Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

спустил.

Все три стража громко заржали, а Дэн указал Максу взглядом на крайнего, самого здорового из них, и он увидел у него ключи от камеры.

– Этот ублюдок обернулся, только когда я с ним заговорил. Я думал, он переспросит, что я сказал, – продолжал Дэн, просунув руки через прутья и облокотившись на перекладину. – А дальше ему просто конкретно не везет. Он промахивается все разы, сколько пытается в меня попасть. – Рукой он изобразил выстрелы. – Секунда, и я в пещере, а там какая-то дряхлая старушенция сидит. Я беру бабулю… – Дэн прихватил ближайшего к себе стража, прижимая плечом к решетке, и сладко чмокнул его, тот подыграл, изобразив смущение. – Беру ее, как живой щит, если можно так сказать, потому что она уже тогда была полудохлая. Тут Лоренс и обделался. Застыл он, значит, в куче собственного дерьма, ему не фартит, а дальше – кульминация.

Голос Дэна затих, руки сжали горло парню, которого он держал, а глаза засветились зеленью. Хранитель, потеряв сознание, грохнулся на пол. В ту же секунду удар Макса, подкрепленный магией, пришелся точно по затылку здоровенного стража, и тот отрубился. Он забрал у него оба ствола, наставил на третьего из охранявших блок.

– Кульминация – девчонка, которая привела хранителей, чудом находит в воде трупешник какой-то бабищи из их кодлы, – продолжал Дэн, а его светящиеся глаза завладели вниманием третьего и заставили открыть камеру. – И что вы думаете? Этот идиот, Лоренс, сам ее и пришил. Ну и тут, как водится, уже расстроился рыжий, сдался, а там и заложницу отпустил, но до этого мы им всем еще навалять успели.

Когда Дэн договорил, все три хранителя лежали на полу без сознания.

– Закончил? – спросил его Макс, передав второй ствол, и толкнул его обратно по коридору. – Уходим.

Парень на посту вызвал подкрепление, как только они проскочили мимо.

В тренировочном зале было пусто, но сверху по лестнице уже стучали сапоги. Голос хранителя, поднявшегося из изолятора, остановил их шаги, и выстрелы загремели в темноте пустого зала. Они с братом неслись со всех ног, стараясь экономить силы: то поднимая доспехи, то прыгая в боксы, о которые со вспышками голубоватого света разбивался град пуль.

Слева со скрипом закрылись ворота, ведущие на мост из корпуса.

– Направо! – крикнул Макс.

– Там оружейная! Отстреливаться собираешься?!

Выстрел прошил Макса в спину. Пуля прошла под лопаткой, и он чуть не упал, успев влететь в дверь. Дэн запер ее на барьер и помог Максу спуститься по лестнице.

– Не очень изящный план, – раздраженно произнес брат.

– Лучше бы было оставить тебя в камере?

Боль адски сводила все в груди.

– Тут проход, – объяснил Макс, стиснув зубы.

– Тебе не в голову, случаем, попали? Это парящий корпус стражей. Я скорее поверю, что здесь надувной аварийный трап, чем проход.

– У каждого уважающего себя стратегического сооружения есть сеть подземных ходов. Мне только недавно стало понятно, что то, что всех их называют подземными, очень условно.

– И ты их хорошо изучил? – сомневался Дэн.

– В первый же день службы, как только узнал о них. Надеюсь, я не все забыл.

– Подожди, – остановил его брат, когда Макс собрался к противоположной стене. – Мы же не хотим, чтобы нас нашли по кровавому Ла-Маншу, который ты за собой оставляешь.

Вытаскивать пулю, когда приходится экономить каждую крупицу энергии, так же больно, как и получать. Макс с хрипом простонал, а потом зеленая магия охватила его ребра и уняла боль.

– Ну-ну, – с насмешкой произнес Дэн. – Уже все.

Барьер наверху сняли. На лестнице поднялись крики и грохот.

Проход в стене ничем не выделялся, но Макс знал, что он есть. Этого всегда достаточно. Перед глазами возник коридор, и они с братом шагнули в его мрак. Все стихло. Изумрудный свет осветил мраморный свод тоннеля, который тянулся вперед и скрывался в темноте. Почти сразу они дважды повернули налево, используя другие ходы, а потом долго шли прямо.

– Расскажи-ка мне, почему ты не оставил меня в камере? – заговорил Дэн, и его голос отразился многократным эхом.

– Я обещал и сделал все, что мог, чтобы ты не оказался в измерении, в обмен на сделку по делу Ратмановых, но каких усилий мне это стоило после того, как ты помешал остановить Яру, – Макс с трудом произнес ее имя, – тебе никогда не представить.

– Дело действительно повиснет на мне?

Макс передал брату письмо из кармана. Дэн недолго изучал его содержимое.

– Что там вообще произошло с Декселем?

– Он застрелил Веду, а я застрелил его, – объяснил Макс. – Сегодня пришло письмо. Веда в Асуре. Чутье мне подсказывает, что она и есть наблюдатель Руак’Маара, иначе как он вообще узнал о Яре? К тому же Веда восстала из мертвых, и это точно не дело рук Ордена Фрамера. Кто мог вытащить ее с того света? Только Руак’Маар. Это еще значит, что криминалисты собрали на месте преступления что угодно, кроме моей магии. Так что да, дело повиснет на тебе.

– На площади было тело старухи, а не Руак’Маара. Энтер исчез вместе с Ярой. – Макс не верил тому, что слышит, но сердце в груди бешено заколотилось. Дэн оглянулся, убеждаясь, что брат внимательно слушает, и спросил: – Этот тоннель ведет на базар? – Дождавшись кивка, он с возмущением добавил: – Выходит, ты готовился свалить в Асуру без меня?

– Как видишь, план изменился, но я и правда подготовился, так что не благодари.

– Если Веда – наблюдатель Руак’Маара, – повторил Дэн, – тогда она наша единственная возможность найти этого энтера, а вместе с ним и Яру, но Асура большая. Есть более конкретная информация, где может скрываться твоя подружка?

В ответ Макс пожал плечами.

Впереди широкий тоннель делился на три поменьше. Самый левый, в который они и вошли, сворачивал почти под прямым углом.

– Я ведь вернулся еще и потому, что ты с самого начала был прав, – снова заговорил Макс. – Я ничего не знаю об одном из двух миров, чей баланс пытаюсь сохранить. Наверное, мне стоит лучше разобраться во всем, что происходит, иначе клятвы останутся пустыми обещаниями.

Эти слова задержали Дэна. Брат хрипнул так, словно ему понравилось то, что он услышал, и пошел вперед, развивая разговор в неожиданном направлении:

– Знаешь, в чем еще разница между нами, кроме твоих хваленых крыльев? Даже если бы на площади было тело Руак’Маара, я все равно никогда не поверил бы, что Яра умерла. Не только из-за того, что какое-то время чувствовал ее, когда стихия уже исчезла, а потому, что только из-за нее я понял, что хочу вылезти из сырой ямы, в которой оказался по своей воле. Это как заново родиться. Все вокруг сдавило тебя, и ты готов протиснуться вперед, несмотря на боль и страх, а там – по ту сторону темной дыры, из которой ты вылезешь, –