч использовал собственную гениальную задумку: во время «собеседования» с членами комиссии подкинул им идею, которая и помогла ему выйти сухим из воды, – намекнул гостям из МВД, что капитан Зонин, ответственный за содержание отстойника, ударился в бега, боясь уголовной ответственности за кровавую бойню. На том и порешили, ибо члены комиссии ехали не осуждать, не искать, а перенимать опыт. Он, Петр Кирыч Щелочихин, отделался тогда строгим выговором. А что такое выговор в наше время – тьфу! Дырка от бублика. И вот сейчас, разбираясь с начальником ОТК Русичем, он почувствовал, что этот чистоплюй, бессребреник весьма напоминает капитана Зонина, чей жизненный путь закончился в болотной полынье на северной земле. Он вскинул голову и неприятно поразился – на него в упор смотрели осуждающие глаза не то Зонина, не то этого Русича.

Петр Кирыч, нынешний директор завода «Пневматика», человек с крепкими нервами и забывчивой памятью, которая помнила только хорошее, поймал себя на страшной мысли: «Убрать бы с глаз долой этого второго Зонина, в болото бы сунуть башкой». Чтобы освободиться от наваждения, Петр Кирыч налил полный стакан старососненской минеральной и залпом выпил…

* * *

Кое-как совладав с нервами, сделав равнодушное лицо, Русич открыл красную папку, осторожно вынул верхний лист. Далее следовали нужные даты – месяц, число, даже точное время. В докладной говорилось: «За последнюю декаду июля на заводе „Пневматика“ из-за не расследованных пока обстоятельств скопилось значительное количество бракованной продукции, в основном, литейного брака, полученного по кооперации. План оказался под угрозой. Чтобы выйти сухим из воды и не понести наказание, помощь предприятию оказал начальник отдела технического контроля тов. А. Б. Русич. Не доложив руководству и военпредам, он своим распоряжением от 2 июля дал указание возвратить весь брак поставщику. Однако преступное хитроумие Русича заключалось еще и в том, что он же выставил поставщику и штрафные санкции за якобы испорченные по вине того же Старофурьинского завода изделия. На заводе-поставщике, не разобравшись в существе вопроса, не только приняли бракованное литье, но и оплатили „Пневматике“ штраф, сумма которого перекрыла с лихвой все остальные виды заводского брака да еще дала плюсовой остаток. Как говорят финансисты, брак пошел красным, то есть дал предприятию прибыль».

– Простите, Петр Кирыч, – Русич вытер платком вспотевшее лицо, чувствуя, как теряет самообладание, – во-первых, этот ход был сделан, извините, по вашей инициативе, во-вторых, выставить штрафные санкции за брак предложили также вы.

– Что ты говоришь? – удивленно произнес Петр Кирыч. – Но скажи, почему в докладной нет моей фамилии? Наговариваешь, правдолюб, на директора, однако ладно… читайте дальше. Там довольно много любопытного для органов правосудия. – Петр Кирыч, не обращая внимания на Русича, налил себе в хрустальную рюмочку французского коньяка, стал пить маленькими глоточками, смакуя его, потом осторожно взял засахаренную дольку лимона, стал жевать. Отставив тарелку, тихо-тихо зашептался с Ниной Александровной, предоставив начальнику отдела технического контроля полную возможность углубиться в чтение невесть откуда взявшихся документов.

Русича бросало то в жар, то в холод, когда он знакомился с содержанием докладных записок, актов, чертежей. Все они в той или иной мере обвиняли лично его. Закончив чтение, после которого в голове остался какой-то страшный сумбур, Русич положил красную папку прямо перед собой, долго смотрел на нее, не решаясь заговорить. Затем снова открыл папку. Директор и его референт, казалось, совершенно забыли о нем. Русич вновь принялся перебирать бумаги, невольно отметил: ни под одним документом не стояло подписи директора. Поначалу хотел вспылить, мол, что вы мне подсовываете филькину грамоту, без подписи документы недействительны, но… смолчал. Следовало отдать должное анонимным авторам – факты не были подтасованы, все до единого соответствовали действительности, они сухо и деловито констатировали то, что годами было привычным, на что никогда при существующей системе не обращали внимания, но в отрыве от дела были ужасающими.

Чего только не было собрано в красной папке! Изготовление продукции сразу по двум чертежам: одна технология для оборонных предприятий, где брак немыслим, вторая – для небольших заводов, с отклонением от чертежей, знали, что и так сойдет. Зафиксировано было в докладных и наличие «двойной бухгалтерии». Автор ее – Петр Кирыч обычно отвечал на возмущение Русича одной фразой: «Я все беру на себя». Но особенно поразила докладная, в которой говорилось буквально следующее: «На „Пневматике“ до прихода П. К. Щелочихина была внедрена порочная практика, когда отдел технического контроля забракованные детали почему-то оставлял прямо в цехах, не вывозил их в изолятор брака». Дальше шло безжалостное обвинение: «Для чего совершалась подобная махинация, известно ребенку: в конце месяца или квартала в случае необходимости забракованные детали шли на сборку как годные, тем самым потребителю отправлялся не случайный, скрытый, а заведомый брак».

– Ну как? – лукаво ухмыльнулся директор. – Звучит?

– Вы что, издеваетесь надо мной? – Лицо Русича пошло красными пятнами. Он резко отшвырнул от себя бумаги. – Ведь буквально все, о чем здесь написано, делалось по вашему личному настоянию, по вашим приказам. Я, если помните, резко возражал, продолжаю возражать против подобной, не побоюсь сказать, преступной практики. Сколько раз, к примеру, мы цапались с вами по поводу «двойной бухгалтерии»? Не менее десяти. Вы сами заставляли ОТК применять недозволенные приемы. Смешно и стыдно читать, будто до вашего прихода у нас брак не оставляли в цехах. Не бывало такого, клянусь вам! А вы… приказали создать ложный запас деталей. Если уж пошла такая беседа, то… скажу в глаза: вы научили нас обманывать государство. И делали все ради собственного возвеличивания. Да, при вас мы стали получать большие премии, липовые знамена, грамоты.

– Говорите, говорите, это страшно интересно, – ледяным тоном произнес Петр Кирыч. – Выходит, я забираю себе все награды? А мне думается, что…

– Петр Кирыч помог распрямить согбенную спину нашему коллективу. – Нина Александровна нервно дернула кулончик на груди. – Вот вам и благодарность.