На день погребения моего - Томас Пинчон

ним эту тему.

  —  Если его предпочтения в напитках окажутся столь же непритязательными, как его читательские вкусы,   —  посчитал Линдси, Казначей Отряда,   —  нам может хватить нашего фонда на покупку информации на один маленький бокальчик пива.

  —  Эххх, просто выпиши новый чек Национальной Ссуды,   —  беззаботно усмехнулся Дерби.   —  Большие Парни утвердят его машинально, и, возможно, это поможет нам выяснить, что они от нас скрывают.

 В будущем он будет вспоминать эти слова с определенной горечью, к тому времени маленький отряд отправится в путешествие рокового исследования, и каждый из них по-своему будет жалеть о том, что отправился в него.

Словно подтверждая его слова, посыльный, «Штепсель» Лоуфсли, вернулся на следующий день с длинной и подробной инструкцией о том, как попасть в его личную штаб-квартиру «Леденец-Лаунж», оказавшуюся детским борделем в Районе злачных мест, одним из нескольких, которыми Штепсель управлял в рамках империи нищих, также включавшей опиумные притоны для мальчишек-газетчиков и нелегальные лотереи в воскресных школах.

Линдси Ноузворт, услышав это, конечно, дошел до белого каления:

  —  Мы должны немедленно прекратить общение с этим маленьким монстром. Наше моральное выживание в опасности.

  —  Движимый духом научного поиска,   — предположил Чик Заднелет,   —  я не возражаю, как бы это ни было тошнотворно, встретиться с юным Лоуфсли, какой бы чудовищный свинарник он ни соизволил назвать своим офисом.

 —   А я, наверное, буду тебя сопровождать,   — предложил Дерби Сосунок.

Обменялись ли они взглядами соучастников? Мнения расходятся. Как бы то ни было, ранним вечером двое сослуживцев, переодетые в соответствующие костюмы спортивного стиля цвета индиго и желтого крема, в жемчужно-серых котелках, отправились в Район злачных мест, в том направлении, которое им сообщил юный Лоуфсли, вскоре они погрузились в эту темную топографию Порока больше, чем когда-либо считали возможным, и вот, около полуночи, в густом прибрежном тумане, оказались перед ржавой железной дверью, которую охранял тот, кто мог бы быть маленьким мальчиком, если бы не его рост семь с половиной футов и соразмерные физические пропорции склонности к полноте. Что-то с эндокринной системой, видимо.

   Сдвинув шляпу размером с лохань под более авторитетным углом:

    — Джентльмены, мня звут Мелкий, что я мгу сдлать для вас?

   —   Постарайся на нас не наступить,   —  пробормотал Дерби.

   —   У нас назначена встреча со Штепселем,   —  мягко сказал Чик.

   —  Вы те самые Дрзя Удчи! - закричал крупногабаритный амбал.   —  Вау, эт нстоящая честь для мня   —  встртить вас, я чтаю всё про ваш отряд, все на самом деле шикарные   —  кроме Ноузврта, наверное, насчет него я не уверен.

   —   Мы ему скажем,   — сказал Дерби.

Когда они зашли внутрь, в нос ударил сильный букет запахов, словно выдыхаемый поврежденными легкими самого Разврата, здесь были пары алкоголя, дым табака и гашиша, ряд недорогих ароматов, среди которых выделялись опопонакс и вербена, тайные намеки на телесные выделения, раскаленные металлические сплавы и недавно горевший порох. Местный оркестрик во главе с контрабасом и саксофоном, также включавший скользящий корнет, мандолу и «жестяное» пианино, без устали шумел где-то под защитной сенью дыма. Где-то во мраке плавно двигались гурии, не достигшие половой зрелости, более-менее слегка одеты, танцевали соло или с клиентами, или друг с другом, бросая на Дерби оценивающие, если не гипнотизирующие, взгляды.

Пухлая энергичная певичка приблизительно десяти лет, ослепительная блондинка, вернулась после переодевания, платье расшито искусственными золотыми пайетками, которые были пришиты не к ткани, но лишь  —  непрочно  —  друг к другу, придавая ее внешнему виду порочность, манящую взгляд даже больше, чем откровенная нагота, и, под аккомпанемент маленького «джазового» оркестра начала петь:

   Нас гнобят на окраинах,

   Нами демпингуют в даунтауне,

   Нас знают по всему городу,

   Как Удавов Ночи   — 

   Прикинь, девочки из Бауэри

   Хотят путешествий и цветов

   Мы стоим под стенкой,

   Считаемся ничего себе!

   Садись выпить

   Или скачи в пляс,

   Старая квашня миссис Гранди

   Может коситься на нас,

   Можешь привести жену и детишек,

   А также дядь и теть

   (Всем понравится)

   В Адскую кухню сегодня ночью!

  —  Парни, если вам понрвится одна из этих пищух, просто назовите, прсмотрим, что можно сдлать,   —  предложил Штепсель.

   —  На самом деле...,   — начал Дерби, глазея на несовершеннолетнюю «птичку певчую», но его прервал Чик Заднелет.

    —  Ты кое-что упоминал намедни...

    —  Да? Я просто ребенок, не могу пмнить всё, разве нет?

    —  Что-то вроде «всё, что вам нужно - это машина времени»...

   —  Так что? Кто откзался бы пойти с одной из ных?

  —   На самом деле,   —  раскрыл тему Дерби,   —  это связано с тем, как ты произнес словосочетание «машина времени». Словно знаешь определенную, где-то в определенном месте.

    —  Вы рботаете на копов, что ли?

  — Если покажешь нам дорогу, можешь неплохо заработать, Штепсель,   —  между делом упомянул Чик.

  —   Да? Склько?

Чик достал конверт, набитый зелеными, юный хулиган воздержался от того, чтобы к нему прикоснуться, но взвешивал взглядом, чувствительным, как лабораторные весы.

  —   К мне! - позвал он. У стола материализовались полдюжины маленьких оборванцев.   — Ты! Слащавый! Мжешь найти Дктора побстрее?

    —  Кнечно, босс!

    —  Прведи его сюда, скжи, что к нему пситители!

    —  Будет сделано, босс!

  —   Бдет здсь через мнуту. Выпейте, чвствуйте себя, как дома. А вот и Анжела Грейс.

   —   Добрый вечер, мальчики.

Это была певица в украшенном блестками наряде, которая, или, точнее, который так убедительно требовал внимания Дерби минуту назад.

  — Мы перходим из вотчины Гофиза на терторию банды Хадсон Дастерс ... по крайней мере, пока здсь тврится этот чртов вздор,   —  сообщил мальчикам Штепсель, пока их отряд двигался на запад, а потом на юг, в тумане, который стал уже повсеместным. Из далекой Гавани раздавался мрачный звон бакенов с колоколом, грубый трезвон звуковых маяков и